Ознакомительная версия.
Санитару было хорошо известно, что Тамара Петровна не особо любит этот корпус и посещает его только в экстренных случаях. Но сейчас она твердо сказала:
– Пойдем со мной. Мне надо там кое-кого проведать. Валентин недоуменно взглянул на нее, но ничего не сказал, – он предпочитал никогда не спорить с начальством. Просто молча пошел следом.
Они пересекли пост охраны. Тамару Петровну все здесь знали, поэтому никто не стал задавать вопросы. Вошли в коридор четвертого блока и молча двинулись вдоль ряда дверей, изучая закрепленные на них таблички с именами пациентов. За прозрачной стеной яркие молнии периодически вспарывали черное небо, слепя глаза.
Наконец Тамара Петровна остановилась перед дверью с номером четырнадцать.
– Открывай! – велела она санитару.
Валентин удивленно взглянул на Оболдину, уже в который раз за этот вечер. Что-то с ней было не так. Только он никак не мог понять, что именно.
– Вы уверены? – тихо спросил он. – Ведь здесь…
– Открывай, кому сказала! – вдруг рявкнула Оболдина.
– Но профессор Дубровский строго-настрого запретил…
– Чихать я хотела на Дубровского!
Валентин отступил на шаг назад и выпучил глаза. Он понял, что в ней его насторожило. Еще пять минут назад волосы женщины были совершенно мокрыми. Сейчас же ее шевелюра выглядела абсолютно сухой и очень пышной. А еще глаза… Прежде голубые радужки приобрели красноватый оттенок.
– С вами все в порядке, Тамара Петровна? – с подозрением спросил санитар. – Что-то вы на себя непохожи.
Он медленно сжал пальцы на рукоятке дубинки, висевшей на поясе. Это не укрылось от глаз женщины. Она ехидно улыбнулась:
– Со мной все отлично!
И вдруг резко крутанулась вокруг своей оси, подпрыгнула высоко в воздух и с силой ударила санитара ногой в солнечное сплетение. Рослого Валентина отшвырнуло к прозрачной стене словно пушинку. Он врезался спиной в толстое стекло и, потеряв сознание, мешком свалился на пол.
– Вопросы, вопросы! Сколько можно?! Не стоило меня злить! – мужским голосом произнесла Тамара Петровна.
В это же время на первом этаже главного корпуса института «Геликон» настоящая Тамара Петровна выползла из своего кабинета в холл и, держась за стену, с трудом поднялась на ноги.
– Тревога! – завопила она что есть мочи. – В здание проник посторонний!!!
А в четвертом блоке лже-Оболдина сорвала с пояса бесчувственного санитара связку ключей. Все они были пронумерованы.
Очень скоро дверь камеры номер четырнадцать была отперта.
В помещении царил полумрак. Поддельная Тамара Петровна шагнула внутрь и увидела стены, обитые мягким покрытием, легкий алюминиевый столик, прикрученный к полу, и узкую железную кровать со сбившимся набок матрацем. И, только приглядевшись, она заметила худенькую женщину в серой больничной пижаме, скорчившуюся на полу в углу камеры.
Поддельная Тамара Петровна подошла к больной и опустилась рядом с ней на корточки. Лицо пациентки выглядело очень бледным и изможденным, под глазами залегли темные круги. Длинные рыжие волосы сальными прядями свисали на плечи. А взгляд был пустой и безжизненный, не выражающий никаких эмоций. Похоже, она даже не поняла, что у нее посетители.
– Эк тебя! – усмехнулась лже-Оболдина. – Они подавляют твои способности. Интересно, как долго тебя пичкают этими лекарствами? Ну, не беда. У меня есть чем тебя взбодрить.
Лже-Оболдина вынула из кармана халата небольшой кожаный футляр.
В нем оказался шприц, наполненный бесцветной жидкостью. Тамара Петровна отвернула голову пациентки в сторону и ввела иглу в ее шею.
Вещество подействовало моментально. Зрачки больной расширились. Лицо приобрело более осмысленное выражение.
– Кто ты? – глухо спросила она.
– Не имеет значения. Меня наняли, чтобы вытащить тебя отсюда!
Тамара Петровна схватила ее за руку и рывком подняла на ноги.
– Кто тебя нанял? – недоверчиво спросила пациентка.
– Человек, которого очень интересуют твои тайные таланты. В коридоре взревел мощный сигнал тревоги.
Выбежав из палаты, женщины увидели очнувшегося Валентина. Еле держась на ногах, он стоял у стены и давил на сигнальную кнопку.
– Не стоило тебе этого делать! – злобно произнесла лже-Оболдина.
По коридору с обеих сторон к ним уже неслись санитары и охранники. Беглянки были окружены.
Тамара Петровна резво подскочила к Валентину, сгребла его за грудки, крутанула вокруг себя и швырнула в стеклянную стену. Толстое стекло разлетелось вдребезги с ужасным грохотом. Санитар рухнул на мокрую траву по ту сторону перегородки. В стене образовалась огромная дыра.
