Вот и все, что я хотел предварить о квартире-108, ее жильцах и соседях… А теперь перейдем к нашей истории…
Старик-Ключевик и телевизоры
Ранним утром квартира-108 особенно красива. И опять-таки из-за окон. Потому что в комнатах горит оранжевый свет, а окна еще синие. За окнами зима, там все в снегу: дома, деревья, асфальт. За окном папиной комнаты дремлют в саду запорошенные снегом большие корявые липы. Голые ветви деревьев наполовину черные, наполовину белые. Черно-белый узор ветвей загородил снаружи все папино окно, потому что квартира-108 на первом этаже. Узор ветвей загородил собой дымящий за садом завод и предрассветное небо. Только внизу, под мощными стволами деревьев, чистая полоса снега на садовой лужайке. Сейчас снег синий. И все синее. Еще синее оттого, что свет в комнате оранжевый!
Другие окна тоже красивы, но не так, как папино, потому что в них нет деревьев — в них просто улица: люди, машины, дома…
Постепенно окна светлеют, время идет к десяти. Папа давно уже уехал — сдавать картину на выставку. Дети проснулись и сидят в кроватях, а мама носится по всей квартире: в сапогах, в скунсовой шубе и мохере, — но все еще никак не может уйти. Она еще раз все проверяет и дает детям последние указания.
— Старик-Ключевик вас проведает, — говорит мама. — Белье для стирки я замочила, вы его не трогайте. Щи и каша на плите, сладкий творог в холодильнике… Старик-Ключевик его любит, угостите его. И пусть он вас покормит… Ну, кажется, все! Я вам буду звонить!
В квартире тишина… Но это затишье перед грозой!
Едва мама уходит, Юра с помощью Кати одевается, мчится в одном валенке в папину комнату — включать радиоприемник. Квартира оглашается грохотом джаза вперемежку с каким-то космическим скрежетом и свистом. Юра с удовольствием включил бы стереосистему, но она заперта в шкафу — снаружи видны только боксы. Но и приемник звучит отлично, а главное, громко. Юра в полном восторге прыгает возле приемника на одной ноге, пока единственный валенок не сваливается на пол…
Тем временем Катя выезжает в коридор с санками. В санках сидят куклы, а Катя изображает лошадь. Конечно, в коридоре нет снега, но что поделаешь, если весь снег за окном! «В квартирах снегов не бывает», — думает Катя. Спросила бы она соседа — Старика-Ключевика, она бы узнала, что бывали в его жизни времена, когда и в дом задувал снег и замерзали окна. Кто знает, — может быть, именно об этом вспоминает сейчас за стеной Старик-Ключевик, возвращаясь от сна к действительности…
А Юра уже в ванной — там очень интересно! Ванна полна теплой воды, в которой мокнет белье: трусики, рубашки, полотенца… Юра смотрит на замоченное белье, и сердце его замирает от восторга: стирка — вот настоящее дело! Заняться бы этим хоть раз в жизни. Юра трогает рукой мокрые трусики… Восхитительное ощущение! Вот мама обрадуется, если он все это сейчас перестирает!
Если что-нибудь не так получится, то это же всегда можно исправить… «Не ошибается только тот, кто ничего не делает», — вспоминает Юра папины слова…
В это время раздается звонок в дверь.
— Юра! — кричит Катя. — Ключевик!
Когда Катя открыла дверь, она увидела на пороге квартиры-108 во всем великолепии Старика-Ключевика! Одет он был, как всегда, с иголочки: в черном костюме и белоснежной рубашке с черной бабочкой, а поверх всего болтался на золотистой цепочке вокруг шеи ключ от английского замка.
— Доброе утро, любезнейшая Катя, — поклонился Старик-Ключевик. — А где Юра?
— Он в ванной, — ответила Катя. — А зачем он вам?
— Ах, он, наверное, моется, — сказал Старик-Ключевик. — Извини…
— Почему моется? — удивилась Катя.
— Очень уж вода в ванной шумит.
— Разве шумит? — Катя прислушалась.
— Здорово шумит вода! — подтвердил Старик-Ключевик.
— Это Юра стирает, — объяснила Катя.
— Один?
— Один…
Старик-Ключевик понял, что дело неладно, и побежал в ванную…
Юра стоял в налитой до краев ванне посреди плавающего белья: открытые краны ревели, и вода уже перехлестывала через край ванны на кафельный пол. Часть воды уже вытекала в коридор, а Юра сосредоточенно и безмятежно полоскал одну из своих рубашек.
