Она вздохнула, покачала головой, молча сетуя на такое недомыслие, и снова приникла к глазку. Наблюдение за квартирой соседки баба Валя вела давно, все надеясь подловить ее на чем-нибудь таком уж ведьмовском, на что ни ЖЭК, ни сын уж и возразить не смогут! Но ничего существенного пока высмотреть не удавалось. По лестнице время от времени сновали старушонки – с вениками в руках, хотя баба Валя никогда не видела, чтоб они подметали (а не грех бы, а то ходят, топчут…). Иногда у подъезда останавливались роскошные автомобили, и в дверь к соседке звонили накрашенные дамочки в бриллиантах или, наоборот, мужики, порой вовсе бандитского вида. Дамочки всегда нервничали, мужики тоже, хоть и делали вид, что спокойны. Выходили то радостные, а то, опять же наоборот, смурные, будто им кто скорую смерть предсказал. Одного такого бритоголового, всего в золотых цепях, так из стороны в сторону качало, что бабки с вениками его под руки вели. Порой из соседской квартиры пахло травяными отварами – запах приятный, но баба Валя торопилась закрыть рот и нос краем платка и быстрее ковыляла мимо. Ведьмовство – оно ведьмовство и есть, надышишься невесть чем, охнуть не успеешь, как в жабу превратишься!
Вчерашняя суета у квартиры соседки застала бабу Валю на боевом посту – у глазка. Старушонки с вениками сновали по лестнице – дорогущая бронированная дверь соседской квартиры то открывалась, то вновь захлопывалась с пушечным грохотом, от которого содрогался старый дом. Потом старушонки одна за другой, как мыши, шмыгнули внутрь квартиры – и все стихло. Баба Валя настолько изболелась душой от любопытства, что слышные сквозь тонкую фанерку двери шаги на лестнице восприняла с истинным облегчением.
Шли двое. Дамочка как две капли воды напоминала обычных соседских посетительниц – такая же холеная, в мехах, с серьгами в ушах и кольцами на пальцах. Однако следом за ней неспешно поднимался милиционер – в звездочках на погонах баба Валя не разбиралась, но видно, что в чинах немалых, не участковый какой. Эти двое долго звонили в дверь, но им не открыли, хотя баба Валя точно знала, что со вчерашнего дня из квартиры никто не выходил – за годы дежурства у глазка она даже ночью навострилась слышать, как отворяется соседская дверь. Гости еще немного потоптались, а затем милиционер вытащил связку вроде ключей и принялся ковыряться в замке. Будь кто иной, баба Валя непременно бы шуганула – ворье она ненавидела пуще ведьм. Но милиция дело другое. Она только довольно потерла руки – не иначе как на ее письма начальству наконец среагировали, поняли наконец, какая от ведьм опасность общественному правопорядку!
Милиционер ковырялся в замке довольно долго – под нетерпеливым взглядом дамочки в мехах. Наконец дверь распахнулась, и оба скрылись в квартире. И снова воцарилась тишина – ни изнутри никто не выходил, ни группа захвата не приезжала. Баба Валя уже решила, что ненадолго оставит пост и вскипятит себе чаю… как вдруг наверху хлопнуло – точно открылась и закрылась древняя рама полуразбитого чердачного окна. Над головой бухнуло, будто свалилось тяжелое, и раздались шаги. Много! Лишь через пару секунд баба Валя поняла, что идет не человек. Впервые за годы наблюдения за колдовской квартиркой ей стало по-настоящему, до слабости в ногах страшно. Топ. Топ. Топ. Шаги звучно протопали через весь чердак – хлипкий потолок над головой бабы Вали прогибался. Остановились точно над дверью – и опять тишина. Крепко держась за дверную ручку, чтоб не упасть, баба Валя задрала голову. Она была уверена, что сейчас потолок над ней разверзнется и высунется, высунется… А у нее и валидола нет!
Шаги зазвучали снова. Скрип. Скрип. Скрип. Ведущая с чердака ветхая лестница мелко задрожала. Сперва в глазке появились громадные задние лапы – с когтями! А потом баба Валя увидела собаку! Гигантская черная псина быстро и уверенно спускалась по чердачной лестнице – не скачками, как обычные собаки, а лезла, хватаясь лапами за перекладины, как обезьяна или человек! Собака спрыгнула на лестничную клетку, заполонив ее всю, и закрутилась на месте, тычась черным носом во все углы. А потом блестящий собачий глаз придвинулся прямо к глазку!
Баба Валя отпрянула назад, судорожно зажимая рот обеими руками, чтоб не закричать. За дверью громко и, кажется, угрожающе сопели. Опять стихло. Удержаться баба Валя просто не могла – снова подкралась к глазку.
