Йон Колфер - Миссия в Арктику

Замок с хрустом развалился, крышка люка поддалась, и Артемис грохнулся на стоящие внизу на специальном поддоне бочки. Да, в образ доблестного спасителя он несколько не вписывался.

Поезд качнулся, и Артемис скатился с бочек. Упав на спину, он уставился на три чёрных треугольника, нанесенные на ближайший контейнер. Всем известный знак радиоактивности. По крайней мере, бочки были закрыты, хотя, судя по виду, некоторые из них проржавели насквозь.

Артемис перекатился по щелистому полу и поднялся на колени рядом с дверью вагона. Капитан Малой ещё там, или он остался один? Впервые в жизни. Совсем один.

– Фаул! Скорее открывай дверь, бледный дохляк!

Ага, значит, всё-таки не один.

Прикрыв лицо рукой, Артемис щедро плеснул волшебной кислотой на тройной засов, запирающий дверь вагона изнутри. Сталь мгновенно расплавилась, растекшись по полу блестящей лужицей. Артемис сдвинул в сторону тяжелую дверь.

Элфи судорожно цеплялась за лестницу, от лица эльфийки валил пар – это радиация разъедала защитный гель.

Артемис схватил капитана Малой за пояс.

– На счёт три?

Элфи кивнула. Говорить она уже не могла.

Артемис сжал пальцы. «Пальчики мои, только не подведите». Если ему удастся сегодня выжить, он купит себе все эти нелепые тренажеры, рекламируемые по телевидению…

– Один.

Приближался поворот. Поезду придётся снизить скорость, иначе он сойдет с рельсов.

– Два.

Капитан Малой держалась из последних сил. Ветер трепал её тело, как флюгер на крыше дома.

– Три!

Артемис напряг все свои хлипкие мускулы и дёрнул. Закрыв глаза, Элфи послушно разжала пальцы – она сама не могла понять, и как её угораздило доверить свою жизнь этому мальчишке.

Артемис немного разбирался в физике. Он постарался учесть все факторы: инерцию, занос и движение поезда вперёд. Но природа всегда вносит свои коррективы, которые невозможно предугадать. На этот раз неучтенным фактором стал небольшой зазор между рельсами. Зазор был слишком маленьким, чтобы локомотив сошел с рельсов, но вполне достаточным, чтобы вагон подбросило.

От толчка дверь захлопнулась, громко лязгнув, как огромная пятитонная гильотина. Однако Элфи всё-таки успела влететь в вагон. По пути она сбила с ног Артемиса, и вместе они кубарем откатились к противоположной стенке. Артемис облегченно вздохнул: похоже, всё обошлось. С виду Элфи была цела и невредима – по крайней мере, голова её по-прежнему находилась на плечах, что было совсем неплохо. Правда, эльфийка потеряла сознание, должно быть от сильного удара о стенку.

Артемис вдруг понял, что вот-вот и сам лишится чувств. Перед глазами все плыло, поле зрение быстро сужалось, словно пораженное неким зловредным компьютерным вирусом. Покачнувшись, Артемис рухнул на грудь Элфи.

Последствия этого оказались куда более серьёзными, чем вы можете себе представить. Поскольку Элфи тоже лежала без сознания, её магия действовала на автопилоте. А неуправляемая магия чем-то схожа с электричеством. Лицом Артемис прижимался к левой руке эльфийки, оттягивая струйку синих искорок на себя. Мальчику такое положение шло только на пользу, чего нельзя было сказать об Элфи. Артемис даже не догадывался, что Элфи сейчас очень, очень нуждается в своей магии. Не вся Элфи оказалась внутри вагона.

Майор Крут в обнимку с Дворецки летел к стремительно закрывающейся двери. «Получилось…» – с радостью подумал он, и тут что-то сильно ткнуло его в глаз.

Д’Нолл достал из кармана прямоугольное зеркальце и кокетливо пригладил свои чешуйки.

– Слушайте, эти крылья – отличная штука. Как думаете, нам разрешат оставить их себе? – поинтересовался он.

Аймон нахмурился. Впрочем, это было почти незаметно. Гоблины произошли от ящериц, а у пресмыкающихся морды не слишком подвижные.

– Теплокровный придурок! Не об этом надо сейчас думать… – пробурчал он.

Теплокровный… Для гоблина, тем более из триады Б’ва Келл, это было, пожалуй, самым серьёзным оскорблением.

Д’Нолл мгновенно ощетинился:

– Поаккуратней в выражениях, мой друг, иначе мне придётся вырвать твой раздвоенный язык.

– У нас и одного языка на всех не останется, если этим эльфам удастся уйти! – огрызнулся в ответ Аймон.

И он говорил правду. Гоблинские генералы очень не любили плохих новостей.

