Проехали мимо одноэтажного кирпичного здания, разделенного вывесками на две половины — «Магазин» и «Столовая». Дверь магазина была перечеркнута железной полосой, замкнутой на замок; дверь столовой оказалась открытой. Первое обстоятельство очень понравилось Алексею Палычу, а в сочетании со вторым пока все складывалось прекрасно.
Парень приостановил трактор возле небольшого домика.
— Спроси в конторе, папаша. Может, он там.
— Спасибо, — сказал Алексей Палыч. — Я что-нибудь должен?
Парень засмеялся. Видно, современный обычай брать деньги за мелкие услуги еще не докатился до этих краев. А может быть, учитывая плачевный вид Алексея Палыча, сработал старинный принцип «с нищих не берем».
Алексей Палыч поднялся на три ступеньки и вошел в помещении конторы.
В первой комнате за сдвинутыми столами сидели друг против друга две женщины и проигрывали на счетах обычную бухгалтерскую мелодию.
— Мне бы заведующего… — робко сказал Алексей Палыч, сознавая убожество своего внешнего вида.
Внешний вид был оценен как положено.
— Сезонников не берем, — сказала одна из женщин.
— Да я не сезонник… — начал было тянуть Алексей Палыч и тут же рассердился на себя. — Группа туристов попала в тяжелое положение, — сообщил он суровым тоном. — Нужно оказать им помощь.
— А при чем тут мы? — спросила вторая женщина и откинула одну костяшку на счетах.
— Здесь все при чем, все люди… — туманно, но достаточно грозно заявил Алексей Палыч. — Там дети!
Первая женщина вздохнула и тоже откинула костяшку на своих счетах.
— У меня их трое. Там он, — указала она на дверь во вторую комнату. — Только если вы насчет работы…
Алексей Палыч постучал в дверь и вошел, не дожидаясь ответа.
Заведующий сидел за столом и вписывал что-то в разграфленный на клеточки лист бумаги. Был он чем-то похож на того директора школы, которому Алексей Палыч пытался рассказать правду. На сей раз Алексей Палыч в откровенности лезть не собирался. Но даже если все пойдет гладко, кое-что объяснить будет трудно.
— Здравствуйте, — сказал Алексей Палыч. — Не обращайте внимания на мой внешний вид, я прямо из леса.
— Да, — согласился заведующий, — видик у вас — будто корова жевала. Кто же вы будете?
— Я учитель, — сообщил Алексей Палыч. — Вот мои документы.
От паспорта заведующий не отказался. Он просмотрел его очень внимательно.
— Далековато вы забрели от Кулеминска…
— Мы шли не из Кулеминска. У нас, понимаете, туристский поход. Теперь мы попали в тяжелое положение. Нужна помощь.
— А при чем тут я?
— Там дети… — сказал Алексей Палыч. — Семь человек детей и двое взрослых, считая меня. Все без пищи уже около двух суток.
— Какая вам нужна от меня помощь?
— Необходимо доставить их сюда, накормить. Дальше посмотрим…
— Где вы их оставили?
— Там знаете… такая лесная дорога… Сначала мы повернули направо, попали в заброшенную деревню, потом вернулись, вышли на проселок… Там они сейчас ждут.
— Ясно, — сказал заведующий, — вы вышли на Калинковский хутор. Поверни вы налево — через полчаса были бы на дороге. Разве у вас не было карты?
— Потерялась.
— А продукты тоже потерялись?
— Утонули при переправе.
— Странно. Целый мешок несчастий. Вы — начальник?
— Не совсем. Я как бы сопровождающий…
— Как бы… — задумчиво сказал заведующий. — Я вот думаю, что мне вас доставить не на чем. У меня всего три бортовых машины, и все в разгоне. Вернутся поздно.
— А нельзя ли на тракторе, с которым я приехал? У него большой прицеп.
— На тракторе… — заведующий поднял телефонную трубку. — Дай мне ферму. Але, у вас там Семен разгрузился? Как разгрузится, пускай подъедет к конторе.
Заведующий положил трубку и пришлепнул ладонью по столу.
— Все. Посмотрим на ваших детей, какие они из себя. Деньги имеются?
— Да, — сказал Алексей Палыч и похлопал себя по карману, где лежал плотный конверт.
— Очень хорошо. Столовая работает до девятнадцати, магазин откроется в шестнадцать часов.
И вот теперь начиналась самая трудная часть разговора.
— Лучше бы он совсем не открывался, — вздохнул Алексей Палыч.
— В каком смысле? — удивился заведующий.
И тут Алексей Палыч ступил на тропу недомолвок и мелких уверток. Он понимал, что на фоне жеваного пиджака, помятой внешности и порванной кое-где одежды все его доводы будут выглядеть одинаково несолидно — будет ли он говорить правду или устраивать слалом на трассе извилистой лжи. Он просто надеялся, что заведующий поверит без особых доказательств, и выпалил сразу самое главное:
— Нам необходимо вернуться в Город.
