– Наверное, просто колодец в замке и наш колодец возле конюшни – одно и то же, – высказала свое мнение Джейн, и она была совершенно права.
– Вот прямо чуял, что без скандала не обойдется, – с досадой проговорил Сирил. – Это было бы чересчур хорошо, чтобы оказаться правдой. Идем же, Бобс, наш прославленный командир! Если быстро уляжемся, есть надежда, что Марта бурлить перестанет и даже принесет нам что-нибудь на ужин. Я лично ужасно голодный. Ну, доброй ночи, ребята, – попрощался он с сестрами.
– Доброй ночи, – откликнулась Джейн. – Надеюсь, замок не прокрадется обратно, пока мы будем спать.
– Конечно же, нет, – поспешила ее успокоить Антея. – А вот Марта явится. И не пока мы спим, а через минуту. Повернись-ка, и я развяжу на твоем переднике узел.
– Представляешь, каким бы униженным ощутил себя этот сэр Вульфрик, если бы вдруг узнал, что половина осажденного гарнизона носит передники, – с мечтательным видом проговорила Джейн.
– А другая половина – короткие штанишки, – весело подхватила Антея. – Естественно, что он был бы ужасно унижен. Только постой хоть секунду спокойно, а то ты еще сильнее затягиваешь узел.
Глава 8
Больше пекарского мальчика
– Внимание, – с торжественным видом проговорил Сирил. – У меня возникла идея.
– Что, очень болит? – усмехнулся Роберт.
– Не прикидывайся большим идиотом, чем ты есть, – осадил его старший брат.
– Замолчи, Бобс, – поддержала его Антея.
И Сирил, балансируя на краю железной бочки с водой, которая находилась на заднем дворе, где сейчас находились и они сами, с торжественным видом начал:
– Друзья! Соотечественники! Мужчины и женщины! Мы обнаружили Саммиада и высказываем ему желания. У нас были крылья. Мы были прекрасны, как ясный день. – Сирил скорчил такую рожу, будто его тошнит. – И все это обернулось для нас достаточно мерзко. У нас были богатство и замок. Мы попали в дикую и глупейшую передрягу с цыганами и Ягненочком. Ни одно из наших желаний нам пока ничего не прибавило. Мы просто топчемся на месте.
– Зато с нами произошло много всякого-разного, – возразил Роберт. – По-моему, тоже некисло.
– Просто всякого-разного мало, – продолжил Сирил. – Надо, чтобы происходило правильное и хорошее. Я вот тут подумал…
– Глядите-ка, он и думать, оказывается, умеет, – прошептал Роберт.
– В тишине, как это называется, какой-то там ночи, – то ли не расслышал, то ли не удостоил внимания его реплику Сирил. – Ну, в общем, я в тишине этой самой ночи подумал, и меня осенило. Вот, например, у вас вдруг спрашивают на уроке истории какую-то дату. Вы ее вроде прекрасно знаете, но в этот момент вдруг забыли. То же самое, леди и джентльмены, происходит у нас с желаниями. Пока мы живем здесь, как все обычные люди, у нас в головах постоянно возникает множество очень хороших вещей, которые можно бы пожелать.
– Да-а, да-а, – скептически покачал головой Роберт.
– Сколь бы глупым не был желающий, – смерил его выразительным взглядом Сирил. – Вот даже наш Роберт вполне способен придумать хорошее, настоящее и полезное желание, если только не начнет специально напрягать свои бедные маленькие мозги и силиться прямо в один момент что-то такое изобрести. Замолчи, Бобс, – увидал он, что брат изготовился для ответа. – Иначе собьешь меня с мысли.
Бой, немедленно развернувшийся на бортике бочки, полной воды, бесспорно, занятие увлекательное, но очень мокрое. Когда он наконец завершился и братьев частично высушили, Антея сказала:
– Ты, Бобс, это первый начал и свою честь отстоял. Можно теперь, чтобы Сирил договорил? Иначе у нас все утро пропадет зря.
– Если Бобс согласен на мир, то я тоже согласен, – решил первым проявить благородство Сирил, выжимавший воду из пиджака.
– Тогда мир, – буркнул Роберт. – Только у меня теперь шишка под глазом размером с крикетный мяч.
Антея с заботливым видом протянула ему серый носовой платок, и он тут же принялся смачивать им боевые раны.
– Ну же, Сирил, – поторопила старшего брата она.
– В общем, я предлагаю нам сейчас просто во что-то сыграть. В разбойников, крепость, солдат. В любую из наших прежних игр. Потому что как только мы отвлечемся и перестанем ломать головы над правильным и полезным желанием, оно придумается само.
Идея была поддержана. Играть решили в разбойников.
– Не хуже, чем все другое, – без особой радости проговорила Джейн.
