Ознакомительная версия.
— Кто я такой по сравнению с Богом? И кто ты такая? Мне жаль. Мы бессильны что-либо сделать. Остается только молиться.
Последним по счету и по значению (как полагала тетя Ида) был Старый Тор, который сидел, взгромоздившись на старинный стул посреди своей мастерской. Он рисовал безобразного хюльдра, скачущего на лошади под лунным светом.
— Старый Тор, ты должен помочь мне: дети, за которыми я присматриваю, пропали в Тенистом лесу.
Глаза старика расширились от ужаса, и он впал в какой-то транс.
— Старый Тор? Старый Тор? Ты слышишь меня?
В этот момент в мастерскую вошла его жена, пухлая женщина в трех кофтах, которая была так груба с тетей Идой у сырного прилавка.
— Оставь нас в покое, — сказала она. — Мы ничем не можем помочь!
— Мои дети пропали в лесу. Я не смогу найти их в одиночку. А твой муж уже встречался с лесными существами…
— Не нужно мне об этом напоминать, — сказала старая женщина, кивая на холст. — С тех пор он больше ни о чем, кроме этого, не думает. А люди хотят видеть картины гор и фьордов. Мирные живописные пейзажи. Они не хотят вешать на стены изображения чудовищ.
Женщина в кофтах начинала порядочно раздражать тетю Иду.
— Ты, наверное, не понимаешь. Дети пропали в…
— Ну, это твои проблемы. Если у тебя хватило ума поселить их вблизи такого опасного места.
Тетя Ида предпочла пропустить мимо ушей последнее замечание и попыталась снова воззвать к Старому Тору:
— Послушай, я понимаю, что ты не пойдешь со мной в лес, но я — иду. У меня нет выбора. Мне больше нечего терять. Пожалуйста, есть ли что-то, что ты мне можешь рассказать о лесных существах, которых ты видел?
В первый раз с начала разговора Старый Тор отвернулся от картины и поднял взгляд на тетю Иду. Один его глаз был молочно-белым, и тетя Ида вспомнила слова Оскара: «Он совсем ничего не видит одним глазом». Она задумалась о том, сколько ему лет. Восемьдесят? Девяносто? Как может такой старик убежать от несущейся галопом лошади? Она посмотрела на его высохшую от времени руку, державшую кисть.
Рука с кистью все еще оставалась неподвижной, но Старый Тор уже принял какое-то решение. Потом он встал и медленно, с усилием побрел прочь от тети Иды.
— Отлично, — пробормотала тетя Ида. — Благодарю за помощь.
Но Старый Тор вовсе не уходил. Он просто направлялся к своему пиджаку, висевшему на крючке в углу комнаты. Сунув руку в карман пиджака, он вытянул оттуда что-то. Что-то белое. Похожее на браслет. Или на кошачий ошейник.
Он заковылял обратно, не обращая внимания на ворчание жены, и протянул это тете Иде.
— Возьми это, — сказал он, вкладывая предмет ей в руку.
Что это было? Какой-то амулет?
Жена Старого Тора издала глухое ворчание, как будто у нее в голове произошел небольшой взрыв, и в негодовании вышла из мастерской.
— Что это? — спросила тетя Ида.
— Я нашел его возле камня у самой воды, прошлой ночью, когда я ходил к фьорду дописывать картину… Видишь этот оловянный диск? Ну, прочти, что там написано.
Тетя Ида взглянула на белый матерчатый браслет и серебристый диск, прикрепленный к нему. И увидела три большие буквы, выгравированные на нем:
ХЕК
— Хек, — прошептала тетя Ида. — Ведьма.
Старый Тор кивнул:
— Он был у меня в кармане, когда за мной гнались хюльдры.
Тетя Ида все еще не понимала.
— Прости, — сказала она. — Я не…
Старый Тор показал на свой слепой глаз:
— Оно вернулось. Зрение в этом глазу. Всего на те несколько секунд, что я убегал и оно было мне необходимо. Я видел лучше, чем когда-либо, даже несмотря на то, что было темно. Это было совершенно невероятно. И мои ноги тоже. На моих ногах словно выросли крылья, я словно снова стал мальчишкой — и не просто мальчишкой, а самым быстроногим мальчишкой во всем мире.
Тетя Ида сжала браслет в руке.
— Может быть, это был страх, — заметила она. — Страх может придавать человеку силы.
Старик потряс головой:
— Страх не может помочь человеку различать цвета ночью. И он не может помочь старику убежать от лошади.
Тетя Ида посмотрела на наполовину законченную картину. Уродливое существо с широко расставленными глазами и коровьим хвостом, сидящее верхом на скачущем галопом белом жеребце.
— А теперь? Ты можешь бегать?