— На здоровье, — сказал заведующий. — Завтра в десять утра пойдет автобус. До электрички километров сорок. Завтра будете в Городе.
— Ребята не захотят возвращаться. Они, скорее всего, решат закупить продукты и продолжать поход.
— Опять же — на здоровье. Закупайте и продолжайте.
— Этого делать нельзя, — сказал Алексей Палыч. — Понимаете, в группе с самого начала все шло как-то не так. То спички пропали, то мазь от комаров, то карта. Наконец — продукты. Поход не сложился, как говорят. В группе начались конфликты, трения. При такой обстановке идти дальше нельзя…
— Так не идите, пускай командир даст распоряжение вернуться.
— Это не так просто, — сказал Алексей Палыч. — Решение надо как-то мотивировать. А мои соображения — это только мои соображения. Кроме того, руководитель не я, а другая девушка… — сказал Алексей Палыч и не сразу понял, отчего это вдруг заведующий расплылся в улыбке.
— Пускай другая девушка и прикажет, — весело сказал заведующий.
— У нее тоже мало оснований.
— Ну знаете, в ваших основаниях мне не разобраться. Вы что-то не договариваете?
— Не договариваю, — честно сказал Алексей Палыч. — Но я просто прошу вас мне поверить, как учителю… Группу нельзя пускать дальше.
— Но я-то что смогу сделать?
— Вы можете приказать не открывать магазин. Поедим в столовой.
— Приказать… — усмехнулся заведующий. — Могу сказать Клавке, чтобы не выходила. Она только рада будет. Вам это поможет?
— Очень. Но это не главное. Нужно получить какое-то сообщение из Города, что-то вроде приказа возвращаться.
— В Город вы позвонить не можете. У нас местная линия.
— Я не собираюсь звонить, — заявил Алексей Палыч. — Если уж у нас с вами пошел честный разговор, то никто такого сообщения из Города послать не может: там совершенно не знают обстановки. Это сообщение я напишу сам…
— Ясно, — сказал заведующий. — Липовая телефонограмма. Я в этом участвовать не буду. Завтра же об этом будет известно по всему району. Допустим даже, что я вам верю, но вы уезжаете, а я остаюсь. И мне с этими людьми работать.
— Я вас не прошу ничего сообщать или подтверждать. Скорее всего, никто, кроме ребят, об этом не узнает. Я просто прошу вас молчать, если при вас об этом зайдет разговор.
— Да врите сколько хотите, — сказал заведующий и оглядел Алексея Палыча, словно видел его впервые. — Слушайте, а вы на самом деле учитель? В паспорте ведь этого не написано…
— Мне трудно вам доказать. После всего сказанного честному слову вы можете и не поверить…
— Могу, — согласился заведующий. — А вот в кулеминской школе уборщицу как зовут?
— Ефросинья Дмитриевна! — с торжеством выпалил Алексей Палыч.
— Верно! — обрадовался заведующий. — Она родом с Калинковского хутора. А директор школы у вас кто?
— Брыкин Илья Иванович.
— Куда же Костомаров делся?
— Ушел на пенсию.
— Тоже верно, — сказал заведующий и подмигнул Алексею Палычу. — А ты говоришь — не написано…
Под окном, грохоча, остановился знакомый трактор с прицепом. Заведующий поднялся из-за стола и вышел на улицу. Алексей Палыч, приосанясь, прошел мимо бухгалтерш, но не удостоился даже поднятия головы ни той, ни другой.
— Как ты его уговорил, батя? — прокричал тракторист, когда Алексей Палыч уселся справа от него.
— Дети! — крикнул Алексей Палыч.
— Точно, — согласился парень. — Даже дорожный знак есть такой. Ты не думай, что я жлоб какой. Без разрешения не имею права.
На этот раз ребята не спали. Завидев трактор еще издали, они стали подниматься и подтаскивать рюкзаки поближе к дороге.
Тракторист развернулся и, не глуша двигатель, крикнул:
— Вали все в прицеп! На борта не садиться!
Перевалив рюкзаки в кузов, ребята забрались и уселись прямо на дне прицепа. Там еще оставалось достаточно комбикорма, и влажная одежда быстро набрала серо-коричневой пыли. Из солидарности, не желая выделяться, Алексей Пальм тоже залез в прицеп. Комбикорм не украсил и его. Но грязновато-истощенная оболочка учителя сохраняла в себе прежний ум. Подпрыгивая на досках днища, Алексей Палыч напряженно думал. Что-то не нравилось ему в этой липовой телефонограмме, как-то неубедительно все выглядело. Кто и с какой стати должен ее сюда прислать?
