Вынырнув на поверхность, Рэсси увидел, что «Альбатрос» полным ходом удаляется от него. Пловец не последовал за яхтой: он знал, что «Альбатросу» не уйти от двух быстроходных кораблей.
Судьба яхты была решена, но морской поединок на этом не кончился. Дельфины и акулы внезапно всплыли из глубины и, обгоняя корабли, устремились с разных сторон к одинокому Рэсси.
Никогда еще капитаны не видели такого странного морского стада. Плотным косяком в виде фантастической рыбины, спрятав в центре лохматого беглеца, акулы и дельфины двинулись навстречу остроносой подлодке.
Подлодка дрогнула, затормозила, пропуская стадо. И тотчас к «Альбатросу» подлетел подводный диск, требуя заглушить мотор, лечь в дрейф. Но, прежде чем подняться на борт яхты, командир диска связался по радио с диспетчером Океана и признался, что Рэсси вновь ускользнул…
Некоторое время Рэсси плыл среди неожиданных спасителей, а потом отрывистым сигналом распустил свой эскорт и ринулся в глубину. Самое важное теперь — уплыть из этих вод, запутать свой след, найти быстрое течение, размывающее все запахи.
Рэсси не беспокоил маленький катер, безмолвно повисший сзади. Рэсси надеялся на сбою скорость.
…В мировом Океане есть только одно судно, обгоняющее стайера моря меч-рыбу. Даже не судно, а катер — вытянутый стрелой, с плавным горбом рубки, быстроходнейший катер диспетчера глубин Командора. Очень редко Командор отрывается от главных обязанностей и запускает свой катер: когда взрывается на какой-нибудь подлодке атомный котел, когда происходит авария на нефтепромыслах, когда надо доставить в больницу тяжело больного ребенка.
Катер диспетчера следовал за Рэсси. Командор по просьбе профессора Громова решил сам вмешаться в погоню за быстрым пловцом, но не пускал пока катер на полный ход, любуясь состязанием сильных машин.
«На пользу или на погибель себе изобрели люди машины?— рассуждал Командор, управлявший катером.— Если судить о мышлении по поведению машины, оно неотличимо от человеческого. Что бы я делал на месте этого хвостатого пловца, невольно попавшего в подчинение фон Круга? Удирал бы со всех ног, точнее, со всех движителей. И он молодец, Рэсси, призвал на помощь целое стадо спасателей. Нет, нельзя отдавать в чужие руки такое изобретение! А ну, вперед, Рэсси! Держись и не вешай свой хвост!»
Командор включил прожектор. В луче света мелькнул удиравший пловец. Катер настигал Рэсси, отчаянно работавшего хвостом…
«Верно говорил Астронавт: скорость такая, что, попадись на пути неосторожная рыба, взорвется, как граната…— подумал Командор.— Дельный совет дал мне диспетчер Космоса! Если бы я двигался наперерез беглецу — а так легче его поймать,— при этой скорости я бы сломал Рэсси».
Этот момент Рэсси запомнил навсегда: он перестал быть неуловимым.
Из корпуса катера выползла механическая рука, протянулась к нему. Пальцы с натянутой сеткой медленно сжались.
Притихший пленник решал про себя задачу: как вырваться на свободу, если противник быстрее тебя.
Рэсси не знал, что его плен и есть свобода.
…Нет более торжественного момента в жизни морского путешественника, чем та минута, когда он выходит из прозрачного здания и ищет взглядом своп корабль. Три путника с интересом оглядывают порт. Профессор Громов, Электропик и Сыроежки» прилетели в приморский город, чтобы продолжить свое путешествие на подводном судне. Это не простая морская прогулка — сегодня очень важный день: Громов и его помощники едут за Рэсси.
В сине-зеленом просторе покачиваются подводные суда, в которых угадываются знакомые очертания вечных жителей океана, и профессор объясняет мальчикам: это корабль-дельфин, корабль-парусник, корабль-кальмар… Мраморные стуПенн ведут к причалу, где стоит, принимая пассажиров, большой лайнер — белый кит. Внутри него — как в самолете: круглые иллюминаторы, ряды зачехленных кресел. Мягко захлопываются дверцы. Прогудев на прощание, корабль-кит уходит из порта, рассекая мощной головой волну, и незаметно для пассажиров опускается в безопасные глубины. Теперь он всплывет где-нибудь очень далеко — возможно, в другом океане, в другом полушарии планеты…
Океанский лайнер-кит заходит по пути в подводный город; туда и плывут профессор и мальчики-близнецы, чье удивительное сходство вызвало веселое оживление пассажиров. Громов что-то пишет в блокноте. Электронику досталось место возле самого иллюминатора как новичку глубин. А Сыроежкин, сидя между ними, вертится в удобном кресле, вспоминая свои морские приключения. В выпуклое стекло, прямо на Электроника и Сергея глядят остроносые акульи морды; мелькают в иллюминаторе флаги хвостов и крылья плавников; зеленым сиянием светятся таинственные жители глубин. Все они отстают от быстроходного корабля, лишь какая-то пятнистая рыбина, выпучив глаза на яркий свет, долго плывет рядом. Сыроежкин чувствует себя опытным морским волком: он видел все это на дне морском.
