Йон Колфер - Артемис Фаул

Возведя защитный экран, майор убрал крылья в чехол и крадучись двинулся по палубе. Приборы не улавливали вокруг никаких признаков жизни, но, как сказал Жеребкинс, процент содержания свинца в корпусе корабля был очень высок. И не только в корпусе – даже краска, которой было покрашено судно, в основе своей содержала свинец! Корабль был сплошным плавучим вызовом экологии. Однако самое опасное заключалось в другом. Внизу, под палубой, мог прятаться целый батальон штурмовиков, а пеленгатор на шлеме ничего не засечет. Веселенькая история. Даже импульсы маячка Элфи на несколько делений не дотягивали до нормы, а ведь ее пеленгатор работал от ядерного мини-реактора. Круту это не нравилось. Совсем не нравилось. «Сохраняй спокойствие, – уговаривал он себя. – Ты защищен экраном. Ни одно человеческое существо тебя не увидит».

Крут откинул крышку первого люка. Поддалась она довольно легко. Майор принюхался. Эти вершки смазывали петли китовым жиром. О, есть ли предел их порочности?

Трюм был полон зловещей тьмы, поэтому Крут включил инфракрасный фильтр. В неестественно красном свете проявился лабиринт из труб и решеток. Что ж, новая техника тоже иногда бывает полезна, главное, Жеребкинсу об этом ничего не говорить, а то до его задранного носа ни в жизнь не дотянешься. Однако уже через три минуты Крут пожалел о том, что позволил себе похвалить всю эту современную чудо-технику. Жеребкинский инфракрасный фильтр искажал расстояние, и майор дважды подряд врезался головой в выступающие колена труб.

По-прежнему никаких признаков разумной жизни. Зато полно животных. В основном – грызунов. Когда ты ростом чуть больше метра, крысы для тебя не такие уж и безобидные существа, тем более что крысы относятся к тем нескольким животным видам, которые способны видеть сквозь защитный экран. Крут снял с пояса бластер и установил его на третью отметку, то есть прожаренность будет средней, как говаривали у них в Корпусе. Затем для острастки подпалил одной крысе хвост. Не смертельно, зато вполне убедительно: нечего коситься в спину эльфу, который спешит по своим делам.

Крут прибавил шагу. Для засады это самое идеальное место. Он практически ничего не видит, а единственный выход находится у него за спиной. Сущий кошмар оперативника. Если бы кто-нибудь из его подчиненных отважился на подобный риск, Крут сам, лично, сорвал бы с него нашивки. Но критическая ситуация требует критических действий. Командир тем и отличается от рядового, что может позволить себе импровизировать.

Следуя по сигналу пеленгатора, он миновал несколько дверей. Еще десять метров. Дорогу ему перекрыла стальная переборка. Капитан Малой (или труп капитана Малой) находилась по другую сторону этой переборки.

Крут толкнул плечом люк. Тот распахнулся настежь. Плохо, чертовски плохо. Если бы здесь держали пленника, люк был бы заперт. Крут поднял уровень мощности бластера до пятой отметки и вошел. Оружие мягко гудело. Энергии в бластере хватило бы, чтобы одним выстрелом зажарить слона.

Никаких следов Элфи. Вообще никаких следов. Майор Крут огляделся по сторонам – судя по всему, он попал в холодильный отсек. Сверкающие сталактиты свисали из путаницы покрытых инеем труб. Изо рта вырывались клубы пара. Интересно, как это смотрится со стороны? Дыхание видно, а никого нет.

– А-а, – раздался знакомый голос, – у нас гость.

Крут припал на одно колено, целясь из бластера в сторону источника звука.

– Наверное, вы явились спасать вашего пропавшего офицера?

Крут сморгнул с ресниц каплю пота. Пота? При такой-то температуре?

– Так вот, хочу вас огорчить, вы пришли не туда.

Голос звучал как будто из какого-то динамика. Искусственно. Крут проверил показания прибора, но опять никаких признаков жизни не обнаружил. Во всяком случае, здесь, в помещении холодильной камеры. Тем не менее за ним наблюдали. Возможно, где-то над его головой, в лабиринте труб, спрятана камера, которая способна видеть сквозь защитный экран.

– Где ты? Покажись!

Невидимый человек рассмеялся. Смех отразился от далеких стен и вернулся дребезжащим эхом.

– О нет. Пока еще рано, мой волшебный друг. Но скоро я появлюсь. И поверьте, вы сильно пожалеете об этом.

Крут двинулся на голос. «Давай, говори дальше, не замолкай».

– Что тебе нужно?

– Хм… Что мне нужно? Повторяю, скоро вы все узнаете.

В центре отсека стоял ящик. На нем лежал «дипломат». Открытый «дипломат».

– Зачем ты меня сюда привел?

Крут ткнул в чемоданчик дулом. Ничего не произошло.

