Он снова повернулся к пульту и потрогал разноцветные диски. Диски не двигались.
— Жаль, что не прихватил с собой инструментов, — сказал он. — Например, молотка и ломика…
Соскользнув с табурета, он обошел пульт и осмотрел его с обратной стороны. Корпус, около фута в толщину, был сделан из некоего неметаллического вещества; углы скруглены, швов и отверстий — нет… Даржек пощупал заднюю стенку пульта, постучал по ней, погладил ладонью угол. Задняя стенка внезапно разошлась до самого основания, словно отворив дверь в мир мечты инженера-электронщика. Внутри оказалась паутина из тончайших, прозрачных, разноцветных нитей.
— Ничего себе, — протянул Даржек. — Какой-нибудь разумный паук умер бы от зависти…
Отказавшись от мгновенно возникшей мысли ткнуть в паутину стволом пистолета, он поднял ногу, снял ботинок и ударил каблуком в самую гущу переплетенных нитей. Нити оказались на удивление хрупкими. Осколки брызнули во все стороны; из пульта посыпались искры, повалил дым.
Одно из существ двинулось было к Даржеку, но он отогнал его, повелительно махнув пистолетом, и ударил еще раз — с тем же разрушительным результатом.
Существо быстро залопотало на своем непонятном языке.
— Говорить только по-английски! — приказал Даржек.
— Она не знает английского, — сказала мисс Икс. — Она говорит, что на ремонт потребуется несколько часов.
— Что меня абсолютно не удивляет, — заметил Даржек, удовлетворенно разглядывая развороченный пульт. — Я бы сказал, что эту штуку проще заменить новой. Странно, что к ней не ведет ни единого провода. Наверное, управляется она по радио и питание получает похожим образом. Где источник питания? Солнечные батареи?
— Можно нам опустить руки? — спросил юноша. — Держать их постоянно поднятыми — довольно утомительно.
— Пока я не закончил разговор, придется потерпеть. И нелишне вам запомнить, что у меня аллергия на резкие движения, а стреляю я одинаково метко с обеих рук. Возможно, вот эти набалдашники, снизу, имеют отношение к питанию?
На стене за рамкой трансмиттера обнаружились восемь одинаковых кристаллов. Даржек ткнул в стену пальцем, постучал по ней, пнул ногой и, наконец, прислонился к ней плечом.
— Где-то здесь наверняка есть дверь, — сказал он.
Дверь отворилась так резко, что он едва не упал. Отшатнувшись, чтобы сохранить равновесие, он заглянул в проем. Комната за дверью выглядела совершенно фантастически: в центре ее находился темный, массивный цилиндр, окруженный хитросплетением толстых, крестообразного сечения, кристаллов. Цилиндр напомнил Даржеку паука среди паутины.
— Ага! — победно воскликнул Даржек. — Энергетическая станция!
Пинком отломив длинный кусок кристалла в руку толщиной, он отшвырнул его в сторону. За ним — другой, третий… Последний ударился о стену сильнее, чем прочие, подпрыгнул, перевернулся — и взорвался. Вспышка, грохот, волна испепеляющего жара… Даржека швырнуло через комнату, к ногам пришельцев, где он, осыпаемый мельчайшими осколками разрушенной взрывом стены, рухнул на пол, корчась от невыносимой боли.
10
В субботу утром Джин Моррис и Эд Ракс явились в кабинет Арнольда с видом триумфаторов. Перрин, которому пришлось прервать мрачное описание полного краха его собственного расследования, ретировался на софу, и Ракс торжественно выложил на стол целый ряд фотоснимков.
— Вот мисс Икс, телепортируется из Нью-Йорка в Брюссель утром в четверг, — сказал он. — Через сорок семь минут она исчезает — якобы по пути из Брюсселя в Рим. А вот — она же, еще через час, снова едет из Нью-Йорка в Брюссель, в другом наряде. После этого мы в Брюсселе ее засекли. А вот мадам Зет, в двух разных обличьях, также едет из Нью-Йорка в Брюссель. В среду…
— Минутку, — прервал его Арнольд. — Мисс Икс исчезает из Брюсселя, а через час она — снова в Нью-Йорке?
— Верно. Как и мадам Зет, час и двадцать минут спустя.
— Зачем же им было возвращаться в Нью-Йорк?
— Переодеться, — ответил Ракс. — Мадам Зет меняет маскировку медленнее, чем мисс Икс… Снимки за среду не менее интересны. За два дня мы пронаблюдали либо сфотографировали восемь исчезновений, и пять из них с первой попытки не удались. Одно не удалось даже и со второй попытки.
— Что все это значит? — спросил Арнольд, глядя на Джин Моррис.
— Это значит, что Даржек был прав. Трюк их работает не со стопроцентной надежностью. И даже не с пятидесятипроцентной.