Передней лапой собака нажимала звонок соседской квартиры. Дин-дилинь, послышался мелодичный трезвон, и дверь распахнулась. На пороге стоял…
Баба Валя выросла в деревне возле леса и обмануться не могла – на пороге, придерживая задранной передней лапой ручку двери, стоял очень крупный серо-седой волчара! Собака и волк совсем по-человечески кивнули друг другу, волк посторонился, пропуская псину внутрь… и дверь снова захлопнулась. Судя по скрежету еще и засов задвинули!
Баба Валя медленно сползла вниз и села на пол, привалившись спиной к двери и не обращая внимания на тянущий в поясницу сквозняк.
– Может, и правда к сыну перебраться? – наконец задумчиво сказала она.
* * *
– Могла не особачиваться, я и без тебя здесь все обнюхал, – принимая человеческий облик, сказал Ментовский Вовкулака.
Хортица согласно чихнула, но возвращаться в человеческий облик не спешила. Аккуратно выбрала чистый, не заваленный разбросанными вещами пятачок пола и уселась, стараясь ничего не придавить. Озадаченно поскребла лапой за ухом.
В дверь снова позвонили. В коридорчике, еще более крохотном из-за висящих на стене оленьих рогов, тяжелого зеркала в золоченой раме, мраморного столика и гипсовой скульптуры мальчика – инвалида детства первой группы, судя по отсутствию обеих рук, – затопали, и в комнату влетела Танька. Резко затормозила на пороге, замахав руками, чтоб удержать равновесие. Богдан с округлившимися от удивления глазами заглядывал ей через плечо.
– Ничего себе! – выдохнула девчонка, оглядывая тяжеловесные, как трансформаторные будки, старые шкафы с распахнутыми дверцами. – Вы тут что, обыск проводили?
– Когда мы пришли, все так уже было, – буркнул подполковник, протискиваясь мимо Таньки и стараясь не наступить на раскиданные по полу юбки, старые кофты, проржавевшие сковородки, электрические патроны с обрывками шнура, валяющуюся настоящую керосиновую лампу, еще какой-то хлам. – Дверь закрыта только от колдовства, обычной отмычке запросто поддается.
– Думаете, убийца… до нее добрался? – дрогнувшим голосом спросила Танька, присаживаясь на корточки и двумя пальцами приподнимая внушительных размеров женскую футболку с кроваво-красными пятнами на груди. Судя по ее словам, Богдан уже успел ввести подругу в курс дела.
– Кетчуп, – кивая на футболку, хмыкнул Вовкулака. – Запаха крови нет, если Стеллу или ее ро́бленных убили, то не здесь.
– Барахла сколько, – пробормотал Богдан.
– Вот именно, – сидящая на корточках Танька подняла голову. – Одно сплошное барахло. Ничего ценного – ни трав, ни зелий, ни настоящих талисманов… – она презрительно покосилась на хрустальный гадательный шар, закатившийся под роскошный, обитый белой кожей, но грязный диван.
– Ни денег, – вставил Ментовский Вовкулака.
– Все стоящее они прихватили с собой, – непререкаемым тоном изрекла Танька и поднялась, отряхивая ладони. – Больше похоже на бегство.
– По лестнице они не спускались, – заметил Вовкулака.
– Вам виднее. Или как правильно – нюхнее? – согласилась Танька.
– Улетели, – скривилась Оксана Тарасовна – нервно поджав ноги, старшая ведьма восседала на зачем-то установленном у стены высоком барном табурете. Похоже, ей хотелось оказаться как можно дальше от царящего в квартире Стеллы разгрома. – Как только поняли, что меня убить не удалось! Значит, все верно – толстая старая дура натравила на нас своего убийцу!
Ментовский Вовкулака покачал головой:
– Здесь никого нет минимум сутки, – и озадаченно добавил: – Выходит, они смотались еще до того, как убийца напал на Марину?
– Заранее спряталась – знала, что я ее искать буду, – процедила Оксана Тарасовна. Выражение ее лица не сулило Стелле ничего хорошего.
– Она сразу планировала, что вас убьют неудачно? – приподняла брови Танька – на Оксану Тарасовну она не глядела. Казалось, говорит с внутренностями выпотрошенного комода на гнутых ножках.
– Что хочет этим сказать твоя подружка? – осведомилась Оксана Тарасовна у борзой – на Таньку она тоже не смотрела.
Борзая совсем по-человечески пожала плечами.
– Подружка хочет сказать, что немножко думать надо! – ласково пропела Танька. – Если Стелла отправляла за вами убийцу, то, наверное, рассчитывала, что вас совсем убьют, а не что вы будете ее выслеживать!
Возразить было нечего.
– Ирка, а ты чего молчишь? – требовательно спросил Богдан.
– Наверное, потому, что собаки не разговаривают, – тоже очень ласково просветила его Оксана Тарасовна.
