Александр Преображенский - Голоса трех миров

Далекое жаркое светило согрело тело, высушило волосы и брюки. Сухой свежий воздух очистил кровь от насыщавших ее испарений подземелья. А ведь спал он здесь на песчаном пляжике едва больше часа. Спал и не видел снов — ни собственных, ни виртуальных. Очнулся и сразу сел, подобрав ноги. Саднило избитые, исцарапанные колени. Сквозь дыры ткани видны подсыхающие струпья, на голых ступнях — присохшие песчинки. Отяжелевшие, набухшие кроссовки он сковырнул еще в самом начале заплыва.

Тишина и покой царили здесь. Такого не бывает ни в городе, ни в любом Микромире, даже у Мельницы под дубами. Там всегда тебя кто–нибудь отыщет, и не саднят так колени, прекрасной затихающей болью. Может быть, в Зоне Нирваны что–то похожее ощущает счастливый «покойник», но Андрею эта Зона недоступна, да и вообще доступна немногим.

Ни флайеров здесь, ни служащих — никого. Лишь высоко в поднебесье дуга крыльев неизвестной дикой птицы. Какой–нибудь хищник. Была бы здесь Меля, она бы его опознала. Парит, высматривая обед. Или уже ужин? Нет, для ужина еще слишком рано. Всего- то половина третьего, а ему казалось, что в подземелье он пробыл целую вечность.

Однако пообедать бы не мешало, вот только нечем. Ничего, Андрей решил не возвращаться к цивилизованной жизни, пока не отыщет бурого. А он уверен, что, если собаке удалось уйти от погони, вырваться из города, обратно он не вернется, пойдет в лес, куда сказал ему старший.

Почему он назначил местом встречи лес? Черт его знает. Вырвалось из глубины подсознания. А с каких это пор он стал считать себя старшим другом бурого? Подумав так* Андрей невольно пожал плечами. А разве он не прав? Это как–то само собой получилось. Может быть, тогда, когда он положил в темноте ему на спину руку? А может, еще раньше, когда они встретились глазами в убежище Руты. Какая разница, одно он знает твердо — у него теперь есть младший и надо его найти.

Андрей поднялся с теплого песка, в два прыжка взбежал на бережок и огляделся. Вот и лес, темнеет впереди единым массивом. В конце концов, сколько можно, чтобы все только снилось. Он сделал к лесу шаг и остановился, где–то в стороне, еще далеко, слух уловил странный рокот. Ни на что не похожий, словно диковинный зверь ворчит с голодухи. Он еще раз огляделся и теперь увидел нечто.

Слева от него по берегу реки что–то двигалось, приближалось, наползало в облаке пыли, оно же и рокотало с немузыкальным бездушным подвывом.

— Это еще кто? — пробормотал Андрей и, метнувшись в сторону, затаился в тени куста, нависающего над невысоким обрывчиком рядом с песчаным пляжем.

Нечто рокотало все громче, теперь он уже различал и стук, и грохот, и скрежет — чуждые звуки, нарушающие покой этого тихого мира.

Из–за высокой травы ему было плохо видно, Андрей приподнялся и выглянул.

«Ну и штука!» Прямо на него выползал из рыжего тумана поднятой пыли кошмарный монстр, собранный из железа. Такого он никак, никогда и нигде не ожидал встретить. Он узнал его, пусть не сразу, — грузовой автомобиль на двигателе внутреннего сгорания. Знакомый по курсу истории механизмов. Он видел его виртмодель в школьном музее. Этот точно такой же, только настоящий. Да ведь они уже больше ста лет запрещены как экологически вредный транспорт. После изобретения двигателя замкнутого цикла Володина — Кавасаки эти чадящие уроды просуществовали меньше полувека. Откуда он взялся?

Грузовик уже был метрах в двадцати от него, и как ни хотелось Андрею поглядеть вблизи на ископаемое чудо, он заставил себя поступить благоразумно. Сно‑1 ва нырнул в траву и сполз по бережку под куст, где и затаился. В этом грохочущем чудовище должны сидеть люди, сам по себе он не поедет.

Рев и скрежет раздирали душу, мучили слух, проникая повсюду. Неожиданно монстр, громко чихнув, замолк, зато появился резкий удушливый запах. Не такой мерзкий, как в подземелье, но тоже не из приятных. Андрей понял — воняет сгоревшим топливом, грузовик остановился где–то совсем рядом. Тишина продолжалась недолго.

— Ну, чего? — спросил кто–то, предварительно скрипнув чем–то.

— Ничего, — ответил другой кто–то.

Оба мужики.

— А что долбали?

— Куда мы едем?

— Вперед.

— Да лес–то — вот он.

— Я здесь не проеду.

— А как ты хочешь?

— Там дальше старая дорога. Хотите, слезайте, идите сами. А мы по ней.

