Одним из результатов такого огромного объема работы и безумных часов, проведенных за отработкой невербальных заклинаний, стало то, что Гарри, Рон и Гермиона до сих пор не смогли найти время, чтобы навестить Хагрида. Он перестал появляться за столом преподавателей в Большом зале, что было тревожным знаком, а несколько раз, когда они встречали его в коридорах или во дворе замка, он странным образом не замечал их, либо не слышал их приветствий.
— Нам надо пойти и все ему объяснить, — сказала Гермиона в субботу за завтраком, глядя на огромный стул Хагрида, пустовавший за столом преподавателей.
— Утром у нас отбор в команду по квиддичу! — сказал Рон. — А еще надо потренироваться в этих изливающих чарах, которые задал Флитвик! И вообще, что объяснить? Как ты собираешься ему объяснить то, что мы ненавидим его дурацкий предмет?
— Мы его не ненавидим! — возразила Гермиона.
— Говори за себя, я еще хлопстеров не забыл, — мрачно сказал Рон. — Знаешь что? Мы вообще чудом спаслись. Ты еще не знаешь, какие у него планы насчет его тупого братца. Если бы мы остались, нам пришлось бы учить Граупа завязывать шнурки.
— Это ужасно, что мы не поговорили с Хагридом, — Гермиона выглядела огорченной.
— Сходим после квиддича, — заверил ее Гарри. Он тоже скучал по Хагриду, хотя, как и Рон, считал, что без Граупа им было бы гораздо лучше. — Но пробы могут растянуться на все утро, заявок просто ворох. — Он немного нервничал перед первым испытанием, свалившимся на него, в должности капитана команды. — Не понимаю, чего это команда вдруг стала такой популярной.
— Ой, да ладно тебе, Гарри, — сказала Гермиона неожиданно раздраженно. — Это не квиддич так популярен, а ты! Никогда тобой не интересовались так, как сейчас, и, откровенно говоря, ты никогда не был таким привлекательным как сейчас.
Рон подавился куском копченой селедки. Гермиона бросила на него пренебрежительный взгляд и снова повернулась к Гарри.
— Теперь все знают, что ты говорил правду, так? Всему волшебному миру пришлось признать, что ты был прав относительно возвращения Вольдеморта и что ты действительно сражался с ним два раза за последние два года и оба раза остался жив. А теперь тебя называют «избранный»… ты что, разве не видишь, что все просто без ума от тебя?
Гарри вдруг стало как-то жарко в Большом зале, несмотря на то, что потолок выглядел холодным и дождливым.
— И ты выдержал все те нападки Министерства, когда тебя пытались выставить ненормальным лжецом. У тебя до сих пор не сошли отметины на руках. Эта ведьма заставляла тебя писать собственной кровью, но ты все равно стоял на своем…
— А у меня тоже остались следы от тех мозгов, которые схватили меня в Министерстве, вот смотри, — сказал Рон, закатывая рукава.
— И не беда, что ты за лето вырос почти на фут, — закончила Гермиона, не обращая внимания на Рона.
— Я высокий, — не к месту заметил Рон.
Начали прибывать почтовые совы, устремляясь через залитые дождем окна и забрызгивая всех присутствующих. Многие получали больше писем, чем обычно: обеспокоенные родители желали знать, как поживают их дети, а заодно успокаивали их, что дома все в порядке. Гарри не получал почту с начала семестра. Единственный, с кем он постоянно переписывался, был сейчас мертв и, хотя его обнадежили, что Люпин будет иногда ему писать, пока что он был сильно разочарован. Поэтому он сильно удивился, увидев белоснежную Хедвиг, кружившую среди остальных бурых и серых сов. Она приземлилась перед ним с большим квадратным свертком. Мгновение спустя такой же пакет приземлился перед Роном, подмяв под себя его крошечную, запыхавшуюся сову Свинристеля.
— Ха! — воскликнул Гарри, разворачивая посылку и вытаскивая на свет новенький экземпляр «Углубленного зельеварения», только-только из магазина «Росчерк и Кляккс».
— О, хорошо, — радостно сказала Гермиона. — Теперь ты сможешь вернуть эту исчерканную книгу.
— Ты что с ума сошла? — удивился Гарри. — Я наоборот хочу ее оставить! Смотри, что я придумал…
Он вытащил из сумки старый экземпляр «Углубленного зельеварения» и коснулся его обложки своей палочкой, тихо произнеся: «Диффиндо!». Обложка отлетела от книги. То же самое он проделал и с совершенно новой книгой (под возмущенным взглядом Гермионы). Затем он поменял обложки местами, прикоснулся к каждой своей палочкой и сказал: «Репаро!».
В итоге экземпляр Принца выглядел как новая книга, а новый экземпляр из «Росчерк и Кляккс» — как хорошо подержанная.
