Ознакомительная версия.
– А как же трон?
– Я не знаю. Все должно было случиться иначе, – она тряхнула головой. – Если под вступлением на престол подразумевается это, возможно, он мне и не нужен.
Самьял вздохнул, и от этого дрожь пробежала по всему его гибкому телу с головы до пят. Трудно было понять, что он испытывал – радость, грусть или нечто совершенно иное.
– Очень хорошо, – сказал он наконец. – Можете остаться со мной. Но вы должны сказать об этом «Трезубцу».
* * *
Когда Элоди вышла из леса и вернулась в лагерь, она обнаружила, что мужчин с мечами стало гораздо больше. Они стояли группой и о чем-то спорили.
Из общего шума выделялся громкий голос. Элоди сразу же его узнала – ну конечно, Стоун.
– Почему ты? – разорялся он. – Почему не кто-нибудь из нас? Выбиться в командиры – это еще надо заслужить, делом доказать, что ты достоин, а не потому, что так сказал какой-то старик!
– А кто, по-твоему, достоин, Стоун? Ты сам? – это был Фессан, его голос был не таким хриплым, как у бородача, но звучал не менее мощно.
– Возможно! Почему нет? Я сражусь с любым мужиком, который бросит мне вызов!
– Сегодня утром тебя одолела женщина! – голос Пейлни перекрыл другие голоса.
– Была ничья, и тебе это известно! – возразил Стоун.
Элоди протиснулась в первые ряды. Фессан и Пейлни стояли рядом с точильным камнем, перед ними – Стоун и еще несколько здоровяков. Они явно были рассержены.
– Я обещал Мелькиору, что возглавлю «Трезубец», – сказал Фессан, – и собираюсь сдержать слово. – Он раздраженно потер шрам на щеке. – Кроме того, дело не в тебе и во мне. Дело в пророчестве.
Стоун фыркнул:
– Пророчество! «Трезубцу» уже три года, и что нам дало твое предсказание? Ничего.
– Я говорю, что оно принесет нам все, – ответил Фессан. – И буду сражаться, чтобы увидеть, как оно сбудется.
– Сражение всего не решит, – добавила Пейлни. Она вынула меч из ножен и задумчиво поигрывала им. Лезвие сверкало в лучах утреннего солнца, которое только сейчас пробилось сквозь тучи. – Пророчество вне этого. Выше этого. Победит судьба – не важно, что делаем мы.
– Ах, да, – издевательски произнес Стоун. – Поэтому мы должны просто лежать и не высовываться.
– Я совсем не об этом, – спокойно ответила Пейлни. Ее рыжие волосы вспыхивали на свету, как и меч.
Элоди сильно волновалась, стараясь выбрать нужный момент, чтобы заговорить. Хоть кто-то заметил, что она здесь? Что ж, они быстро навострят уши, когда она скажет, что уходит от них. Тогда и споры потеряют смысл.
– А я говорю, что пророчество никогда не сбудется, – заявил Стоун. – Вы слышали, что сказал разведчик? Тот, что только что вернулся из Идиллиама. Он сказал, что Брутана убил его сын Нинус. Слышали? Никакой тройни нет и в помине. И никакой судьбы. Всего один сын рискнул отомстить за то, что его держали взаперти последние десять лет. Сейчас на троне в Торонии сидит новый король. – Он обвел взглядом людей, которые неловко переминались с ноги на ногу и перешептывались. – Фессан слишком труслив, чтобы признать это. Но очевидно, что пророчество мертво!
– Нет, – прозвучал голос. – Это не так. Светло-серая лошадь рысью промчалась через толпу.
Люди расступались, глядя на наездницу – молодую светловолосую женщину, которая прямо на ходу легко спрыгнула на землю. Если не считать возгласа, она ничем не выдала своего появления; Элоди не слышала ни стука копыт, ни звона сбруи.
Глаза Фессана округлились.
– Моя госпожа! Что вы здесь делаете?
– Я принесла новости из Идиллиама, – ответила незнакомка. Лучи низкого утреннего солнца причудливо играли на ее резко очерченном лице, так что оно казалось то высеченным из мрамора, то отлитым из стекла. – Я скажу вам, что этот человек одновременно прав и неправ.
Она направила тонкий палец прямо на Стоуна. Седой мужчина вздрогнул, затем расправил плечи. Вид у него был растерянный.
– Король Брутан мертв, – продолжила женщина, – как и заявляет этот человек. Бывший принц Нинус сейчас сидит на троне. Это тоже правда. – Она цепко, по кругу обвела толпу взглядом. Когда ее глаза остановились на Элоди, принцесса вздрогнула так же, как и Стоун. Взгляд женщины направился дальше.
– Фессан?.. – начала Пейлни, вопросительно глядя на командира.
– Но вот в чем ошибка: Нинус не убивал своего отца, – сказала женщина. – Короля убил другой его потомок. Один из трех.