— Ладно, поехали. Все равно надо подождать Ника. С ним остальные. Нас на всех не хватит.

— Ну а что долбали?

— Поехали.

— Так не долбайте.

— Поехали, а то щас как долбану в лоб.

— А я тебе.

— Все! Все! — зло закричал кто–то третий, тоже мужик, но по–бабьи визгливый. — Заткнитесь вы оба! Поехали.

Что–то громко и глухо хлопнуло. Стальной монстр закашлял, завонял еще больше, взревел, и рокот пополз мимо.

Не утерпев, но очень осторожно, Андрей выглянул из укрытия. В большом заднем ящике грузовика, называемом «кузов», раскачивались на ухабах мужики. Много. Кое–где между фигур торчали черные палки.

«Да это же ружья! Допотопное оружие предков. Я попал в прошлое, — испугался Андрей. — Так не бывает. Что же тут происходит? — И вспомнил: — Очки. У меня же были очки. Надо было сразу посмотреть, что творится в их мире».

Андрей схватился за карман. А вдруг он потерял последний доступ к информации? Нет, очки оказались там, куда он их убрал, вместе с фонариком и го- ворилкой крысолова. Обосновавшись под кустом поудобнее, он извлек их из кармана и нацепил на нос.

Скоро Андрей понял, как вовремя он это сделал, а может быть, даже и поздно. Пятиминутка новостей от тиджея поставила волосы дыбом на его разыскиваемой макушке, будто шерсть на загривке у бурого. Он вернулся к тому состоянию, которого счастливо избежал, вывалившись из сточной трубы в реку.

Тиджей, однако, превзошел самого себя, не скупясь на звонкие фразы и крутые эпитеты, этот крикливый говорун делал самые смелые выводы: «Зверское покушение на жизнь младшего члена сообщества… агент Департамента полиции при смерти…» «Две спицы в груди героя…» «Врачи сделали все возможное, яшзнь Джона Керри в безопасности, но до сих пор он не в состоянии давать показания…» «Изуверское убийство бригады крысоловов…» «Кровавый склад речевых трансляторов…» «Сознательное оскорбление полицейских. «Псы! Псы!» — кричал блюстителям порядка бунтовщик–убийца», — все это в сознании цивилизованных граждан совершила парочка подонков — малолетний маньяк–натуропат, известный под именем Дюша, и его бессловесный подельник, бешеный дикарь бурой масти, пришедший из леса.

Сообщество билось в истерике. Неслыханные преступления нарушили ровный ритм повседневности. Волнения потрясали Мир Рук: «По подозрению в пособничестве преступникам задержаны до выяснения всех обстоятельств дела зоолингвист Виктор Мельников и младший член сообщества Рута Смайлс, в розыске находится младший сотрудник Бюро вакансий для служащих попугай какаду Ларри…» «Сержант Эл Даймонд и рядовой Джоб Чарли отстранены от дела, ротозеям не место в городском департаменте…» «Только наши руки защитят себя сами…» «Пора покончить с заразой из Дикого Мира…» «Их логово — лес…» «Вопреки увещеваниям городских властей, формируются бригады добровольцев…» «Нет сил терпеть дикий произвол бессловесных…» «Они отняли у нас все, кроме жизни и воли…»

Лишь три детали из безумной мешанины сообщений хоть как–то скрашивали общее тягостное впечатление: бурый ушел, настоящее имя маньяка–убийцы младших членов сообщества не установлено, Ларри еще на свободе. Но опять у Андрея почти не было времени. Он уже не сомневался в том, кто сидит в металлическом рокочущем монстре и куда они направляются. Стало быть, он должен успеть туда первым. А вот что он там сможет сделать, думать уже было некогда.

— Бурый. Найти бурого, — шептал себе под нос Андрей во время кросса по пересеченной местности, который впервые бежал не на комнатном полигоне- тренажере, а босиком по заболоченному лугу, с живыми податливыми кочками, травой выше колена и мелкими, но вязкими теплыми лужицами на пути. Время от времени он озирался. Грузовика не было видно, монстр скрылся и затих за соседним пригорком. Флайеров тоже не было. В небе парил все тот же крылатый хищник.

Лес встретил его хлесткими ветками, в результате сбитый о корень ноготь и уколотая пятка. Через пару десятков шагов Андрей понял, что совершенно не умеет ходить по лесу, а ведь это была его любимая виртпрогулка.

— Елки зеленые, елки зеленые, — простонал он, согнувшись от боли под одним из тех самых деревьев, которые поминались в немудреной присказке. — Этак не годится.

Он пошел намного осторожнее, отодвигая ветви, аккуратно ставя босую ступню на колкую подстилку и все равно накалывался и цеплялся за сучки, но все же пореже, да и не так больно.

Мысли о том, как он будет отсюда выбираться и как собирается искать бурого, пришли в голову лишь на первой в его жизни настоящей поляне, где Андрей остановился передохнуть.