– Ну, что будем делать? – спросил Д’Нолл. – Я отвечаю за внешний вид. Стало быть, вы отвечаете за мозги.

– Надо расстрелять поезд, – вмешался в разговор Найл. – Все очень просто.

Д’Нолл поправил крылышки за спиной и подлетел к младшему члену отряда.

– Идиот! – рявкнул он, врезав приятелю по морде. – Этот поезд радиоактивный, ты что, вообще ничего не чувствуешь? Попадем куда-нибудь не туда, и пепел от нас развеет ветром.

– Неплохо сказано, – заметил Найл. – А ты не так глуп, как выглядишь.

– Спасибо.

– Пожалуйста.

Аймон сбросил обороты и спустился поближе к поезду. Ах как соблазнительно… Один разряд в прижавшуюся к стенке вагона эльфийку, второй – в пацана на крыше. Однако рисковать было нельзя. Промахнись он, и спагетти с червями-вонючками ему никогда больше не попробовать.

– Так, – сказал он в микрофон, – у меня появился кое-какой план. Пусть себе лезут в вагон. Там они долго не протянут – живьём зажарятся от радиации. В общем, нам надо просто лететь за поездом – проводим его чуть-чуть, на всякий случай. А потом вернёмся домой и скажем генералам, что собственными глазами видели трупы.

– Ты что, полезешь туда проверять, мертвы они или нет? – спустившись сверху, спросил Д’Нолл.

– Конечно нет, идиот! – простонал Аймон. – Но если хочешь, это можешь сделать ты. Только потом не жалуйся, что у тебя высохли и вывалились глаза.

– Э-э…

– Вот именно. Всё ясно?

– Куда уж яснее, – откликнулся Найл.

Достав свой «тупорыл», он тщательно прицелился и всадил в спины своих товарищей по разряду. Стрелял он с близкого расстояния, практически в упор, Аймон и Д’Нолл не успели даже обернуться. Закувыркавшись в воздухе, их тела стремительно полетели к земле. Не пройдет и нескольких минут, как снег заметет все следы. Трупы гоблинов могут найти только в том случае, если вдруг растают полярные шапки.

Найл сунул бластер обратно в кобуру и ввел в компьютер координаты того места, где они оставили шаттл. Он широко ухмылялся – если ящерицы вообще могут широко ухмыляться. Похоже, в городе появился новый лейтенант.

Жеребкинс сидел у главного компьютера Легиона и ждал, когда на экране высветятся результаты последнего поиска. Обследовав лазерами шаттл гоблинов, он обнаружил два отпечатка пальцев: один четкий, а второй смазанный. Первый отпечаток принадлежал ему самому. Это было вполне объяснимо, так как Жеребкинс лично осматривал все списанные части шаттлов, а вот второй отпечаток вполне мог принадлежать предателю. Конечно, по смазанному отпечатку нельзя было точно определить, кто именно передал технику полиции гоблинской триаде, но данных вполне хватало, чтобы отсеять большую часть невиновных. Затем сравниваем полученные имена с именами тех, кто имел доступ к списанному оборудованию, и получаем пару-тройку подозреваемых. Жеребкинс самозабвенно помахивал хвостом. Гений, и нечего тут скромничать.

В данный момент компьютер перемалывал личные дела полицейских, сравнивая отпечатки. Жеребкинсу оставалось только глазеть по сторонам и ждать, когда восстановится связь с поверхностью. Активность магмы сохранялась, что было весьма необычно. Необычно и очень несвоевременно.

Ход мысли Жеребкинса прервал знакомый голос.

– Поиск завершен, – произнес компьютер голосом самого Жеребкинса. А почему бы нет? Страна должна знать своих героев. – Триста сорок пять имен исключены из списка. Осталось сорок подозреваемых.

Сорок. Совсем неплохо. Даже такое количество народу нетрудно будет допросить. Если что, всегда можно воспользоваться сетчаткосканом. Впрочем, существовала ещё одна возможность сузить поле поиска.

– Компьютер, сравнить список подозреваемых со списком персонала, обладающего третьим уровнем допуска.

К третьему уровню относились те полицейские, что имели доступ к плавильным печам.

– Поиск запущен.

Компьютер принимал команды только от тех служащих Легиона, голоса которых узнавал. В качестве дополнительной меры безопасности Жеребкинс зашифровал свой рабочий дневник и другие важные файлы, использовав в качестве основы для шифра древний язык кентавров – кентаврийский.

Все кентавры были немного параноиками, и не без оснований – на свете их осталось чуть меньше ста особей. А вот их сородичей, единорогов, людям удалось уничтожить полностью. Сейчас под землей жило не больше шести кентавров, понимавших древний язык, и лишь Жеребкинс мог расшифровать свой код.