Он улыбнулся:
— Нет. Ты видела меня. Чтобы пересечь комнату, мне нужна целая минута. Браслет дал мне определенные… силы… но только тогда, когда я был в опасности. Возьми его, пожалуйста. Если в лесу еще больше этих существ, он тебе пригодится.
Тетя Ида натянула белый браслет себе на запястье.
— Спасибо тебе, Старый Тор, — сказала она. — Но как же дети? Ведь у них нет браслета, который бы их защитил.
— Нет, но у них есть ты, — ответил он. — А теперь иди. И пусть Бог пошлет тебе удачу.
Пятнадцатью минутами позже тетя Ида уже была на своем чердаке, пытаясь найти «Существа Тенистого леса».
— Где она? Где она? Где она? — твердила она, роясь в содержимом чайной коробки. — О, нет, — произнесла она. — Кто-то ее взял.
Но кто?
Это могли быть только Марта или Сэмюэль. Она огляделась вокруг в поисках чего-нибудь еще, что могло бы ей помочь.
Старая одежда. Нет.
Фотографии Хенрика. Нет.
И тут она увидела его, лежащего у стены. Копье. Уже долгие годы она не притрагивалась к нему, а руки ее были уже совсем не те, что прежде. Было так странно смотреть на него. Она словно смотрела на саму себя в молодости.
— Ты отправишься со мной, — проговорила она, поднимая его.
Она спустилась вниз, вышла из дома и, торопясь, полезла вверх по склону. Достигнув сосен, она остановилась и еще раз крикнула в лес:
— Сэмюэль! Марта! Ибсен!
Но ей ответило только эхо.
— Ну, Ида, — сказала она себе. — Да будет так.
Она крепко сжала копье в руке и убедилась, что белый браслет с серебристым диском по-прежнему у нее на запястье. Удостоверившись в том, что все на своих местах, она набрала полные легкие холодного воздуха, словно стараясь вдохнуть побольше мужества, и вступила в тень деревьев.
ТРОЛЛЬ-ЛЕВЫЙ И ТРОЛЛЬ-ПРАВЫЙ
Шло время, а Марта все сидела на твердом полу тюремной камеры.
— Ты не разговариваешь, человеческое дитя, — сказала седоволосая женщина из камеры напротив. — Где твои слова? Где ты их потеряла?
Марта ничего не ответила, но старая женщина кивнула головой, словно ее молчание уже заключало в себе ответ.
— Ты знаешь, почему они тебя заперли?
Марта покачала головой:
— Ты — человек. Людям опасно находиться в лесу. Если тебя поймают, тебя уже никогда не отпустят… Это несправедливо, но в этом лесу больше нет справедливости. Больше нет. С тех самых пор как лес изменился. Никто из сидящих здесь не заслужил своей участи, никто из нас не совершил никакого преступления.
— Никто из нас, кроме томте, — сказала правая голова тролля. — Мастер перемен был прав, когда запретил пение. Особенно пение такого рода.
Тролль взглянул на Марту обеими своими головами, и они обе решили представиться.
— Я — Тролль-левый, — сказала левая голова.
— А я — Тролль-правый, — сказала правая голова.
— Некоторые считают нас одним троллем, потому что у нас всего одно тело, но это не так.
— Завтра у нас не будет ни одного тела, — плаксиво пробурчал Тролль-правый. — Мы станем всего лишь парой камней. И все по твоей вине.
— Ох, прекрати свое нытье, — сказал Тролль-левый.
— Если бы ты прислушался к моему нытью, нас бы сейчас здесь не было, — возразил Тролль-правый.
— Я прислушивался к твоему нытью всю свою соседскую жизнь. Я никогда не мог искупаться в лесном озере, потому что ты говорил, что вода слишком опасна.
— Но вода действительно слишком опасна.
— Неудивительно, что мы теперь так воняем.
— Лучше вонять, чем быть мертвым.
— Ты большой соседский трус, — сказал Тролль-левый.
— А ты соседский маньяк, — парировал Тролль-правый. — Я предупреждал тебя о том, что может случиться, если мы попытаемся сбежать из леса. Я предупреждал тебя, но разве ты меня слушал? Нет.
Внезапно Тролль-левый вспомнил, что они начали представляться Марте.
— Вы должны извинить нас за наши манеры, — сказал он. — Мы всего лишь тролли. Мы не злобные, как считают большинство существ. На самом деле мы хорошие. Но мы не такие чистоплотные и вежливые, как вы, люди. А мы с Троллем-правым не очень-то хорошо ладим, как видите. Жить в одном теле бывает очень тесно. А он соседский трус, простите меня за мой хекрон.
— Я тебе покажу труса, — воскликнул Тролль-правый, и правая рука вцепилась в волосы Тролля-левого.
— Боится купаться! Да на любом языке это называется именно «соседский трус», — сказал Тролль-левый, и левая рука дернула Тролля-правого за бороду.
Ознакомительная версия.
