– Это ещё что?
– Палец. Или похоже на что-то ещё?
– Да нет, вылитый палец, – согласился Крут.
– Палец-то палец, да не совсем. – Жеребкинс огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что никто не подсматривает. – В его кончике спрятан дротик. У вас будет один-единственный выстрел. Нажмите на косточку указательного пальца подушечкой большого, и ваш противник отправится баиньки.
– А почему я этого раньше не видел?
– Так секретное же оружие…
– Да? И что? – с подозрением поинтересовался Крут.
– Ну, бывали несчастные случаи…
– Рассказывай, Жеребкинс, рассказывай.
– Агенты иногда забывают, что на них надет этот палец.
– И… стреляют сами в себя? Жеребкинс с несчастным видом кивнул:
– Один из наших лучших людей как-то вздумал поковыряться в носу. Три дня пролежал в реанимации.
Крут натянул на указательный палец секретное оружие. Псевдопалец мгновенно сжался и автоматически подстроился под цвет кожи.
– Не волнуйся, Жеребкинс, я не полный идиот. Что-нибудь ещё?
– Вот… – Жеребкинс взял со стойки очередной предмет, в точности имитирующий задницу.
– Ты шутишь? Это ещё для чего?
– Ни для чего, – признался кентавр. – Но на вечеринках всех здорово смешит.
Крут хохотнул. Два раза. Для него это было серьёзным нарушением дисциплины.
– Ладно, шутки в сторону. Вы за мной будете как-то наблюдать?
– Естественно. Одна камера будет установлена на радужке вашего глаза. Сейчас подберем цвет. Так, что мы имеем? – Он заглянул майору в глаза. – Ага, грязно-коричневый.
Жеребкинс покопался на полке, выбрал какой-то пузырек и извлек оттуда электронную контактную линзу. Осторожно раздвинув веки Крута большим и указательным пальцами, кентавр вставил в глаз майора видеокамеру.
– Линза может вызвать небольшое раздражение. Постарайтесь не тереть глаз, иначе камера попадёт в зрачок. Тогда мы будем смотреть вам в голову, а там, поверьте мне, ничего интересного нет.
– Что-нибудь ещё? – Крут поморгал, сдерживая желание потереть слезящийся глаз.
– Это все, – помотал головой Жеребкинс. – Мы и так сильно рискуем.
Майор нехотя согласился. На боку ощущалась непривычная легкость – он чувствовал себя словно голым без верного трехствольного бластера.
– Хорошо. Надеюсь, этот твой чудо-палец поможет. Но клянусь, Жеребкинс, если он вдруг пальнет мне в лицо, то следующим же рейсом ты отправишься назад, в Гавань.
– Главное, будьте осторожнее, когда решите сходить в туалет, – довольно заржал кентавр.
На сей раз Крут не засмеялся. Есть вещи, над которыми не шутят.
Часы Артемиса встали. Похоже, Гринвич приказал долго жить. «Или, – размышлял Артемис, – это мы исчезли». Он проверил канал Си-эн-эн. На экране подрагивало лицо диктора. Артемис не смог сдержать удовлетворенной улыбки. Они это сделали – в точности по Книге. Волшебный народец остановил время. Все идёт по плану.
Пора проверить ещё одну теорию. Артемис крутанулся в кресле, включил камеру в комнате матери и перевел картинку на семидесятисантиметровый главный монитор. Но Ангелины Фаул в шезлонге не оказалось. Артемис включил панораму спальни. Комната была пуста. Матери нигде не было. Она исчезла. Испарилась. Улыбка Артемиса стала ещё шире. Великолепно. На это он и рассчитывал.
Артемис переключился на камеру, наблюдающую за Элфи Малой. Эльфийка продолжала колотить ножками кровати об пол. Периодически она вскакивала и принималась стучать в стенку кулаками. Может, за этим скрывается нечто большее, чем просто отчаяние? Неужели в её безумии есть какой-то план? Артемис постучал наманикюренным ногтем по монитору.
– Что вы задумали, капитан? Чего вы добиваетесь?
Но тут его внимание привлек монитор, транслирующий изображение аллеи.
– Наконец-то, – выдохнул Артемис. – Игра начинается.
По аллее двигалась какая-то фигура. Маленькая, но весьма представительная. И к тому же без защитного экрана. Значит, они перестали ломать комедию.
Артемис нажал клавишу интеркома:
– Дворецки? К нам гость. Я его впущу. А ты возвращайся сюда и наблюдай за видеокамерами.
– Вас понял. Уже иду, – глухо донеслось из динамика.
Артемис застегнул на все пуговицы дорогой пиджак, приобретенный у модного кутюрье, и чуть-чуть задержался у зеркала, чтобы поправить галстук. Секрет успешных переговоров состоит в. том, чтобы убедить противника, будто у тебя на руках все козыри. Тем более если этих самых козырей у тебя практически нет.