— Отдам Снобгорну новую — вряд ли он будет возражать, она стоит девять галеонов.
С сердитым и неодобрительным видом Гермиона сжала губы, но ее отвлекла третья сова, приземлившаяся прямо перед ней. Сова принесла свежий номер «Ежедневного Пророка». Гермиона торопливо развернула газету и пробежала глазами по первой полосе.
— Никто из наших знакомых не умер? — небрежным тоном спросил Рон. Он задавал этот вопрос каждый раз, когда Гермиона открывала газету.
— Нет. Несколько новых нападений дементоров, — сказала Гермиона. — И один арест.
— Интересно чей? — спросил Гарри, тут же подумав о Беллатрикс Лестранж.
— Стэн Шанпайк, — ответила Гермиона.
— Кто? — удивился Гарри.
— «Стэнли Шанпайк, кондуктор „Ночного рыцаря“, популярного в волшебном мире автобуса, был арестован по подозрению в принадлежности к пожирателям смерти. Двадцатиоднолетний мистер Шанпайк был взят под охрану вчера поздно вечером после облавы на его дом в Клапаме».
— Стэн Шанпайк — пожиратель смерти? — Гарри вспомнил прыщавого парня, которого впервые встретил три года назад. — Быть такого не может!
— Может, он был под заклятием Империус, — резонно возразил Рон. — Кто его знает?
— Что-то не похоже, — возразила Гермиона, не переставая читать. — Здесь говорится, что его арестовали в баре после того, как подслушали его разговор о секретных планах пожирателей смерти, — она оторвала беспокойный взгляд от газеты. — Если бы он был под заклятием Империус, вряд ли бы он вот так стоял и трепался об их планах.
— Похоже, пытался показать, что знает больше, чем знал на самом деле, — сказал Рон. — Это не он тогда кричал, что станет министром магии, когда хотел познакомиться с вейлами?
— Да, он, — сказал Гарри. — Не понимаю, чего они добиваются, принимая Стэна всерьез?
— Наверное, хотят показать, что они не сидят, сложа руки, — нахмурилась Гермиона. — Люди напуганы… ты в курсе, что родители близняшек Патил хотят, чтобы те вернулись домой? Элоизу Миджен уже увезли. Вчера вечером за ней приезжал отец.
— Что?! — Рон изумленно уставился на Гермиону. — Но в Хогвартсе же куда безопаснее, чем дома! У нас авроры, все эти защитные заклинания и у нас Дамблдор!
— Не думаю, что он все время будет с нами, — очень тихо сказала Гермиона, поглядывая на стол преподавателей поверх «Пророка». — Вы разве не заметили? На этой неделе его стул пустовал так же часто, как и стул Хагрида.
Гарри с Роном взглянули на стол преподавателей. Место директора на самом деле пустовало. Только сейчас Гарри понял, что не видел Дамблдора уже неделю, с момента их дополнительного занятия.
— Наверное, уехал из школы по делам Ордена, — вполголоса сказала Гермиона. — То есть… все это очень серьезно…
Гарри с Роном ничего не ответили, но Гарри понимал, что все они думают об одном и том же. Днем раньше произошел ужасный случай: Ханну Аббот вызвали с травологии сказать, что ее мать нашли мертвой. С тех пор Ханну больше не видели.
Когда через пять минут они вышли из-за гриффиндорского стола и направились к квиддичному полю, то встретили по пути Лаванду Браун и Парвати Патил. Помня о словах Гермионы насчет того, что родители близняшек Патил хотят, чтобы те уехали из Хогвартса, Гарри не удивился, увидев, как лучшие подружки обеспокоено шепчутся друг с другом. Его удивило другое: когда Рон проходил мимо них, Парвати вдруг толкнула Лаванду локтем. Та обернулась и широко улыбнулась Рону. Рон моргнул от удивления, нерешительно улыбнулся ей в ответ и важной поступью пошел дальше. Гарри как мог, боролся с искушением засмеяться, помня, как отреагировал Рон на его рассказ о том, как Малфой разбил ему нос. Гермиона, однако, всю дорогу, что они шли до стадиона под холодным моросящим дождем, была сдержанной и неприветливой и, не пожелав Рону удачи, пошла искать место на трибунах.
Как Гарри и ожидал, пробы шли почти все утро. Собралась, казалось, половина Гриффиндора, начиная от первокурсников, нервно сжимавших в руках лучшие из худших старых школьных метел, и заканчивая невозмутимыми семикурсниками, грозно возвышавшимися над остальными. В числе последних стоял крупный парень с жесткими волосами, которого Гарри тут же узнал по «Хогвартс-экспрессу».
— Мы встречались в поезде, в купе старины Снобби, — самоуверенно сказал он, выходя из толпы и пожимая Гарри руку. — Кормак Маклагген, кольцевой.
