При такой тотальной слежке продолжать разведывательные вылазки стало совершенно невозможно, и Тайлер все свое свободное время посвящал изучению тех немногих источников информации об Обыкновенной ферме, которые удалось раздобыть. Теперь в его распоряжении был недоеденный мышами дневник Октавио Тинкера, детская книжка и книга о земельных участках городка Стандарт-Вэлли, которую Люсинда принесла из библиотеки и отдала ему трясущимися руками. Загадочного слова ОНРЕЗ, оставленного Люсинде призраком, в словаре не нашлось, Тайлер прошерстил все истерзанные страницы дневника в поисках любого упоминания о нем, но безуспешно. Еще одна тайна.
Из детской книжки Тайлер узнал немного о ранних годах Октавио Тинкера. Родился он в конце девятнадцатого века на севере штата Нью-Йорк и был талантливым ученым, который стал первопроходцем в теории кристаллов и даже прославился (до такой степени, что в детскую книжку попал) тем, что с фантастической быстротой выращивал огромные кристаллы, похожие на бриллианты и прочие драгоценные камни. Он демонстрировал свой метод по всему миру — в книге даже был напечатан снимок, на котором Октавио показывал свои умения президенту Франклину Рузвельту. Однако Тайлера привлек совсем другой снимок, названный: «Профессор Тинкер и его континуумоскоп». Прибор, который Октавио держал в руке на этой фотографии, очень напоминал тот, что был изображен на картине в библиотеке. А сам великий ученый, с его внушительными усами, на снимке выглядел так, будто собирался исполнить соло на валторне.
Значит, эту штуку он сам изобрел и она существовала в реальности. Пролистав книжку до конца, Тайлер отложил ее и вернулся к дневнику.
Час спустя он умудрился разобрать в истрепанных страницах еще несколько слов и даже фраз, смысл которых остался для него полной загадкой: «кристаллометрия», «крест Фулканелли», «выращивание кристаллов из расплава», «ковалентная связь» и «узел из чистого граалита». Тайлер даже скрупулезно проверил все эти ужасные научные термины по словарю и заподозрил, что некоторые из них остались бы загадкой и для его учителей по естествознанию. А еще ему удалось разделить две склеившиеся страницы и обнаружить не слишком пожеванный фрагмент рукописи, который он прочел, дрожа от возбуждения.
«Китайский философ сказал: "Алхимик должен… учиться методу непосредственно у тех, кто в нем преуспел… Книги здесь не помогут, того, что написано в книгах, довольно лишь начинающим, все же остальное есть тайна и передается лишь устно… Но превыше всего необходима вера. Неверие приводит к неудаче"».
Под этим Октавио приписал:
«Однако, как правило, те, кто верит, не ученые, а ученые не склонны верить. Где мне найти того, кто поможет мне создать идеальный континуаскоп?»
Значит, он все-таки появился, хотя и названный немного иначе — континуаскоп! И, размышляя о переезде в Калифорнию, Октавио думал об усовершенствовании прибора. Тайлер не был уверен, что все остальное из отрывка понял правильно — в словаре только говорилось, что «алхимик» — это некто обладающий тайным знанием. Значит, Октавио стремился овладеть тайным знанием и хотел, чтобы ему помогли сконструировать научный прибор. Это было любопытно, но ровным счетом ничего не говорило Тайлеру. ОНРЕЗ также ни к чему не привел. Работал целый день, а не продвинулся от отправного пункта ни на йоту.
«Что толку учиться, — уныло думал он. — Взрослые только прикидываются, что это здорово, типа, учись и всего добьешься в жизни. Ну вот, я учусь! Да еще в свое свободное время! И чего я добился?»
Ничего и еще раз ничего — вот вам и ответ.
— А еще Колин сказал, что очень хотел бы ходить в школу, как мы с тобой, — ну, ты понимаешь, в нормальную школу, с другими детьми, учителями, уроками и всем остальным. Он обучался дома. Его мать всегда учила его здесь сама. Разве это не печально? Неудивительно, что он не всегда знает, как себя вести…
Люсинда заливалась соловьем, но Тайлер упорно перебирал в уме все полученные сведения об Октавио Тинкере и слушал ее вполуха, особенно когда она стала распространяться о Колине Нидле, которого он считал не более интересным, чем прыщ на чужой пятой точке. Перед ним лежала книжка о земельных участках, открытая на странице, где говорилось про Обыкновенную ферму, и он выписывал себе заметки на кусочке картона.
— …так, может, ты попытаешься быть с ним полюбезнее, — закончила Люсинда. — И тогда он поможет нам найти другие записи, которые тебе так необходимы.