Артемис скорчил самую зловещую рожу, на какую только был способен. «Ты злобный, – сказал он себе, – злобный и очень умный. А ещё решительный, ни в коем случае нельзя забывать о решительности. – Он взялся за ручку двери. – Теперь спокойно. Дыши глубже и старайся не думать о том, что, может, ты неправильно оценил ситуацию и сейчас схлопочешь пулю в лоб. Раз, два, три…» Артемис распахнул дверь.
– Добрый вечер, – произнес он, и лицом и голосом являя образец радушного гостеприимства. Но в то же самое время он был зловещ и умен, жесток и решителен.
Крут поднял руки, показывая пустые ладони, – универсальный жест, означающий: «Свою огромную жуткую пушку я оставил там, за углом».
– Вы – Фаул?
– Артемис Фаул к вашим услугам. А вы?
– Майор спецкорпуса Крут. Вот мы и познакомились. Вы готовы продолжать переговоры?
– Разумеется.
Крут решил рискнуть:
– Тогда выходите наружу. Чтобы я мог вас видеть.
Лицо Артемиса разом стало жестким.
– Разве предыдущие уроки ничему вас не научили? Тот корабль? Ваши коммандос? Или я должен кого-нибудь убить, чтобы вы наконец поняли, с кем имеете дело?
– Нет, нет, – поспешно возразил Крут. – Я всего-навсего…
– Вы всего-навсего хотите выманить меня из дома, чтобы захватить, а потом обменять на своего офицера. Прошу вас, майор Крут, ведите игру хотя бы чуть более искусно или пришлите кого-нибудь поумнее.
Крут почувствовал, что к его щекам прилила кровь.
– Послушай, ты…
Артемис улыбнулся, он снова одержал верх.
– Хладнокровие – вот путь к плодотворным переговорам. Ваши методы несколько устарели.
Крут сделал несколько глубоких вдохов.
– Прекрасно, – в конце концов буркнул он. – Как скажете. Где вы предпочитаете вести переговоры?
– В доме, конечно. Я разрешаю вам войти, но помните, от вашего поведения зависит жизнь капитана Малой. Будьте осторожны.
Крут проследовал за хозяином по длинному сводчатому коридору. С портретов, выполненных в классическом стиле, строго смотрели многие поколения Фаулов. Наконец через дубовую дверь Артемис и Крут вошли в продолговатый совещательный зал.
За круглым столом были заранее приготовлены два места, вокруг были разложены блокноты, расставлены пепельницы и бутылки с минералкой.
Увидев пепельницу, Крут искренне обрадовался и тут же достал из кармана жилета наполовину скуренную сигару.
– Возможно, ты не такой уж варвар… – пробормотал он, выпустив огромный клуб зелёного дыма. Затем, проигнорировав минеральную воду, плеснул себе какой-то темно-красной жидкости из плоской походной фляжки. Выпил залпом, рыгнул и сел в кресло.
– Ну, вы готовы? – Артемис перебирал листы с записями, точь-в-точь диктор из новостей. – Вот какой мне представляется ситуация. У меня есть возможность обнародовать сведения о вашем подземном существовании, и не в вашей власти меня остановить. Поэтому вы заплатите за моё молчание ту плату, которую я попрошу. У вас нет выхода.
Крут выплюнул попавшую в рот крошку грибного табака.
– Вы думаете, что сможете так вот запросто выложить эти сведения в Интернет?
– Ну, не запросто. Мне придётся подождать, когда закончится действие вашего волшебного поля, при помощи которого вы остановили время.
Крут поперхнулся. Его козырная карта бита. Их раскусили.
– Что ж, – осторожно промолвил он, – раз вам известно об остановке времени, вам также должно быть известно и о том, что вы полностью отрезаны от внешнего мира. То есть, по сути, бессильны.
Артемис что-то чиркнул в своем блокноте.
– Простите невольную игру слов, но давайте сэкономим моё и ваше время. Вы блефуете крайне неуклюже. В случае похищения кого-либо из представителей волшебного народца ваш Корпус сначала должен послать лучший взвод Быстрого реагирования, дабы попытаться вызволить заложника. Что вы и сделали. Прошу прощения за невольный смешок. Лучший взвод? Честное слово, да их легко раскидали бы самые обычные дети, вооружённые водяными пистолетами.
Крут молча кипел от возмущения, вымещая свой гнев на огрызке сигары.
– Следующий официальный шаг – это переговоры. Ну а в крайнем случае, если восьмичасовой лимит времени подойдет к концу, а проблема так и не будет решена, внутри временного поля взорвут бомбу биологического воздействия.
