Это была стройная и элегантная женщина — полная противоположность дочери; ее продолговатое лицо обрамляла копна непослушных черных волос. Со стоном она снова опустилась на низко расположенное кожаное сиденье.
Фрэнк и Стэн стояли сзади автомобиля Грит, упершись в него руками.
Ты снялась с ручного тормоза? — закричал Стэн. — Или ты стоишь на тормозе? Или ты включила передачу?
Или вы вдвоем слишком слабы? — добавила Лисси.
Они подтолкнули машину, и она тронулась с места. Грит вывернула руль и припарковала автомобиль к обочине.
Ну, наконец-то, — простонала мама Греты, будто провела сутки закованной в вечную мерзлоту. — Старым развалюхам место на свалке, а не на дороге.
Услышав такое, Тинка снова захотела провалиться сквозь землю.
К ней подошла Грета, положила влажную, пухлую руку ей на плечо и участливо осведомилась:
Все в порядке, дорогая? Ты выглядишь очень подавленной.
С улыбкой во все тридцать два стиснутых зуба Тинка заверила Грету, что все в полном порядке.
Не беспокойтесь обо мне. Я... я принесу бензин с заправочной станции! — крикнула Грит Клювель-Теди- . майер вслед своим детям и помахала рукой из открытого окна.
В этот день на ней был серый костюм и белая блузка, вокруг шеи она повязала бант. По этому поводу у Тинки в голове вертелось слово «Позор!».
Изогнувшись как змея, она высвободилась из-под Гретиной руки и зашагала вместе с Лисси к воротам школы. Со всех сторон мимо них проносились девчонки и мальчишки. Было уже без двух минут восемь, и все торопились.
Рядом остановился темный автомобиль, дверца распахнулась, и из него выпрыгнула всегда бодрая Антье. Ее темно-русые волосы, собранные в конский хвост, раскачивались вверх и вниз.
Целую, мамочка! — закричала она. Окно водителя опустилось, тихонько
жужжа, и в нем показалось напудренное женское лицо. У дамы на руках были белые перчатки, а в ушах висели блестящие фигурки, больше подходившие для новогодней елки.
Антье, дорогая, не забудь, на два ты записана к парикмахеру. И в конце концов, „пусть тебе подстригут челку, а то ты выглядишь как соседский бобтейл.
Хорошо, мамочка! — пообещала Антье, прижав к себе папку, и с лучезарной улыбкой подошла к Лисси и Тинке. — Доброе утро! — сказала она.
Бобтейл? Если не ошибаюсь, это собака? — задумчиво спросила Лисси.
Антье ухмыльнулась:
Такая лохматая, что даже глаз не видно. Мама в этом вопросе очень щепетильна. Но Лоренцо самый лучший парикмахер из всех, кого я знаю. Он может подстричь челку так, что для мамы она будет короткой, а для меня длинной.
Лоренцо!
Тинка застыла. В ее голосе слышались завистливые нотки. Лоренцо был лучшим парикмахером в городе, и Тинка многое отдала бы за то, чтобы хоть раз у него подстричься. К тому же стрижка у него стоила на порядок больше, чем у других мастеров. Грит Клювель-Тедимайер непременно скажет: «Тинка, нам позарез нужны деньги на другие вещи».
Из большого холла донесся звонок, и задержавшиеся во дворе ученики заторопились в школу.
Мамы на подиуме
После большой перемены в класс Тинки и Лисси зашла госпожа Райнгард. Она полностью соответствовала своему прозвищу «Смерч». Иногда казалось, что она с головы до ног окружена маленькими вихрями.
Всем доброе утро. В понедельник мы отправляемся в каменный век! — объявила она.
Растерянные лица, удивленные глаза.
Сумасшествиит, — услышала Тинка Лиссино бормотание.
Госпожа Райнгард была не только быстрой и энергичной, у нее был острейший слух.
Нет, Лисси, у меня нет сумасшествиита. Я говорю вполне серьезно.
Лисси порозовела и опустила глаза. У нее за спиной раздалось хихиканье, и она Недовольным взглядом окинула ребят.
У нас появился шанс поучаствовать в проекте, — продолжила госпожа Райнгард. — За городом Литцманштадт расположен музей, в котором в течение двух дней можно пожить, как в каменном веке. Эти дни — понедельник и вторник на следующей неделе.
Класс заликовал, но госпожа Райнгард подняла руку и утихомирила детей.
Мои дорогие, речь идет не о каникулах. Вам предстоит поработать и по возвращении написать отчет.
Некоторые издали вздох разочарования, другие смирились с положением вещей.