Тем временем пациентка четырнадцатой палаты опустилась на колени и прижала обе руки к линолеуму. Не прошло и пары секунд, как пол воспламенился. Две широкие огненные дорожки побежали в ту и другую сторону от беглянок к санитарам. Вскоре с обеих сторон от женщин выросли две высокие стены жаркого пламени.
Удивленные возгласы преследователей быстро сменились криками ужаса, когда огонь с неимоверной скоростью начал распространяться по стенам и потолку четвертого блока. Удушливый черный дым затягивал коридор. Пациенты закричали в своих палатах, началась всеобщая суматоха, и никто не заметил, как через пролом в стене горящего здания выскользнули две женские фигурки и быстро побежали к воротам института.
Когда очередная вспышка молнии осветила окрестности, беглая пациентка увидела, что ее спутница превратилась в высокого молодого мужчину. Промокший от дождя халат Тамары Петровны туго обтягивал его широкие плечи и едва прикрывал голые колени.
– Метаморф! – потрясенно выдохнула бывшая пленница.
– Удивлена? – спросил мужчина.
– Не очень. Просто давненько я не видела ничего подобного. Лет шестнадцать уже…
Позади них с громким треском и звоном обрушилась стеклянная стена четвертого блока. Языки пламени вырвались наружу. Они становились все больше, несмотря на проливной дождь.
– Быстро ты пришла в форму! – крикнул незнакомец, только что бывший Тамарой Петровной.
– Старые навыки так просто не забываются! – ответила беглянка.
Она на ходу вскинула руку, и невесть откуда взявшаяся мощная струя огня в щепки разнесла ворота. За оградой их поджидал автомобиль.
Глава вторая
Неожиданное предложение
Никита Легостаев энергично подпрыгивал на беговой дорожке городского стадиона, щурясь от яркого летнего солнца и разминая мышцы ног. На нем были красные спортивные шорты и белая майка с эмблемой спортклуба на спине. Другие ребята из секции легкой атлетики щеголяли в такой же форме. Все готовились к забегу на четыреста метров: кто-то прыгал, кто-то делал растяжку, некоторые девочки садились на шпагат. Это были их первые соревнования с начала летних каникул.
Мальчишкам предстояло бежать первыми. От секции тренера Анатолия Сергеевича Авдеева на дорожку вышли Никита, Денис Воробьев и Антон Василевский. Их соперники, трое парней из спортивной школы другого района, уже заняли свои места на стартовой прямой и угрюмо поглядывали на конкурентов.
Антона Никита знал давно: он учился в параллельном классе и состоял в школьной баскетбольной команде. К тому же Василевский был в некотором роде знаменитостью. Несколько лет назад, когда они еще учились в младших классах, всех учащихся отправили на медосмотр в районной поликлинике. Посещение рентгеновского кабинета входило в обязательную программу. Дождавшись своей очереди, Антон шагнул в устрашающего вида железную будку – и рентгеновский аппарат, с грохотом взорвавшись, разлетелся вдребезги. Короткое замыкание, как сказали позже техники. С тех пор лоб Антона пересекал небольшой вертикальный шрам белого цвета. Зато все девочки были от него без ума и считали настоящим героем. А с Денисом Воробьевым Никита познакомился, когда начал ходить на тренировки. Это был крепкий, немногословный парень высокого роста. Денис славился своей невозмутимостью, его ничто не могло вывести из себя. Вообще в их секции было двадцать человек: двенадцать мальчиков и восемь девчонок. Все они жили в том же районе, что и Никита.
– Посмотри на того долговязого, – шепнул Никите Денис. – Я с ним уже соревновался. Настоящий зверюга, так и норовит столкнуть тебя с дорожки!
– Буду иметь в виду, – сказал Никита и взглянул на длинного худощавого молодчика в форме конкурирующей секции.
Тот стоял на дорожке, уперев руки в бока, широко расставив ноги, и насмешливо ухмылялся, наблюдая за ними. Он чем-то смахивал на Мебиуса.
Никита невольно поежился, вспомнив злобного помощника Эммануила Гордецкого, стреляющего электрическими молниями. Тут же перед его глазами встали и сам Гордецкий, доктор Клебин, профессор Греков… Люди, полностью изменившие его жизнь, сделавшие его тем, кем он теперь был.
«Оборотень», «мутант», «чудовище» – каких только прозвищ не придумали ему журналисты Санкт-Эринбурга. А все из-за того, что он как-то появился при большом скоплении народа в ином своем облике. Человеку свойственно бояться того, чего он не понимает. Так было и так будет всегда. Никто ведь не подозревает, что оборотень – пятнадцатилетний подросток. Большую часть времени Никита выглядел как обычный парень: высокий, стройный, вечно взлохмаченные черные волосы падают на лоб, глаза – красивые, зеленые, от них млеют почти все старшеклассницы в школе.
Ознакомительная версия.