Старик-Ключевик бросился завертывать краны, а потом вместе с Катей вытащил мокрого Юру из ванны. Старик-Ключевик взял его на руки и понес в комнату переодеваться. С помощью Кати он раздел Юру, вытер его и натянул на него все сухое. Юра во время этой процедуры сидел надувшись. Ему не нравилось, что его вытащили из вожделенной стихии.
— Разве можно так намокать! — качал головой Старик-Ключевик. — Ты же можешь простудиться… Лучше во что-нибудь поиграй…
— Я стирать хочу! — буркнул Юра: видно было, что он вот-вот заплачет.
— Стирать детям нельзя! — строго сказал Старик-Ключевик.
Юра уже было всхлипнул, но тут Старик-Ключевик хлопнул себя ладонью по лбу:
— Юра! Я совсем забыл! Я ведь пришел за тобой! У меня для тебя кое-что есть…
— Что есть? — недоверчиво переспросил Юра. Он решил, что его просто отвлекают от стирки.
— Телевизор! — сказал Старик-Ключевик. — Я хочу его тебе подарить.
— Настоящий? — недоверчиво переспросил Юра.
— Настоящий большой телевизор!
Признаться, этого никто не ожидал. Катя и Юра уставились на Старика-Ключевика в немом восторге. Стирка была сразу же забыта.
— А вам не жалко? — вежливо спросила Катя.
— Не жалко, — улыбнулся Старик-Ключевик.
— Не жалко, не жалко! — закричал Юра. — Не жалко!
— Если только Юра обещает нам больше не стирать… и вообще… вообще не баловаться… обещаешь?
— Обещаю! — возбужденно крикнул Юра.
— Отныне у мамы больше не будет с вами забот, — сказал Старик-Ключевик. — Тишина и никаких шалостей — на долгое время, во всяком случае. Дело в том, что мой телевизор Юра может разбирать на части…
Юра радостно запрыгал на одной ноге.
— Вот, вот! — сказал Старик-Ключевик. — Я знаю, что ты интересуешься техникой. И вообще ты очень сообразительный и пытливый ребенок. Мой телевизор для тебя — целый клад. Ты просто не представляешь себе, сколько в нем разных деталей!
— Представляю! — закричал Юра. — Я представляю! Пошли скорей!
Старик-Ключевик засмеялся, взял Катю и Юру за руки и повел их к себе. Но каково же было удивление Кати и Юры, когда они увидели на большом письменном столе Старика-Ключевика три телевизора. В ответ на их удивление Старик-Ключевик объяснил:
— Видите ли, дело в том, что все эти три телевизора с дефектами. До вчерашнего дня у меня было два: вот этот и этот. Но вчера вот этот — самый большой — окончательно сломался, и я решил подарить его тебе, Юра. Тем более что сегодня мой внук привез мне еще один — вот этот, маленький. Он тоже старый, но еще ничего. И теперь я буду смотреть и слушать эти два: средний и маленький…
— Сразу два? — удивился Юра. — Почему?
— Видишь ли, мой друг, — терпеливо объяснял Старик-Ключевик, — я же говорил, что они старые, с дефектами: один из них давно онемел, а другой ослеп. Их любезно предоставили мне в безвозмездное пользование мои родственники. Это очень выгодно: не надо покупать новый, ведь это дорого. Однако приходится смотреть и слушать программу сразу в двух телевизорах, вот так…
Старик-Ключевик включил сначала маленький телевизор: в нем зазвучал голос диктора, хотя экран оставался темным. Потом Старик-Ключевик включил средний телевизор: экран засветился, и на нем появилось изображение диктора на фоне какой-то стройки — диктор улыбался, двигал губами, но звука не было. Звук шел из маленького телевизора с темным, слепым экраном.
— Понятно? — спросил Старик-Ключевик. Катя и Юра кивнули.
— Очень интересно! — сказала Катя. — И как вы это только додумались?
— Такой уж я сообразительный, — довольно улыбнулся Старик-Ключевик.
— Я теперь тоже буду смотреть два телевизора, — сказал Юра, — ваш и наш…
— Но у вас же есть прекрасный цветной телевизор! — рассмеялся Старик-Ключевик. — А мой уже вовсе не годный.
— И слепой, и глухой? — спросил Юра.
— Совершенно верно. Он годится только на то, чтобы его разбирать. И собирать из него что-нибудь другое…
— Что?
— Ну, это уж ты сам сообразишь, — сказал Старик-Ключевик. — Не мне тебя учить… Ведь так?
— Так! — важно сказал Юра.