– Я привел вас сюда кое-что продемонстрировать.

Майор нагнулся над чемоданчиком. Внутри, на ложе из пенопласта, лежал плоский пакетик в вакуумной упаковке и высокочастотный передатчик. А сверху примостился пеленгатор Элфи. Крут застонал. Вряд ли Элфи добровольно рассталась со своим снаряжением. Ни один лепрекон этого не сделает.

– Что продемонстрировать, ты, безумец? Снова холодный смех.

– Продемонстрировать серьезность моих намерений.

Тут бы Круту побеспокоиться о себе, но он слишком уж переживал за Элфи.

– Если ты коснулся хотя бы кончика уха моего офицера…

– Вашего офицера? Ага, к нам пожаловало само руководство. Я польщен. Ну что ж, тем лучше до вас дойдет смысл моего послания.

В мозгу у Крута зазвенел тревожный колокольчик.

– Какого послания?

Голос, несущийся из алюминиевой решетки динамика, звучал сурово, как ядерная зима:

– Вы, мой волшебный человечек, должны зарубить на своем маленьком носу, что меня следует принимать всерьез. Взгляните, пожалуйста, на пакет.

Майор опустил глаза. Самый обычный пакет. Плоский, внутри вещество, похожее на замазку… О нет!

Под оболочкой мигал красный огонек.

– А теперь лети, маленький эльф, – произнес голос. – И передай своим друзьям привет от Артемиса Фаула-второго.

Рядом с красным огоньком замелькали, ритмично щелкая, какие-то зелененькие значки. Крут сразу узнал их, они изучали такие закорючки в Академии на уроках человековедения. Это были… цифры. Мелькающие в обратном порядке. Обратный отсчет!

– Д'арвит! – прорычал Крут. (Переводить это слово бессмысленно, потому что перевод все равно вычеркнет цензура.)

Он повернулся и бросился прочь, а вслед ему по металлическому туннелю летел насмешливый голос Артемиса Фаула.

– Три, – считал Фаул, – два…

– Д'арвит! – повторил Крут.

Обратный путь показался ему куда длиннее. Наконец в щели приоткрытой двери мелькнуло усыпанное серебристыми звездами небо. Крут включил крылья. Полет будет еще тот. Крылья «Колибри» чуть ли не цеплялись за стены сузившегося коридора.

– Один.

Одно крыло задело за выступающую трубу и высекло сноп искр. Крут было завертелся в воздухе, но в конце концов сумел-таки выровняться.

– Ноль… – произнес голос. – Ба-бах!

Внутри герметично запечатанного пакета сработал детонатор, воткнутый в килограмм чистого «семтекса», пластиковой взрывчатки. В одну микросекунду реакция поглотила весь кислород трюма, после чего волна раскаленного до белизны пламени устремилась по пути наименьшего сопротивления – вдогонку за Крутом.

Майор опустил забрало шлема и выжал полный ход. Дверь находилась всего в нескольких метрах. Вот только кто доберется до нее первым – Крут или огненный шар?

Первым успел майор. Едва успел. Выполняя мертвую петлю, он ощутил, как от ударной волны завибрировало все тело. Языки пламени лизали его комбинезон, хватали за ноги, но Крут продолжал лететь, пока не врезался в ледяную воду. Изрыгая проклятия, он вынырнул на поверхность.

Неподалеку вставала стена пламени, в которую превратилось китобойное судно.

– Майор! – раздался в наушниках настойчивый голос Жеребкинса. Связь снова наладилась. – Майор, доложите обстановку!

Крут вырвался из объятий волн и поднялся в небо.

– Обстановка, Жеребкинс, вызывает у меня крайнее раздражение. Берись за свои компьютеры. Я хочу знать все, все до мельчайших подробностей, о некоем Артемисе Фауле. И всем будет гораздо лучше, если я получу эти сведения до того, как доберусь до базы.

– Есть, сэр. Приступаю к выполнению.

Шутки в сторону. Даже Жеребкинс понял, что сейчас шутить не стоит.

Поднявшись метров на триста, Крут остановился. Как мотыльки на огонь, к горящему китобою уже неслись спасательные суда. Майор стряхнул с локтей клочки обгоревшей ткани. «Мы вычислим этого Артемиса Фаула, – поклялся он. – Он от нас не уйдет».

Откинувшись на спинку вращающегося кожаного кресла, Артемис сложил руки на груди и улыбнулся. Прекрасно. Этот небольшой взрыв должен излечить волшебный народец от рыцарских замашек. К тому же одним китобойным судном стало меньше. Артемис Фаул не любил китобоев. Существуют более приемлемые способы изготавливать мыло.

Миниатюрная камера, спрятанная в пеленгаторе, сработала идеально. Она передавала такие четкие изображения, что даже были видны кристаллики от дыхания, опадающие на пол трюма.