Сегодня Сергей болтлив, как рыба:
— Ты не встречался, Электроник, нос к носу с акулой?
— Нет.
— А я чуть не прокатился на акуле. Нисколько не страшно! Совсем дикая акула. Если бы она не удрала…
— Акулы бывают разные,— спокойно отвечает Электроник,— Песчаная, тигровая, китовая, кошачья, белая, голубая, сельдевая.
— Молодец, все знаешь!.. Теперь скажи мне: кто лучший спринтер моря?
— Катер диспетчера Океана. Он догнал Рэсси.
— Верно. Катер диспетчера быстрее меч-рыбы. А в море скорость — это свобода! Вот Рэсси знает…
— Рэсси еще не свободен,— скрипуче говорит Электроник.— Что-то мешает ему быть прежним Рэсси. Хотя он от нас близко, все равно не откликается.
Электроник про себя вызывает Рэсси, и Сыроежкин, вспомнив об этом, умолкает. Потом шепчет в карман, где лежит транзистор: «Эй, Рэсси. Мы плывем к тебе… Слышишь?»
— Почему он молчит?— думает Сергей вслух.— Скажите, Гель Иванович, а Рэсси все такой же?
Профессор поднимает голову, рассеянно смотрит на мальчиков, кивает:
— Внешне такой же. А вот что у него на уме — посмотрим.
— Гель Иванович, а вы пишете не тем концом карандаша.
— Ах, да…— Громов кивает, растерянно смотрит на пустые листы и, перевернув карандаш, снова углубляется в записи.— Спасибо, что подсказал.
Сыроежкин заглядывает в профессорский блокнот. Но он ничего не понимает в строках формул. Может быть, Громов придумывает новую машину, более сложную, чем Рэсси? Рэсси уже сделал мировое открытие; скоро он будет с ними. А наука движется вперед…
— Гель Иванович, а ваша будущая модель тоже будет иметь хитрое «И так далее»?
— Какая модель?
— Ну, которую вы сейчас изобретаете.
— Ах вот что!.. Это совсем другая работа, Сережа.— Профессор смущенно закрыл блокнот. Он не хотел никому говорить о своих Запрещающих Теоремах. Он приготовил их на крайний случай: быть может, мир обойдется и без лишних запретов.— Давайте обсудим, друзья, как нам вести себя с Рэсси…
Корабль приближался к подводному городу. Во всю стену обзорного иллюминатора — прозрачный купол. Медленно проступали сквозь призму воды фантастические здания.
Громов, показывая на экран, объяснил маленьким спутникам, что все эти подводные сооружения были сначала «открыты» под микроскопом, а потом уже построены архитекторами и инженерами. Прочнейшая скорлупа микроскопических водорослей, которую нескончаемые волны прибоя не в силах разбить о скалы, подсказала биоархитекторам строение легкого и прочного купола, выдерживающего давление глубин. К его высоким сводам, сверкавшим огнями, как ночное небо звездами, устремились дома-стрелы, дома-соты, дома-колосья; подобно живым деревьям, окруженным зелеными лужайками, они тянулись к свету. Затейливые мосты — плетеные, как паутина, скрученные желобом листы, лучистые морские звезды — перекинулись через улицы, вели к стадионам, бассейнам, каткам, театрам, башням, похожим на дворцы с иных планет. Подводный город, не уступавший в красоте земным столицам, светился в своей прозрачной раковине.
Корабль-кит подошел к стеклянной стене, и его притянули к себе шлюзы. В зале порта профессора и его спутников встречал юноша, которого Сергей сразу узнал: Дон!
Морской смотритель с минуту смотрел на Сыроежкина и Электроника, потом, рассмеявшись, назвал каждого по имени и не ошибся. Дон сказал Громову:
— Вас ждут, профессор.
Катер, управляемый Доном, доставил гостей в центр города, где посреди площади возвышался огромный шар без единого окна. Это был всемирно известный Центр Мирового Океана.
Через шлюз пассажиры вышли на площадку с кабинами лифтов. Над одним из лифтов сверкали буквы: «Диспетчер Океана».
Морской смотритель пригласил гостей в лифт диспетчера.
* * *
Они оказались как будто в центре Земли.
В круглом зале диспетчера голубая сфера мирового океана с темными глыбами материков просматривалась насквозь. Материки казались безжизненными, а весь океан был пронизан извилистыми пунктирами светящихся точек. Каждый корабль-подлодка, рудовоз или танкер, каждый плывущий в океанских глубинах мерцал маленькой искрой, посылая свои сигналы диспетчеру; даже под шапками льдов Арктики, в глубоких каньонах Антарктики пробирались подводные суда. Все внутри шарообразного зала было прозрачным, чтоб не мешать наблюдению за мировым движением,— стены, пол, стулья, микрофоны и круглый стол, за которым, негромко переговариваясь с кораблями, сушей, воздушным океаном, космосом, работали диспетчер Океана и два его помощника. Когда в дверях показались гости, диспетчер кивнул помощникам и, чеканя шаг по стеклу пола, пошел навстречу.