По позвоночнику Элоди пробежала дрожь. Сердце готово было выпрыгнуть у нее из груди. Один из трех!
Остальные зрители тоже смекнули, о чем речь. Некоторые снова начали перешептываться.
– Трое живы, – завершила женщина. – Пророчество сбудется.
Сердце Элоди гулко билось. Пророчество – не сказки! Казалось, что слова этой женщины опутывают ее коконом и затягивают внутрь.
– Я ищу Мелькиора, – сказала женщина. – Колеса вращаются, но если не направить их по колее, многие окажутся под ними и будут раздавлены. Без Мелькиора все может рухнуть.
– Почему вы спрашиваете нас, Лиммони? – поинтересовался Фессан.
– Вам известно, где он? – повернулась к нему Лиммони.
– Я удивлен, что этого не знаете вы, его ученица.
– Ученица? Мертвого волшебника? – удивился Стоун.
– Мертвого? – спросила Лиммони, странно вывернув шею. – Вы так считаете?
– Все так считают!
Стоун вставил стрелу в свой лук и направил его в грудь Лиммони.
– А теперь, почему бы вам…
Прежде чем он смог закончить, Лиммони снова вытянула свою руку. На этот раз она не указывала пальцем, а держала ладонь горизонтально. Было похоже, что воздух вокруг ее запястья закрутился спиралью, а затем полоса пузырящегося белого света метнулась из ее руки и ударила в кончик лука Стоуна. В одно мгновение изогнутое плечо тисового лука вспыхнуло и превратилось в светлый порошок. Стоун с воплем отдернул руку, будто его ужалили. Стрела со стуком упала на землю.
Элоди зажала рот ладонью.
Конечно, она знала о магии из книг, но вот уже много лет никто в королевстве не встречал живую волшебницу. Магия умерла, как и северные летучие змеи, – все это знали. И все-таки эта женщина колдовала прямо у них на глазах!
– Мелькиор жив, – сказала Лиммони, медленно опуская свою руку. – Он мой учитель. Не говорите о том, чего не разумеете.
Стоун отступил под защиту своих товарищей. Элоди обеими руками ухватилась за драгоценный камень, стараясь унять бешеное сердцебиение. Взглянув на Лиммони, она обнаружила, что молодая женщина – колдунья! – смотрит прямо на нее. Ее фиалковые глаза вонзались в зрачки Элоди.
Девочка попыталась отвести взгляд, но не смогла.
Разожми руки.
Элоди не понимала, откуда шел этот голос. Он не звучал ни в ее голове, ни за плечом, как те голоса, что она обычно слышала. Он просто…
Покажи мне.
Медленно, как будто кто-то ею управлял, Элоди разжала пальцы. Солнечный свет упал на драгоценный камень и отразился от него, рассыпавшись по поляне калейдоскопом искрящихся лучей.
Зеленый свет залил лицо Лиммони, просиявшее ослепительной улыбкой. Она уже стояла прямо напротив Элоди, держа ее за руки. Принцесса даже не уловила ее движения.
– Ты! – вскричала Лиммони. – Это ты! – Она провела рукой по щеке Элоди и ее волосам. – Черные глаза, как у твоего брата. Рыжие с позолотой волосы. Волосы как огонь.
Толпа молча наблюдала за ними, но словно туман скрыл от Элоди их лица. Стоявшая рядом Лиммони полностью завладела ее вниманием, как будто кроме них в мире никого не было.
– Моего брата? – спросила Элоди дрожащим голосом. – Вы его видели? Вы его знаете?
Еще вопросы готовы были сорваться у нее с языка: «Какого брата вы имеете в виду? Они уже вместе и ждут только меня?»
Лиммони коснулась драгоценного камня кончиком пальца. Казалось, он подпрыгнул от ее прикосновения.
– Никогда не теряйте его, принцесса. Как и вы, он один из трех.
– У них… у них тоже есть камни?
Элоди хотелось кричать, плакать. Все ее тело дрожало. Руки Лиммони, сжимавшие ее пальцы, были холодными и сильными.
Лиммони кивнула.
– Три драгоценных камня для трех корон. Однажды они соединятся. И вы тоже.
Какие они? Такие же, как я?
– Я встречалась только с одним из твоих братьев, – сказала Лиммони.
Неужели она слышала вопросы Элоди? Неужели Элоди произносила их вслух?
– Как его зовут?
– Агальфус. Но сам он называет себя Гальфом. Гальф.
– Где он?
– В безопасности. До нынешнего дня его участь была тяжелой, но он храбрый и верный. И в отличие от тебя, только недавно узнал, что он принц. Многие годы он жил с труппой странствующих актеров. Сейчас же его жизнь изменилась. – Лиммони еще сильнее сжала руки принцессы. – Вообще все изменилось.
Ознакомительная версия.