— Колин? — Тайлер не мог поверить своим ушам. — Ты хочешь, чтобы я подружился с юным Доктором Зло?
— По нему видно, что ему нужны друзья.
— И скунсу они нужны. Но это же не значит, что я заведу себе скунса, я же не дурачок.
— Тайлер, какой ты жестокий!
— Погоди, — отмахнулся он. Кажется, что-то получилось. — Иди сюда, Люс. Посмотри-ка.
Она скривилась, но подошла.
— Что еще?
— Вот так ферма выглядела в тысяча девятьсот шестьдесят третьем году. Большинство зданий более или менее такие же, но было тут много чего, что уже не сохранилось. Видишь эти постройки? — Он показал на группу строений на чертеже, которые по расположению должны были находиться между домом и библиотекой. — Сейчас там ничего нет. Один сад.
— Может, эти здания сгорели во время пожара?
— Какого пожара?
— Рагнар говорил, что тут был пожар, еще давно. У дяди Гидеона была лаборатория с кучей всякого ценного. И он все это потерял, потому что лаборатория сгорела.
— Да что ты?! — Тайлер уставился на чертежи. — Ладно, это, видимо, объясняет отсутствие некоторых построек. Но я не это хотел тебе показать. Посмотри на карту. Внимательно посмотри.
Люсинда прищурилась, наморщив лоб.
— На что смотреть-то?
— Вот именно. На что смотреть. Ты ничего не замечаешь?
Он указал пальцем на чертеж и обвел форму рисунка.
— Ой! Точно, да! Это… это все похоже на огромную спираль. Или на морскую раковину. Если смотреть на здания фермы и на части дома.
Это была правда. Хотя их ничто не соединяло, здания, казалось, расходятся спиралеобразно от одной-единственной незастроенной точки в центре усадьбы. Формы зданий и без того были странными, даже эксцентричными, а дыра, оставленная сожженными строениями, скрывала истинные очертания, поэтому во время прогулок Тайлер никогда не замечал спирали, а на рисунке она была ясно видна.
— Но зачем? — спросила Люсинда. — Зачем строить именно так?
— Наверное, потому, что Октавио Тинкер был законченный псих. — Тайлер никак не мог ухватить мысль, которая вертелась в голове. Ему словно не хватало какой-то малости для получения ясной картины, так бывает, когда ты замечаешь шум только тогда, когда он стихает. — Эта бредятина в его дневнике похожа на стратегические подсказки в «Последнем манускрипте»…
— А где тут дом с привидениями? — Люсинда закусила губу. — Если это сарай для рептилий, а это фасад дома — значит, дом с привидениями должен быть вот… здесь.
Она указала пальцем точно в центр открытого пространства, в пустую «точку отсчета», вокруг которой свивались в спираль остальные здания.
Тайлер замер, вглядываясь.
— Ух ты, точно! Люсинда, ты права! — «Дом с привидениями», как его назвала сестра, был большим пустым зданием без окон, которое они проезжали в первый день приезда на ферму. Таинственное сооружение было похоже на дом из фильма ужасов, с ветхим фасадом из серых досок и большим подвесным водостоком, который тянулся вниз, словно комариный хоботок, изготовившийся для укуса. — Но тот сарай на вид совсем древний, он наверняка стоял здесь еще до шестьдесят третьего года. Почему же тогда его нет на карте?
— Это не сарай, — сказала Люсинда, наваливаясь на него, чтобы рассмотреть чертеж. — Ты разве не помнишь? Нам же говорили. — Она прикусила губу. — Это… как его? Ах да, зернохранилище. Но так как большинство здешних животных не едят зерно, дядя Гидеон его не использует.
— Значит, оно давно здесь стоит и в то время тоже было? — Он посмотрел на пустое место на чертеже. — Тогда оно должно быть здесь, на карте. Но его нет, может, его все-таки позже построили? Да нет, чушь какая-то. Кто станет строить зернохранилище, чтобы оно пустовало… — Он вдруг осекся. — О боже! Люсинда! ЗЕРНО!
— Ну и что? Что такого… — И тут она поняла — О господи. Но в зеркале была надпись: «ОНРЕЗ».
— Да! Это «ЗЕРНО» наоборот!
Тайлер засмеялся, радуясь неожиданной разгадке.
— Я готов поспорить на все свои карманные деньги до конца жизни, что кто-то через зеркало пытается нам внушить: «Проверьте зернохранилище!»
Люсинда едва удержала брата от того, чтобы немедленно не начать разведку на местности. Он чувствовал себя ребенком, которого рано укладывают спать, но, когда Люсинда напомнила ему о черной белке, пыл его немного поостыл. Он даже начал подумывать, а не отправить ли сестру вместо себя, но она отказалась еще до того, как он предложил.