Роберта тоже сперва роль разбойника увлекла серединка-наполовинку. Но потом Антея одолжила у Марты платок в красный горошек, в котором егерь принес ей утром грибы, и по-разбойничьи повязала им голову младшего брата, после чего тот себя ощутил настоящим героем, раненным при спасении жизни главаря, и заметно приободрился.
Все, разумеется, вооружились. Луки и стрелы висели у них за спинами и выглядели превосходно. Зонтики и крикетные молотки, заткнутые за пояса, тоже весьма впечатлили. Любой мог сразу понять, что с такой грозной шайкой шутить не следует. Шляпы из белого хлопка, которые в этот летний сезон носили мужчины, тоже приобрели вполне разбойничий вид после того, как в них было воткнуто несколько индюшачьих перьев. Тележку Ягненочка с надписью «Почта» покрыли скатертью в красно-синюю клетку, и она превратилась в замечательную повозку для добычи, чему совершенно не помешал мирно заснувший в ней сам Ягненочек.
Экипированная столь основательным образом, наша грозная шайка вышла на большую дорогу, которая в данном случае вела к гравийному карьеру.
– Нам следует находиться поблизости от Саммиада, – объяснил всем выбор маршрута Сирил. – Как только кому-то из нас придет в голову что-нибудь путное, сразу же сможем и пожелать.
Разумеется, это прекрасно – выбрать игру в разбойников, или в шахтеров, или в пинг-понг, или во что-то еще такое же увлекательное. Только вот очень трудно увлечься ей всей душой, если вас за ближайшим углом ожидает волшебное исполнение, чего только ни пожелаете, а вам совершенно не удается придумать, что пожелать.
Игра в разбойников развивалась ужасно вяло. Каждый из членов шайки вдруг начал подозревать, что остальные как бы не с ним. И все по этому поводу высказали свое крайне нелицеприятное мнение. Трудно сказать, чем в результате бы кончился этот обмен любезностями, не появись в этот самый момент на дороге мальчик-посыльный из лавки пекаря, несший в руках корзинку со свежими батонами хлеба.
Такой потрясающий шанс разбойничья шайка, конечно же, упустить не могла.
– Стой и сдавайся! – крикнул мальчику Сирил.
– Кошелек или жизнь, – мигом подхватил Роберт.
Они встали по обе стороны от пекарского мальчика, но он, к сожалению, в силу каких-то неясных причин духом игры не проникся. Тут стоит еще заметить, что этот пекарский мальчик был весьма крупных размеров.
– Эй вы, отвалите, – презрительно бросил он им в ответ и самым неуважительным образом расшвырял разбойников в разные стороны.
Роберт набросил на него лассо, сооруженное из прыгалок Джейн, которое почему-то вместо того, чтобы обвить противнику плечи, опутало ему ноги. Пекарский мальчик рухнул на землю. Корзинка его опрокинулась. Свежий прекрасный хлеб рассыпался из нее наружу и запрыгал по присыпанной меловой пылью дороге.
Девочки принялись собирать его, а Роберт и пекарский мальчик сошлись лицом к лицу в настоящем мужском поединке, Сирил со всей внимательностью отслеживал, чтобы противники вели себя честно, а прыгалки с таким упорством обвивались вокруг ног дуэлянтов, словно решили выступить в роли миротворцев. Увы, она удалась им плохо. Деревянные ручки, взлетая вверх, лупили лодыжки и икры противников совсем не по-миротворчески.
Может быть, мне и не стоило описывать целых две драки в одной и той же главе, но что поделаешь. Такой уж выдался день. Сами ведь знаете: случаются дни, когда конфликты возникают словно сами собой, совершенно противореча вашим мирным намерениям. Будь я автором приключенческих повестей, наподобие тех, что в юные мои годы публиковал журнал «Мальчики Англии», вы бы, наверное, получили красочное и детальное описание этой битвы. Но лично я описать ее не могу, ибо просто не вижу, что происходит в подобных случаях. Даже если дерутся собаки. И, конечно же, будь я одним из авторов «Мальчиков Англии», Роберт бы непременно выиграл эту схватку. Но у меня, как у Джорджа Вашингтона, который, изрезав в детстве ножом вишневое дерево, честно признался отцу в содеянном, язык не поворачивается сказать неправду. Тем более речь-то идет не о дереве, а о схватке. Поэтому говорю вам со всей откровенностью: Роберта сильно побили. Второй раз за день.
Пекарский мальчик поставил ему фингал под вторым глазом и, не имея даже малейшего представления о законах честного поединка и истинно джентльменских манерах, выдрал ему клок волос, а в довершение ко всему пнул еще и в колено. Роберт потом много раз повторял, что если бы девочки не мешали, этот мясник от него бы живым не ушел. Только я в этом не слишком уверена. Словом, случилось то, что случилось. Исход, разумеется, крайне болезненный для каждого уважающего себя мальчика.