— Значит, эти женщины пять раз телепортировались нормально, возвращались… в Нью-Йорк…
— Либо в Нью-Йорк, либо в Брюссель.
— …возвращались в отправную точку, еще раз покупали билеты в том же направлении, и в ходе второй телепортации исчезали?
— В одном случае «холостых ездок» было даже две. Дважды ей пришлось вернуться, и только на третий раз она исчезла. Выходит, на восемь успешных попыток — шесть накладок.
— На самом-то деле, выходит восемь успешных из четырнадцати, то есть, более пятидесяти процентов. Но это — только если допустить, что «холостые» рейсы также были попытками организовать исчезновение. А такого допущения мы сделать не можем…
— Почему? — запальчиво возразил Ракс.
— …только в рамках рабочей гипотезы, которая может помочь нам, а может — нет.
— А у вас есть лучшее объяснение?
Арнольд покачал головой.
— Даржек сказал, что это важно. Пока что я не понимаю, почему, однако посоображаю над этим. Вы замечательно поработали; надеюсь, что не впустую… Что-нибудь еще?
— Ничего особенного, — ответил Ракс. — Я прекратил слежку за членами совета директоров. Если хотите, могу представить отчет, но в нем нет совершенно ничего интересного. Жизнь у них — скучнее не бывает. Даже о Гроссмане нет документальных подтверждений, что именно он продавал вас. Фотоснимки вам нужны?
— Пока оставьте себе. Мне потребуется ваш письменный отчет, с приложением снимков и всей прочей информации, относящейся к делу. Когда будет готово, поднимитесь в кабинет Уоткинса, отдайте ему лично в руки, чтобы запер в свой сейф. Копий не делайте, черновиков не оставляйте. У вас там машинка есть? Возьмите мою, я ею все равно не пользуюсь.
— Ясно. Ну, а потом — что? Будем сидеть и ждать нового исчезновения?
— Нет, — сказал Арнольд. — Когда закончите, займетесь поисками Даржека.
— Шутите? Если бы я хоть представление имел, откуда начать, уже давно занимался бы его поисками!
— Я уже обсудил это с Уоткинсом. Он также считает, что мы не сможем решить данную проблему, пока не выясним, что случилось с Даржеком. Он позаботится о том, чтобы у вас были деньги и все, что только потребуется. Поговорите с ним, когда будете сдавать отчет, и принимайтесь за дело.
— Очень любезно с вашей стороны, — сердито сказала Джин Моррис. — Судьба Яна вам безразлична, но все же вы оплатите его поиски, так как, не отыскав его, не узнаете, кто и как вредит «УниТел».
— Отчего это вы думаете, что нам безразлична его судьба?
— Оттого, что не слишком-то вы обеспокоены.
— Слезу пускать я предпочитаю в одиночестве, — проворчал Арнольд. — И будьте добры не смотреть на меня так, словно вот-вот прихлопнете. Я Даржека в беде не оставлю.
— Ладно, — улыбнулась Джин. — В конце концов, в своем исчезновении он сам виноват. А начинать поиски лучше всего с Брюсселя; как вы думаете? Надо бы раздобыть план Брюсселя.
— По-моему, полезнее будет глобус, — сказал Эд Ракс, снимая со стола Арнольда пишущую машинку.
Джин поспешила открыть перед ним дверь, еще раз одарила Арнольда улыбкой и исчезла.
— Симпатичная девушка, — сказал Перрин.
— На чем мы с тобой остановились? — спросил Арнольд.
— Откуда же мне знать. Нельзя человеку подсовывать под нос такую красотку и после этого требовать, чтобы он продолжал работать! Впрочем, я как раз думал о том, что проделал уж не знаю, сколько рейсов, и до открытия компании и после, однако ни разу никуда не исчез. Попробуй логически продолжить эту мысль, и сам посмотришь, что получится.
— А ведь это — идея, — задумчиво сказал Арнольд.
— Что именно?
— Применить логику. Забудем про все научные теории, про всю инженерию, подойдем с точки зрения здравого смысла. Вот мы говорим об исчезновениях, однако прекрасно знаем, что на самом-то деле эти дамочки никуда не исчезли. Они просто перемещались не туда, куда мы ожидали. Первым делом возникает вопрос: куда?
— Это и есть твои представления о логике и здравом смысле?
— Будь у нас на двоих хоть унция мозгов, мы бы додумались до этого после первого же раза! Сформулируем вопрос иначе. Они входят в трансмиттер. Где они из него выходят?
Перрин продолжал тупо взирать на Арнольда.
— Ну? Откуда они, черт побери, выходят?! — заорал Арнольд.
— Из трансмиттера, работающего на прием. Но, послушай…
