– Астет, – радостно повторил он. – Астет бойсой майчик. Уже стейять и… – На дальнейшее его воображения и словарного запаса не хватило, но все равно это была самая длинная речь из всех, какие ему до сих пор удавалось произнести.
Старших сестер и братьев охватило дружное умиление. Даже Сирил, забыв про часы, опрокинул Ягненочка на ковер из мха и принялся под его радостный смех и повизгиванье катать его с боку на бок.
– А ведь когда-нибудь он станет взрослым, – с задумчивым видом глянула сквозь прямые и длинные листья каштана на ярко-лазурное небо Антея.
Именно в этот момент Ягненочек, окончательно разыгравшись и развеселившись, пнул со всей силы Сирила в грудь своей маленькой ножкой, обутой в твердый кожаный ботинок. Послышался хруст. Невинный Ягненочек раздробил стекло на папиных запасных часах «Уотерберри», которые Сирил без разрешения взял поносить.
– Когда-нибудь станет взрослым! – горестно возопил он, плюхнув Ягненочка на траву. – Только тогда это будет уже никому не нужно! Как бы я хотел…
– Остановись! – заломила руки Антея в ужасном предчувствии, но было поздно.
Слова ее прозвучали в унисон со словами, которые Сирил добавил к начатой фразе, словно текст и мелодия песни. Антея крикнула «Остановись!», а Сирил высказал пожелание, чтобы Ягненочек сделался взрослым прямо сейчас.
Верный Саммиад никогда не бросал обещаний на ветер. А потому, лишь только лесное эхо унесло крики Сирила и Антеи, Ягненочек на исполненных ужаса глазах четверых старших братьев и сестер принялся бурно расти и взрослеть.
Это были кошмарнейшие мгновения. Процесс в данном случае проходил не так быстро, как в предыдущих желаниях. Сперва у Ягненочка изменилось лицо. Оно похудело и сделалось больше. На лбу появились морщины. Глаза потемнели и глубже запали в глазницы. Рот увеличился. Губы сделались тоньше. А под носом возникли маленькие темные усы. Это было особенно дико, если учесть, что сперва повзрослело только лицо, в то время как остальная часть Ягненочка еще пребывала во вполне себе двухгодовалом возрасте, одетая в льняной костюмчик и белые ажурные носочки.
– Ой, как я бы хотела, чтобы этого не было! Ой, как я бы хотела, чтобы этого не было! – дважды выкрикнула Антея. – И вам тоже надо этого пожелать, – призвала она остальных.
И все четверо тут же стали настойчиво это желать. И вы бы не удивились этому, если бы сами увидели в тот момент, что творилось с Ягненочком, ибо такое зрелище способно повергнуть в трепет даже самое черствое и холодное сердце. Они так сильно желали этого, что у них закружились головы и они едва не лишились сознания. Увы, старались они совершенно напрасно.
Едва лес перестал перед ними кружиться, их потрясенным взорам предстал весьма щегольски и корректно выглядящий молодой человек в сером фланелевом костюме, зеленом галстуке и модной соломенной шляпе. И на верхней губе у него красовались такие же аккуратные темные усики, какие мгновенье назад появились на их глазах у малыша. Значит, это и был Ягненочек! Взрослый! Их собственный Ягненочек! Чудовищное превращение!
Взрослый Ягненочек грациозно прошел по мху к каштану, прислонился к его стволу и в таком положении замер. Похоже, он ощущал себя утомленным и был намерен поспать. Совершенно в духе их маленького, несносного и любимого Ягненочка, который и в первозданном своем состоянии отличался склонностью засыпать в самые неожиданные моменты и в самых неподходящих местах. Но остался ли этот новый Ягненочек в сером фланелевом костюме и зеленом галстуке совершенно таким же, как прежде, или его сознание выросло вместе с телом?
По сему поводу в нескольких метрах от спящего стоя Ягненочка был созван экстренный совет, ознаменовавшийся бурными дебатами.
– В любом случае нас ожидает нечто ужасное, – сказала Антея. – Если сознание его тоже выросло, он не потерпит нашей опеки. А если мозги у него остались как у двухлетнего, нам все равно нипочем не управиться с ним, когда он чего-нибудь не захочет. И как тогда? Нам ведь уже скоро будет пора возвращаться к обеду.
– И никаких орехов мы не собрали, – встряла Джейн.
– Плевал я на эти орехи, – взвился Роберт. – А вот обед для меня очень важен. С позавчерашнего дня никак не могу наесться. Слушайте, – посмотрел он на остальных. – Нельзя нам его привязать пока к дереву? Тогда мы бы быстренько сбегали домой, пообедали и обратно вернулись.
