— Карту Паноплии.
— Инфундибулум. В плохих руках это страшное оружие. И мы не должны допустить, чтобы оно попало в плохие руки. Эверетт находится в опасности, в опасности я и его отец. И если я расскажу тебе все, ты тоже окажешься в опасности. Чем меньше людей об этом знают, тем лучше. Чем меньше знаешь ты, тем лучше для тебя.
Нет, так нельзя! Пусть это глупо — задавать вопросы, не задумываясь, что готов услышать в ответ. Колетта просто перевела стрелки. Доверься мне, это для твоего же блага. Но это не ответ!
— Но Эверетт мой друг!
Колетта мягко накрыла своей ладонью его ладонь.
— Вот и будь ему другом. — Она крепко сжала его руку. — Не оставляй его, не тормоши своими «однако». Держи свои вопросы при себе. Но будь начеку, будь ему опорой.
Принесли аккуратно сложенный счет. Колетта положила карту на лакированный поднос..
— А вы ему друг, Колетта?
Рюн прямо взглянул ей в глаза. Решиться было нелегко, но теперь он знал, что Колетте можно доверять.
— Друг, хотя он еще не знает об этом И всегда была ему другом Если заметишь в нем что-нибудь странное, звони мне. Стань моими глазами, Рюн.
Он кивнул. Колетта набрала номер.
— Вызову тебе такси. До Стоуки путь неблизкий.
— Спасибо за суши.
— Не за что.
Рюн обулся и в ожидании такси присел на скамейке у двери кафе. Колетта Харт растворилась в ночи, фиолетовая шевелюра затерялась в толпе. Колетта не сообщила ему ничего нового, но после разговора с ней Рюн наконец-то выучил урок. Если раньше он сомневался, то теперь сомнения ушли: он был крепко напуган.
* * *
Она его не слышала, не замечала. Холодный ветер с дождем хлестал по георгианским улицам и площадям Фицровии. Колетта подняла воротник и опустила голову, поэтому не увидела мужчину, вставшего из-за столика киприотского кафе напротив. Между ними было еще шестеро прохожих. Он делал вид, будто его, как и остальных, раздражает колючий ветер в лицо, а она просто шла, смотря прямо перед собой. Она была любительницей, он — профессионалом.
Колетта свернула к Тоттенхэм-Корт-роуд, он отстал, но не выпустил ее из виду. Она вставила карту Ойстер в автомат на станции Уоррен-стрит и не заметила, не услышала, не заподозрила, что между ними всего шестеро прохожих. Он провел рукой по сканеру, и умный чип, вживленный в кончик пальца, обманул прибор и впустил его внутрь.
Дождь со снегом заметал старинные переулки и каналы Хейдена на Земле-7, и мужчина, откинувшись на спинку удобного кожаного кресла у камина, закрыл глаза, наблюдая, как его двойник в другом мире преследует Колетту Харт по темным лондонским улицам.
Шарлотта Вильерс палила по фигуркам, парящим на фоне баллонов с газом. Капитанский мостик был прямо перед ней, а на нем — ее добыча. Месть капитану Анастасии Сиксмит будет еще слаще, когда верные ей спецназовцы разнесут в клочья эти смехотворные газовые шары.
Джишу. Они не входили в ее план. Объяснение было одно: рептилии охотились за тем же трофеем. Кошмар Ибрим Ходж Керрима — миллиарды Джишу, опережающих нас в развитии на шестьдесят пять миллионов лет, и миллион открытых дверей в Пленитуду. Миры взорвутся.
В корпусе дирижабля то здесь, то там возникали дыры, которые проделывали Джишу. Неслись вопли. Ее солдаты вступили в бой и терпели поражение. Инфундибулум — единственное, что имело значение. С револьвером в руке Шарлотта Вильерс бросилась на мостик. Кто-нибудь выключит эту чертову сирену?
— Мэм, мэм, они проникают сквозь стены! — Голос Соренсен в наушниках сорвался на визг. — Они везде!
Автоматная очередь в трюме, оборвавшийся крик. Краем глаза Шарлотта Вильерс отмечала стремительные, словно в танце, выпады воинов Джишу. Господи, вот это скорость! И снова дирижабль тряхнуло, а ее швырнуло на перила. Сверху со стуком упал какой-то предмет. Человеческая голова. Шарлотта Вильерс удержала рвотный позыв. Безголовое тело свисало с мостика. Нет времени. До цели всего несколько метров.
— Соренсен! — Ответом было молчание. — Зайцев! Доложите обстановку!
— Никого, кроме меня. Вырезали всех.
— Макклелланд, Акуола, Чамберс?
— Всех.
Осталось четверо. Впервые в жизни Шарлотта Вильерс ощутила холодное бессилие страха Она не знала, что делать дальше. Но у нее нет права распускаться. Ее дело — отдавать приказы. Неважно, хорошие или плохие, лишь бы не молчать. Шарлотта активировала переговорное устройство под подбородком
— Всем отступить на мостик, забираем Инфундибулум и убираемся из этого чертова места!
* * *
— Держу, я держу тебя!
Вспышки. Полет: газовые шары, словно полные луны; руки, обхватившие ее тело. Грохот, пальба, крики. Жесткое приземление, заставившее ее вскрикнуть от боли.
— Терпи, Сен, терпи, родная.
Дыры в обшивке. Яркий свет. Вспышки. Кто- то плакал. Она узнала собственный голос. Боль внутри и снаружи. Снаружи горел каждый миллиметр кожи, каждая мышца. Внутри словно что-то сломалось. Боль в сердце: эта полоне, Вильерс, раздавила ее как таракана. Боль была везде, единственное спасение от боли — смерть.
И снова вспышка.
— Терпи, родная, терпи, дилли доркас. Мы почти на месте.
Мир вокруг рушился. Вниз по ступенькам: боль, снова боль. Спасение в темноте, там тепло и нет боли.
— Терпи, Сен, не отключайся!
Темнота Свет. Темнота. Свет. Не хочу в темноту! Нет!
Распахнулась дверь.
— Макхинлит! Аптечку!
И снова тишина. Она заставила себя открыть глаза Обзорное окно. Щупальца. Живые машины. Сжимают, сжимают дирижабль в объятиях.
Темнота.
И снова свет, снова боль. Значит, жива. На палубе, лежит на спине. Над ней — смуглое лицо Макхинлита. Шипение спрея. Холод... и боль уходит.
— Тихо-тихо. Иисусе Кришна! Я этой сучке...
Дирижабль тряхнуло. Щупальце за спиной Макхинлита раскрылось, а в центре — кальмар.
— Что...
— Ш-ш-ш.
Выстрелы. Движение на фоне щупальцев.
— Будет маленько больно, полоне.
Рука Макхинлита на ее плече, рывок — и боль, которую не вместить целой Вселенной. И снова темнота.
Черное лицо мамы над ней.
— Солнце. Жар. Солнцежар.
— Сен, молчи! Ты серьезно ранена.
— Солнцежар. Земля-1. Черные твари...
— Капитан, — голос Макхинлита, — в прошлый раз Эверетт спас нас от этих черных мерзавцев. Сен, полоне, ты сможешь?
— Видела, как делал он.
— Нет, Сен. Макхинлит, помоги ей.
— Это наш корабль! — В голосе Макхинлита звенела ярость.
— Мистер Макхинлит, держите себя в руках! — Голос капитана обдавал ледяным холодом — Это мой корабль, и я спасу его. Но сейчас главное — моя дочь. Помогите ей, мистер Макхинлит.
Пауза, шипение.
— Есть, мэм.
Страшный удар выбросил ее из спасительной темноты. Дверь распахнулась, на мостике стояли Джишу. Палуба накренилась, дирижабль тряхнуло и дернуло вверх. Макхинлит кричал, мама кричала. Джишу пели. Но громче всех была темнота, и она ответила ей, позволила ей захлестнуть себя с головой.
* * *
Солдат умер прямо у нее на глазах. Бездыханное тело с грохотом рухнуло на мостик, все еще сжимая автомат. Воздух между Шарлоттой Вильерс и мертвым солдатом сгустился, словно марево, и перед ней возникли три Джишу, каждая сжимала в руке какой-то жезл. Палец одной из рептилий удлинился и протянулся к трупу. Шар на конце жезла обратился дюжиной металлических копий, копья поднялись в воздух и вонзились в тело. Джишу согнула руку, и копья исчезли, соединившись с жезлом
Шарлотта Вильерс крепко сжимала в руке револьвер, но даже абсолютной чемпионке имперских игр по стрельбе было не под силу тягаться с тремя врагами сразу.
Время словно остановилось. Так вот как выглядит смерть. Мгновение, которое длится вечность.
Джишу направила жезл на Шарлотту Вильерс
За спиной рептилии на мостике возник Зайцев.
Все было кончено.
— Прости, — промолвила Шарлотта Вильерс. Нажимая на кнопку реле, она поймала взгляд Зайцева. Портал Гейзенберга открылся. Она взглянула в лицо человеку, которого предали, бросили на верную смерть, — и нырнула в яркий свет.
Корабль Повелительниц Солнца сделал разворот над местом падения «Эвернесс». Ошибиться было невозможно: поляну усеивали сучья и ветки, оторванные верхушки деревьев протянулись на километр от точки падения. Не было только самой «Эвернесс». Дирижабль исчез.
Из наблюдательного пузыря по левому борту воздушного катамарана Повелительниц Солнца Эверетт с ужасом смотрел вниз. «Эвернесс» пропала, словно ее и не было. Словно она переместилась, совершила прыжок.
Сен всегда наблюдала за манипуляциями Эверетта, умная и внимательная обезьянка. Ей было незачем самой рассчитывать прыжок — требовалось лишь вспомнить координаты и нажать на кнопку. Брошенные и забытые в Плоском мире.
