Ознакомительная версия.
– Как приятно, что вас купили хорошие люди, – говорили они.
Платон тоже кланялся и благодарил.
– Никогда не думала, что вы молодой, – сказала Алиса.
– Я еще стану старым, – ответил Платон. – Это происходит со всеми.
За воротами их ждала колесница Диона. Рядом стоял возничий с кнутом.
– Я буду за возничего, – сказал Дион. – А ты, возничий, дойдешь до моей виллы пешком.
Платон спросил:
– А куда подвезти тебя, девочка? Ты поедешь с нами?
– Нет, – сказала Алиса. – Я сойду вон у тех холмов.
– Чем я могу тебя отблагодарить? – спросил Платон.
– Ничем, – ответила Алиса. – Мне было важно узнать ваше мнение об Атлантиде.
– Судя по всему, – сказал Платон, – она на самом деле утонула. И много сотен лет назад.
– А вы можете прочесть это послание?
– Я буду стараться. Ведь у меня дома, в Греции, остались еще кое-какие документы...
– А ну, быстро в колесницу! – закричал Дион. – За нами погоня!
Платон и Алиса вскарабкались в колесницу, Дион подхватил из рук возничего поводья, и лошади с трудом сдвинули колесницу с места. Алиса стояла перед Платоном, и философ держал ее за плечи, чтобы не упала.
Из города выскочили всадники. С криками они помчались за колесницей.
Колесница проезжала мимо холмов, где таилась кабина времени.
– Здесь! – крикнула Алиса.
Дион придержал коней, Алиса выскочила из колесницы и побежала к холмам.
– Спасибо, девочка из России! – крикнул ей вслед Платон.
Глава двадцать вторая
ЛУЧШЕ РАССКАЗАТЬ ПРАВДУ!
Вот Алиса и дома, в Москве.
В самом зале, где стоит машина времени, было пусто, зато в коридорах института, несмотря на ранний, рассветный час, кипела жизнь.
Громыхали по коридорам тележки, спешили куда-то роботы, сотрудники института несли сумки, коробки и вороха ткани.
Алису никто не замечал, никто не обращал на нее внимания.
Алиса не стала вызывать Ричарда, а проскользнула к выходу, где должен был сидеть за своим столом вахтер Сильвер.
Но Сильвер не сидел за столом.
Он стоял посреди холла, попугай сидел у него на плече, а на Сильвера смотрели десятки камер, линз объективов, электронных пушек и видовых иголок – он был в осаде журналистов и репортеров.
– Как вам удалось догадаться, где искать клад? – спрашивал один из журналистов.
– Как вы сообразили, что Наполеон спрятал сокровища Кремля в отдаленном озере?
Сильвер покачивался – деревянная нога с трудом держала его. Три пустые бутылки рома стояли на столе.
– Спа-койно! – ответил Сильвер журналистам. – Я вам не какая-нибудь сухопутная крыса! Двадцать лет на капитанском мостике бешеных кораблей пиратского флота! Я знаю, где искать клады!
– А вам приходилось самому закапывать клады? – спросила известная телевизионная ведущая, перекричав своих коллег.
– А то как же! – ответил Сильвер. – Кладов пять-шесть я закопал, но большей частью на необитаемых островах Тихого океана, и конечно же за пятьсот лет кое-что забыл... Впрочем, понимаешь, мне клады не нужны. Я здесь на всем готовом и пенсия!
– Ах ты, разбойник! – чуть было не крикнула Алиса, но ей на плечо опустилась тонкая сильная рука Лены Простаковой.
– Тише, Алиса, – сказала спасательница. – Пускай старик потешится. Ведь ему так редко приходится давать интервью.
– Но ведь это неправда! – сказала Алиса. – План клада был нарисован на подкладке шляпы...
– Я все знаю, – сказала спасательница. – Он же уже час, как вернулся с озера Глубокое. К тому времени компьютер уже разбудил директора и меня и все рассказал. А ты-то где была?
– Я так... недалеко.
– Ну вот, – улыбнулась Простакова. – Ты обвиняешь в неправде старого пирата, а сама не очень-то откровенна.
Алиса смутилась и замолчала.
А журналисты продолжали допрашивать пирата.
– Сто экспедиций искали клад Наполеона, а вы нашли. Ну, скажите нам, скажите, как вам это удалось?
– Ладно, – сдался старый пират. – Так и быть, открою вам тайну. Только вы ее – никому, понятно?
– Никому, кроме наших зрителей и читателей! – поклялись журналисты.
– Как вы знаете, – разглагольствовал пират, – я человек пожилой, сам не помню, когда родился, то ли в шестнадцатом веке, то ли в восемнадцатом. В общем, в разгар наполеоновских войн в 1812 году я был человеком немолодым, опытным, заслуженным. А когда узнал, что Наполеон пошел походом на Россию, то подумал: вот безобразие, а?
