— Почему? — спрашиваю я.
— Если оно подействует, моя власть над кракеном будет утрачена навсегда. Да и он уже не будет прежним. Станет вялым, бледным подобием прежнего морского чудовища. — Нептун с отвращением морщится.
— Но прежние времена прошли, вы же сами видите! Нельзя же убивать только ради того, чтобы добыть для вас драгоценности, — восклицаю я. Потом добавляю уже спокойнее: — Тем более что никаких драгоценностей на этом корабле вы не найдете.
— А вы живете исключительно по справедливости, да? — оскорбляется Нептун. — В вашем мире гибнут только виновные? Только за дело?
— Нет, но… — я растерянно умолкаю.
Он машет на меня рукой.
— Ладно, я в любом случае не останусь в стороне. Может, вы и правы, и мы начнем жить по-новому. А сейчас давайте попытаемся вызволить девочку.
— Прочитайте нам заклинание, — требует Милли.
Нептун вскидывает глаза к небу, вспоминая.
«Прости врага, как он простил,
И кракен вмиг лишится сил».
— Это что, детская считалка? — возмущается мой папа. — Безобразие! Вы же обещали помочь!
Опять они все разорались. Я тихо отодвигаюсь. Может, я смогу что-то сделать? Прости врага, как он простил. Я ненавидела Эмили Виндснэп долгие годы. Кажется, пора покончить с этим. Я смогу уничтожите нашу вражду, совершить хороший поступок. Смогу?
Эмили разговаривала с кракеном мысленно. Возможно, и у меня так получится.
Я закрываю глаза и представляю Эмили. И начинаю думать:
Прости меня.
Я повторяю и повторяю это про себя. А потом жду.
Но ничего не происходит.
А чего я ожидала? Неземного сияния? Надо было сразу догадаться, что ничего не случится. Все мои попытки совершить хороший поступок ничем хорошим обычно не заканчиваются.
Эмили погибла. Кракен убил ее. А я так и не успела попросить у нее прощения.
Она так и стоит у меня перед глазами — такая, какой была много лет назад. В детстве мы часто играли вместе на пристани. Мы были чуть ли не лучшими подругами. Как вышло, что она отдалилась от меня?
Множество обид, скопившихся за долгие годы, комом встают у меня в горле.
И тут…
Я тебя прощаю.
Что это было? Кто это сказал? Я торопливо оглядываюсь. Но рядом никого нет. Взрослые, как всегда, слишком заняты тем, что орут друг на друга, выясняя, где им найти врагов и как заставить их помириться. Я провожу ладонью по щеке, стряхивая слезы и морскую воду, и напряженно вслушиваюсь.
Я тебя прощаю.
Это Эмили. Ее голос. Я слышу его снова и снова.
И тут раскрывается воронка. Как, опять? Закручивается яростный водоворот, окатывая нас брызгами. Взметается огромная волна, сшибающая меня с плота.
— МЭНДИ! — кричит папа, бросаясь ко мне. Он закидывает меня на плот, а потом забирается сам.
— Только не это! — всхлипывает он. — Я не могу потерять тебя. — Он крепко прижимает меня к себе.
Когда он в последний раз вот так меня обнимал?
Через его плечо я вижу корабль, он оказался на противоположной стороне воронки. Как мы теперь на него попадем?
Я смотрю на воронку… и все мысли вылетают у меня из головы. Чудовище снова поднимается из моря. Его голова показывается на поверхности — исцарапанная и кровоточащая чем-то черным сквозь отверстия в шкуре. Мучительный предсмертный вой разрывает небо. Щупальца бьются обо что попало, кракен визжит от боли, завывает как сирена, ревет от ярости. И вдруг я замечаю, что одно из щупалец что-то сжимает. Эмили! Кракен не выпускает ее, то подбрасывая в воздух, то швыряя о воду. Она выглядит такой крошечной, как куколка.
Пожалуйста, не убивай ее… она моя подруга.
Последний дикий вопль разносится над морем подобно взрыву бомбы.
Но вот он начинает стихать, стихать. Стихает совсем. Опадает бушующий водоворот — теперь это просто огромная дыра в океане.
Чудовище замирает. Его щупальца, всё еще слегка подергиваясь, ложатся над дырой как бугристые мостки; голова наполовину скрыта под водой. От тела исходят редкие вспышки, они опускаются, окрашивая море фиолетовым светом.
Тишина. Все молча замерли, не отрывая глаз от необычайного зрелища: огромного чудовища, раскинувшегося посреди моря.
У нас получилось. Точно, получилось.