– Умней предложить ничего не мог? – уставился на него Сирил. – Так нам Марта и даст пообедать, если мы без Ягненочка возвратимся. И ровно то же нас, между прочим, ждет, если мы его к ней приведем в его нынешнем виде. Да знаю я, знаю, что это моя вина, – предупредил он упреки сестер и Роберта. – Знаю, что гад и убить меня мало. Только не надо усугублять. Вот просто договоримся на этом и тему закроем. А сейчас примем решение, что делать дальше.
– Давайте его разбудим, отведем в Рочестер или Мейдстоун и там накупим еды в какой-нибудь пекарне, – внес предложение Роберт.
– Отведем? – переспросил Сирил. – Конечно, я знаю, что это только моя вина, но лично тебе не завидую, если ты попытаешься заставить насильно куда-то идти вот этого самого молодого человека. Ягненочек наш и раньше-то не был слишком покладистым. А в таком своем виде, уверен, стал просто демоном во плоти. Вы поглядите, какой у него рот упрямый.
– Все равно разбудим, – настаивал Роберт. – А там уж и будет видно, как он себя поведет. Может быть, он вообще решит пойти с нами в Мейдстоун и там как следует угостить чем-нибудь вкусным. Если он носит такой костюм, у него уж точно есть много денег. А пообедать нам с вами где-нибудь обязательно надо.
Они взяли травинки разной длины, потянули жребий, миссия пробуждения взрослого Ягненочка выпала Джейн, и она справилась с этой задачей, пощекотав его под носом веточкой дикой жимолости.
– Проклятые мухи, – немедленно отреагировал он. Повторив еще раз про мух, он открыл глаза, увидал двух сестер и двух братьев и бросил небрежно: – Привет, малявки. Чего это вы до сих пор прохлаждаетесь здесь? Бегите домой. Иначе на свою еду опоздаете.
– Точно знаю, что опоздаем, – уныло подтвердил Роберт.
– Ну так и катитесь по-быстрому, – посоветовал взрослый Ягненочек.
– А ты как насчет еды? – осторожно осведомилась Джейн.
– Отсюда вроде до станции недалеко, – словно бы размышляя, пробормотал он. – Есть у меня мыслишка смотаться в Лондон и отобедать в клубе.
Четверых его близких родственников придавило глухое уныние. Ягненочек собирается в Лондон. Один. Без сопровождения. Он пообедает в клубе, а после, вполне вероятно, захочет остаться там и на пятичасовой чай. И может даже, там провести время до самого заката солнца. О том, что случится дальше, никто из четверых детей старался даже не думать. Беспомощный сонный сердитый ребенок обнаружит себя среди блеска и роскоши клубной жизни и совершенно чужих равнодушных официантов и, затерявшись в глубоком кресле, тщетно примется звать оттуда свою любимую Панти. Представив себе такое, Антея едва не заплакала.
– О, нет, Ягненочек, миленький. Ты не должен такого делать! – вырвалось у нее.
Ягненочек нахмурился.
– Моя дорогая Антея, сколько мне еще нужно раз повторять, чтобы ты запомнила: меня зовут Хилари, или Сент-Мор, или Деверё. Предоставляю вам выбор, мои несмышленые братики и сестрички, называть меня любым из этих трех имен, данных мне при крещении. Но я больше не потерплю от вас никакого дурацкого Ягненочка и требую, чтобы вы навсегда забыли об этом реликте моего глупого и далекого детства.
Слушать такое из его уст для всех четверых было дико. Он обращался с ними с высокомерием старшего брата, потому что и впрямь теперь сделался взрослым, в то время как они сами по-прежнему оставались детьми. Именно это Антея и Сирил сейчас обсудили, коротко пошептавшись.
Положение складывалось критическое, однако, привыкнув последнее время почти ежедневно выкручиваться из передряг, в которые их повергали дары Саммиада, эти дети стали гораздо мудрее своего возраста.
– Дорогой Хилари, – начала Антея, а Роберт, Сирил и Джейн невольно скривились при звуке этого имени. – Ты же знаешь: папа бы не одобрил твоей поездки в Лондон, потому что взял с тебя обещание, что пока его нет, ты не оставишь нас здесь без присмотра. – «Вру и не краснею», – добавила она мысленно.
– Послушай, – пришел ей на помощь Сирил. – Раз ты у нас уже такой взрослый и старший брат, почему бы тебе, как делают многие старшие братья, не отвести нас в Мейдстоун и не устроить нам там настоящий пир, а потом мы вместе сходили бы на реку.
– Премного обязан за такое заманчивое предложение, – с издевкой ему поклонился Ягненочек, – но, знаешь ли, мне предпочтительней одиночество. В общем, сыпьте домой обедать, а я, может, и загляну вас проведать попозже к пятичасовому чаю. Впрочем, вполне вероятно, вернусь и гораздо позже, когда вас уже спать уложат.