Все журналисты согласились, что со стороны Наполеона идти походом на Россию было совершенно неприлично.
– Оставил я свою шхуну в Карибском море и поскакал верхом в Россию. Прискакал, а мне говорят: Москва горит, Наполеон уже собрался бежать. Я к полководцу Ворошилову – дайте мне полк или хотя бы эскадрон, я вам поймаю Наполеона.
– Наверное, вы имеете в виду полководца Кутузова, а не Ворошилова? – спросила репортерша карманного телевидения «Мышка».
– Может быть, – согласился Сильвер. – Я его не узнал. Но он меня узнал сразу. А как узнал, говорит: «Возьми, Сильвер, дивизию, догони Наполеона, отними у него наши сокровища». Ну я и согласился... А теперь я сделаю перерыв, чтобы выпить стаканчик рома за ваше здоровье, друзья.
В одной бутылке еще оставалось немного на дне. Сильвер допил остаток, вытер рот рукой.
– Продолжать? – спросил он.
– Продолжать! – хором закричали журналисты.
– Настиг я французского императора в лесу, чуть-чуть не догнал. Если бы у меня фрегат был или хотя бы канонерская лодка, наверняка бы он был мой. Но, как вы знаете, моряки в седле не мастера, нет, не мастера. Умчался он... Только шляпу свою, знаменитую треуголку, потерял. Упала она в снег. Я ее взял, надел, а то подмораживало. Потом война кончилась, вернулся я к своим морским подвигам, но шляпу редко снимал с головы. Только когда мылся. Так что прошло двести лет, прежде чем я ее перевернул и заглянул внутрь. И вижу – черт меня разрази! Там же карта! Я ее – в компьютер, а компьютер мне – это, говорит, озеро Глубокое. Так я же его у того озера и гонял! Понимаете? Сегодня ночью я, чтобы никого не беспокоить, слетал туда, вытащил, что мог, а потом объявил это по институту. Вот и все. Спасибо за внимание.
Раздались бурные аплодисменты.
Сильвер кланялся. Он принял шум всерьез, думал, что ему поверили – поздравляют с таким подвигом.
На самом же деле журналисты не настолько глупые люди, чтобы поверить старому пирату. Они от смеха даже корчились.
Потом кто-то из них крикнул:
– Здесь найдется кто-то, кто знает, что же было на самом деле?
– Еще рано, – ответила журналистам Лена Простакова. – Приходите после десяти утра, когда на работу придут настоящие сотрудники.
– Ах так! – возмутился Сильвер. – Значит, я не настоящий? Тогда я требую расчета. И уйду на фабрику мягких игрушек, меня давно туда звали.
Но конечно же он никуда не ушел, а лег проспаться на продавленном диване.
Потом приехал директор. Алиса пошла к нему в кабинет и рассказала про треуголку Наполеона и про ночной полет к озеру Глубокое.
– Верить-то я тебе верю, – сказал директор Института времени, – но не все понимаю. Объясни, пожалуйста, с чего это вдруг вы помчались на это озеро? Никого не предупредили, никому не сказали. Это же нехорошо!
– Я боялась, что мне никто не поверит, – сказала Алиса.
– А если еще подумать? – спросила Елена Простакова, которая вошла в кабинет директора.
– А если еще подумать... – И тут Алиса поняла, что лучше рассказать правду, и тогда все останутся друзьями.
И она рассказала про свиток для Платона, рассказала, как решила отдать письмо Платону, тем более что там была надпись на языке атлантов. Платону это нужно для работы. Она рассказала, как прилетела на Сицилию и узнала в городе Сиракузы, что Платона продают в рабство.
В этом месте директор покачал головой и произнес:
– Я об этом знал, читал где-то, но там не было сказано, кто его выкупил.
– Его друг Дион, торговец книгами Иов из Финикии и немножко я...
Тут директор совсем удивился, зажмурился на секундочку, а потом догадался и громко спросил:
– А не могло так быть, что тебе понадобились деньги? Что ты думала, где найти деньги, и вспомнила, что клад Наполеона может лежать на дне озера и, значит, он никому не принадлежит?
– И тогда ты взяла клад... – начала Лена Простакова, но Алиса перебила ее:
– Я взяла всего несколько золотых колец, и мне их вернули, так как у Иова нашлись деньги.
Алиса откинула полу длинной туники, вынула из кармана шортов связку колечек и положила на стол директора.
Директор кивнул, ему все было понятно, а раз все понятно, то уже не очень интересно. Таким он был человеком. Он хотел было отпустить всех, но прежде задал еще один маленький вопрос:
– Так ты отдала письмо Платону?
– Разумеется, – ответила Алиса.
– А вот это никуда не годится! – сказал директор.
Правда, было видно, что он не сердится.
– Вы не правы, – возразила Лена Простакова. – Ведь это письмо какой-то наш дурак уже притащил из Древнего мира. Почему бы теперь ему и не вернуться на место?
Ознакомительная версия.