Мне снился ужасный сон. Как будто меня схватил кракен. Я задыхалась в его щупальцах, глубоко под водой. А потом раздался голос — это Мэнди просила у меня прощения. И я подумала: да, давай помиримся, пока я еще живая.
И вдруг все изменилось. Я была высоко над водой — кракен подкинул меня в воздух, а потом отпустил, и я со всего маху ударилась о морскую поверхность и ушла под воду, а потом всплыла.
Самое страшное было чуть позже.
То есть, самое лучшее, но и страшное тоже.
Мне снились склонившиеся надо мной мама и папа; они хотели спасти меня. И Шона тоже была там, и мы с ней снова стали лучшими подругами. Даже Мэнди Раштон оказалась рядом. И все спрашивали, как я себя чувствую. Никто на меня не сердился, и все смотрели так заботливо, так ласково. И меня подхватили на руки и куда-то понесли, и простили за всё-всё, что я натворила. Я хотела что-то сказать, коснуться их, но не могла ни издать звука, ни шевельнуться.
Не помню, что было потом.
— Эмили?
— Она не слышит…
— Она открывает глаза!
Мама? Я заморгала, щурясь от яркого солнца.
— Мам? Это и правда ты? — слабо проговорила я. Она склонилась надо мной, качая меня как маленького ребенка.
— О, Эмили, — прошептала она дрожащим голосом, прижимаясь губами к моей шее.
Она отодвинулась, и я увидела рядом с мамой папу. Высунувшись из воды, он пытался взять меня за руку. Рядом с ним улыбалась Шона.
— Тебе уже лучше! — воскликнула она.
Я повернула голову: рядом сверкали золото и драгоценные камни; впереди маячили дельфины. Я лежала на колеснице Нептуна! И я там была не одна. Рядом стояла Милли, разговаривая с кем-то низким негромким голосом. Этот тон был мне знаком — она кого-то гипнотизировала! Но кого?
— А теперь медленно подними щупальце и осторожно вытащи следующего человека из воды, — мягко произнесла она, — перенеси его через воронку и поставь на палубу корабля. Так, хорошо… хорошо.
Кракен послушно выполнял ее приказания.
Я с содроганием вспомнила, как эти щупальца обматывались вокруг меня, сжимали мою шею…
— Значит, мы все-таки справились? — без всякого выражения спросила я.
— Ты просто герой, Эмили, — просияла Шона. — А я еще сердилась на тебя! Я иногда веду себя, как какая-нибудь медуза. Ты хоть понимаешь, что ты сделала?
— Я… нет. Не совсем.
Но кое-что я все-таки поняла. Что бы я ни сделала, это было сделано не в одиночку.
— Где Мэнди? — спросила я, приподнимаясь.
Шона показала куда-то в море.
— Она возвращается на корабль. Кажется, они скоро тронутся в путь.
Я с трудом поднялась на дрожащих ногах. Мне необходимо было повидаться с ней.
Мама схватила меня за руку.
— Эмили, тебе нужен отдых!
— Потом. А сейчас я должна кое-что сделать.
Прежде, чем она успела возразить, я спрыгнула с колесницы. Образовавшийся хвост дрожал не меньше ног, но послушно двигался. Значит, я смогу добраться до Мэнди.
— Я с тобой. — Шона тут же поднырнула ко мне.
Вместе мы доплыли до центра Треугольника.
При виде широкой черной бездонной трещины я громко ахнула. Меня пробрал озноб. Кракен, расположившись над бездной, аккуратно переносил людей с нашей стороны на корабль.
— Не могу! — визжала Мэнди. — Он ОТВРАТИТЕЛЬНЫЙ!
— Скорее! Это единственный путь! — Ее папа протягивал ей руку.
Мэнди вскарабкалась на гадкий скользкий «мостик». Меня передернуло. Ни за что не подплыву ближе!
Она осторожно пошла по щупальцу. Оно было такое огромное и широкое, что вполне могло сойти за дорожку, проложенную над пропастью. К тому моменту, когда я все-таки приблизилась к чудовищу, Мэнди уже почти перешла на ту сторону.
— Мэнди!
Она обернулась.
Щупальце дрогнуло. Еще два шага — и она будет на корабле.
— Эмили, — проговорила Мэнди.
— Спасибо тебе!
Всего два шага. Она приостановилась, глядя на меня. А затем улыбнулась. Никогда не видела, чтобы она улыбалась, — вот так улыбалась. Чаще всего она ехидно ухмылялась. Но эта улыбка шла ей гораздо больше. Я была бы рада подружиться с девочкой, у которой такая улыбка.