Чтобы организовать выезд класса, мне понадобятся трое сопровождающих. То есть родители, которые поедут с нами. По счастливому стечению обстоятельств я встретила около школы троих мам, которые неожиданно согласились.
Тинка задержала дыхание и взмолилась про себя: «Пожалуйста, только не ма, а то я не перенесу этого».
Ее наихудшие предположения были ничтожны по сравнению с тем, что сказала госпожа Райнгард:
Мама Греты, мама Антье и мама Тинки и Лисси поедут с нами.
Это позор, — вырвалось у Тинки.
Перед ее глазами предстали три мамы, идущие по подиуму. Впереди всех элегантная, супершикарная мама Греты, потом энергичная мама Антье. За ними судорожно передвигалась Грит Клювель-Тедимайер со слегка растрепанной прической и в чуть перекошенной юбке. Как в мультфильме, на счастье Тинки, деревянный пол проломился и мама провалилась вниз, — позор закончился.
— Тинка, проснись! — кричал кто-то. Тинка вздрогнула, дыра с острыми
краями пропала, а вместо этого перед ее глазами оказалось любезно улыбающееся лицо госпожи Смерч.
Сейчас не время для сна.
Это был кошмарный сон, — пробормотала Тинка.
Пускай Грит едет на своей машине, через пару километров она все равно остановится, — пошутила Лисси.
Тинке было не до смеха.
На следующей перемене Грета снова собрала вокруг себя свиту. Она знала, как привлечь к себе внимание других девочек. Жестикулируя руками, она рассказывала о своей маме:
Вы ее полюбите. Она просто супер. Трудно представить себе подружку лучше.
Конский хвост Антье вращался как пропеллер. С деловым видом она протиснулась поближе к Грете и тут же затараторила. Она трещала без точек и запятых, никому не давая возможности уйти.
Моя мама безнадежно старомодна, — безразличным тоном заявила она. — Но у нее есть целая куча положительных качеств. Во-первых, она не вмешивается, когда дело ее не касается. Например, она всегда постучит, прежде чем войдет в мою комнату. Во-вторых, у нее талант организатора. Мой папа всегда говорит, что она «семейный менеджер». При этом она сама большая шишка в электрофирме. Дома у нее тоже все под контролем. Как-то вечером папа без предупреждения привел домой человек десять коллег. Но для мамы это была не проблема. Она еду просто... — Антье искала подходящее слово, при этом ее конский хвост раскачивался как маятник, — ...наколдовала! Да, это было колдовство!
Грета перевела взгляд на Тинку и Лисси, стоявших чуть обособленно. Тинка как раз просила Лисси дать ей плитку шоколада, который им положил Борис Тедимайер-Клювель.
— Эй, вы двое! Расскажите что-нибудь про вашу маму! Что нам ожидать от нее? — закричала Грета.
Тинка выхватила шоколад из Лиссиных рук, откусила солидный кусок и демонстративно начала жевать, показывая тем самым, что не может ответить. В ее голове вертелись разные мысли. Что она должна сказать? «Ах, наша мама станет просто сенсацией. Определенно, она вырядится в звериную шкуру, воткнет в волосы кость и продемонстрирует у костра искусство танцевать танго. И вполне вероятно, подожжет себе зад. Но вряд ли нам удастся доехать до города Литцманштадт. Автобус, в который сядет мама, застрянет, потому что закончится бензин или двигатель испустит дух».
Конечно, Тинка ничего не сказала. Она и не могла ничего сказать, так как энергично дожевывала шоколад.
На помощь ей пришла Лисси.
О, Грит! У вас просто не будет слов! — произнесла она загадочно и зашептала Тинке сквозь зубы: — Так ведь?
На счастье, школьный звонок прервал этот мучительный допрос. Как только Тинка и Лисси вернулись за парту перед учительским столом, за которой они сидели уже давно, Тинка проворчала:
Нам надо что-нибудь придумать.
Сегодня после обеда мы подберем правильное «лечение» для Грит, — ответила Лисси и улыбнулась в радостном предвкушении. Для нее годился любой повод, чтобы поколдовать.
Дом № 77, который девочки получили в подарок от госпожи Шикетанц, располагался в Кристальном переулке.
Чем занимается госпожа Шикетанц на Гавайях? — спросила Лисси у сестры, когда они после уроков шли по улице.
Она по уши влюблена или что-то в этом роде, — ответила Тинка.
— Однажды, когда она появилась в зеркале, она как раз репетировала танец хула-хула, — вспомнила Лисси.
И вот они добрались до места. Они стояли перед странным деревянным забором, штакетины в котором расшатались и были кривыми. Рядом с садовыми воротами висела табличка, которую прикрепила еще госпожа Шикетанц:
