Ознакомительная версия.
Номер шесть – всем известная Тамара Гроттер. Миксер с прицепом. Шучу-шучу… Просто разве найдется болельщик драконбола в здравом уме и трезвой памяти, который не знает, как зовут Гроттер и на чем она летает? Если же найдется, мои комментарии ему все равно не помогут. И вообще ничего не поможет.
Номер семь. Пламядышащий джинн Фарух. Тут мне сложно что-либо сказать, поскольку на тренировках ему запрещали играть в полную силу. Способен выдыхать языки пламени. Его полупрозрачное газообразное туловище очень похоже на сгусток тумана. Сшибить его с коврика невозможно по определению. Другое дело, что сшибить можно сам коврик, и в сосуд можно заточить, и еще много чего учудить, если пофантазировать, но, как говорится, консультации в платном порядке.
– Ягун! Ты за кого вообще болеешь? – крикнула Таня.
Ягун ее услышал только чудом.
– Если гриппом, то за себя. А если в данной конкретной игре, то затруднюсь сказать. Наверное, так: за невидимок, но без Глинта и без Шмыглинга. А за Пуппика с Танькой, пожалуй, да. Всей душой.
Номер восемь. Кэрилин Курло – особа, приятная во всех отношениях. Девушка-снайпер. Боевая подруга Демьяна Горьянова. Кстати, пользуясь случаем, делаю доброе дело. Если среди множества зрителей есть производители магического кефира, свяжитесь с Демьяном. Отныне ваше молоко будет прокисать мгновенно и совершенно бесплатно.
Номер девять – Нутто-Гнутто. Бабай по убеждениям и образу жизни. И вообще бабай. По-моему, отличное приобретение. Учитывая, что в сборной мира есть бабай Умрюк-паша, им будет о чем пообщаться. На какие-нибудь специфические бабайские темы. Кстати, я всю жизнь мечтал выяснить, что представляет собой специфическая бабайская тема.
Номер десять – Гурий Пуппер. Ну что тут скажешь? Все выражено двумя словами, все прочие слова сплошное дежа вю. Единственное отличие от предыдущих матчей в том, что Пуппер будет использовать сменные метлы. Каждая метла из особого сорта магического дерева. Одни метлы хороши в свободном парении, другие – лучше подходят для виражей. Может, Таньке тоже использовать сменные инструменты? Ну там для пилотажа скрипочку, а для таранов лучше подойдет концертный рояль.
Номер одиннадцать, дополнительный – да-да, господа, это не глюки! – Катя Лоткова, защита дракона. Первоначально Катю хотели ввести в команду, убрав из нее Шейха Спирю. Однако впоследствии международная коллегия судей в лице почтеннейшего Тиштри, менее почтеннейшего Графина Калиострова и совсем уже не почтеннейшего Бессмертника Кощеева нашли возможным увеличить команду невидимок на одного игрока, в качестве компенсации за трехглавость Агриппы Эйлаха Флюса. Что ж, уверен, это сделает матч более зрелищным и острым. Десять игроков + трехглавый дракон против одиннадцати игроков + одноглавый дракон. Если считать по головам, то больше их, если считать по пупкам, то больше нас.
– Разве у драконов есть пупки? Они же из яйца! – громко крикнул Тарарах.
Ягун поморщился:
– Есть пупок, нет пупка – какая разница! Ну не мелочный я человек, широкую кисть люблю! Не барское это дело – блох ловить! Я хозяин этого странствующего балаганчика! Захочу – у меня сейчас косяк коров на водопой полетит… И наконец, дракон сборной невидимок – Гоярын. Тарарах находит, что он сейчас в хорошей форме и на легком крыле.
Прежде чем игра начнется – а арбитры уже оседлали свои полосатые пылесосы, – последняя важная деталька. Философская, так сказать, мысля комнатного значения. Обычно драконбольные матчи ведутся по системе окончательного выбывания. Другими словами, теряя игрока – ну там с метлы упал товарищ или зазевался и стал драконьим завтраком, – остальное время матча команда играет в усеченном составе. Десять игроков… девять… восемь… и в конце игры обычно от каждой команды остается магов пять. Уставших, закопченных, но гордых самим фактом своего существования. В данном же случае применена редкая схема добавления игроков из состава запасных. Это означает, что каждый выбывший игрок будет немедленно заменяться новеньким камикадзе из тех, что сейчас сидят на скамейке запасных. И так, пока окончательно не закончатся претенденты на койки в магпункте. Однако опыт подсказывает, что тут волноваться нечего. Дураки никогда не кончаются. Природа запасает их впрок.
Пока летающий комментатор стрекотал, выстреливая слова со скоростью многоствольного пулемета, а его английский коллега, осыпая Ягуна страшными проклятиями, пытался торопливо восстановить свои уничтоженные записи, подошло время начала матча.
Самая добрая тетя по условному сигналу Графина Калиострова томно уронила розу. В тот же миг Бессмертник Кощеев выпустил в небо сигнальную искру. Искра получилась такой непредсказуемо яркой, что Бессмертник, испугавшись, даже зажмурился от неожиданности.
Полосатые арбитры – в этом матче их было с запасом, не двое, а целых четверо – точно осы взмыли в небо.
– Ну вот! – сказала Медузия Горгонова голосом, в котором озабоченности было куда больше, чем радости.
Соловей О. Разбойник проницательно взглянул на нее своим единственным глазом, словно пытался понять все значения этого таинственного «ну вот».
– По-моему, Спорткомитет магщества перегнул палку, – заметила Великая Зуби. – Зрелищность зрелищностью, но тут пахнет настоящим побоищем. Драконье пламя превратит в шашлык даже луну. Все эти безбашенные бабаи, которые только и ждут, кого разорвать, – фи… А Курло с ее потрошащим взглядом! А Маланья Нефертити… если она не сильнейший черный маг, то я не волшебница! А Лизхен Херц – темная лошадка! Современный драконбол может разом лишиться всех ведущих игроков.
Ванька Валялкин, сидевший неподалеку от Сарданапала, поднес к глазам бинокль. Таня, которая в этот момент занимала свое место в воздушном построении невидимок, показалась ему бесконечно родной и бесконечно далекой.
Ванька осторожно просунул руку под скамью и потрогал металлический бок пылесоса, скрытого пока заклинанием невидимости. Пылесос, который ему удалось сегодня утром купить у одного типа, был современным и даже с реактивным поддувом. Правда, стоил пылесос как-то подозрительно дешево, да и тип показался Ваньке скользким и не внушающим доверия. Сразу же после сделки, едва получив деньги, продавец телепортировался с нездоровой поспешностью.
Ягун, которому Ванька еще до матча показал пылесос, несколько раз обошел его вокруг, затем откинул крышку, заглянул в его внутренности и зацокал языком.
– Валялкин, слишком долгое общение с драконами и вепрями не пошло тебе на пользу! – сказал он.
– Почему?
– Ты никогда не задумывался, почему барон Мюнхгаузен летал на ядре единственный раз, а пешком ходил каждый день?
– Не-а.
– Потому что он хотел жить, – сказал Ягун.
– Не мог бы ты выражаться менее туманно?
– Вот смотри сюда: серийные номера перебиты. С чего бы это? Думаешь, хозяину не понравились цифры? Теперь проверяем магические метки. Есть один левый способ, пары искр должно хватить. Давай: раз, два, три!
Две зеленые искры скользнули к крышке пылесоса и встретились. «Настурция», – вспыхнули на крышке высокие готические буквы.
– И что это означает? – спросил Ванька.
– Это означает, что пылесос краденый. Причем у кого-то, кто носит это прекрасное цветочное имя.
– О нет! – простонал Валялкин.
Однако выбора у него не было. Ягун не подозревал, что истинной причиной, заставившей Ваньку купить пылесос и тайком принести его на матч, было вовсе не желание порисоваться в небе на хорошем пылесосе. Ванька вообще без симпатии относился ко всей магической механике, предпочитая драконов. Разве какая-нибудь железка или палка с пучком сухих веток на конце может сравниться с живым теплом чешуи и стремительными взмахами крыльев, рассекающих воздух?
Однако теперь пылесос был ему необходим. У Ваньки давно, дня за три до матча, начали появляться нехорошие предчувствия. Ему снились скверные сны, и в каждом из них Таня падала с безумной высоты, тщетно пытаясь замедлить падение. Смычок в ее руках был объят пламенем.
Как всякий неплохой маг, Ванька относился к снам крайне серьезно. Особенно к повторяющимся. Мимолетные сновидения могли и не сбываться. Кошмарам тоже доверять не следовало. Они снились обычно от жары, в душных комнатах, или их приносили на крыльях духи мрака, ответственные за распространение дезинформации. Однако сном, который повторялся ночь за ночью, пренебрегать не стоило.
Ванька знал, что давно еще, четыре года назад, полюбив Таню, связал себя с ней пуповиной заботы. А раз так, то любую нависшую над ней беду он ощущает куда лучше, чем Таня, и должен суметь отвести ее.
Конечно, покупать ворованный пылесос было далеко не блестящей идеей, но кто виноват, что деньги, которые он скопил за последние два года, пришлось истратить на другую, тоже бесспорно необходимую вещь?
Лишь бы пылесос с разгону сумел пробить силовую защиту магического купола, чтобы он, Ванька, прорвался на поле, если будет необходимо его вмешательство. Об остальном Ванька сейчас не думал. Он давно усвоил, что слишком много мыслей и идей, пусть даже логичных и правильных, всегда приводят к тому, что воз остается на месте. А значит, порой стоит дать голове отдохнуть и довериться чувствам.
Ознакомительная версия.
