Йон Колфер - Артемис Фаул

– Да-да. Очень страшно. А теперь уходи вон в ту дверь, спиной вперед, и тогда, может быть, мне не придется рубить тебя в капусту.

Тролль смущенно фыркнул. Он не понимал, что происходит. Создания, живущие в подземных туннелях, мчались куда глаза глядят, заслышав его рев.

– Давай, давай, раз шажок, два шажок. Ты у нас тот еще громила.

В глазах тролля промелькнуло сомнение. Может быть, это человеческое существо…

И тут Дворецки нанес удар. Легко пританцовывая, он проскочил под клыками и нанес сокрушительный апперкот своим средневековым оружием. Тролль отпрянул назад, яростно взмахнул когтистыми лапами… но поздно: Дворецки был уже за пределами досягаемости, в противоположном конце прихожей.

Пошатываясь и отплевываясь выбитыми зубами, тролль двинулся за ним. Дворецки упал на колени, сгруппировался и заскользил по натертому полу, словно конькобежец на льду. Сделав изящный пируэт, он снова повернулся к своему преследователю лицом.

– Угадай, что я нашел? – крикнул он, вскидывая «Зиг Зауэр».

На этот раз он стрелял не в грудь. Все оставшиеся в обойме заряды Дворецки выпустил в десятисантиметровый участок между глазами тролля. К сожалению, ему было неизвестно, что тролли тысячелетиями сшибались друг с другом лбами и поэтому над их переносицей развился толстый костяной гребень. Пули были с тефлоновым покрытием и легли точно в яблочко, но череп, увы, так и не пробили.

Однако десять пуль типа «Разрушитель» – это довольно веский аргумент. Ни одно существо на планете не способно переварить подобное угощение, даже тролль, хотя, можно сказать, он отделался довольно легко – всего-навсего заработал сотрясение мозга. Животное отшатнулось, хлопая себя ладонями по лбу. Дворецки воспользовался ситуацией, рванулся вперед и шипами своей булавы пришпилил одну мохнатую лапу к полу.

В результате тролль получил сотрясение мозга, напрочь ослеп от крови и вдобавок ко всему охромел. Нормальный человек почувствовал бы укол совести, пожалел бы несчастного тролля, но только не Дворецки. Опаснее раненого животного нет. Он не раз видел тела людей, погибших на охоте. Сейчас наступал переломный момент. Не время проявлять милосердие, пора завершать бой, но действовать надо с исключительной осторожностью.

Элфи ничего не могла поделать – ей оставалось лишь смотреть. Человек действовал очень планомерно и размеренно, нанося удар за ударом. Сначала он подрубил троллю сухожилия, и тот рухнул на колени, потом Дворецки отбросил булаву в сторону и принялся обрабатывать чудовище кулаками в железных перчатках. Каждый удар попадал точно в цель, каждый удар нес смерть. Бедняга-тролль пытался сопротивляться, он начал отмахиваться лапами, но сил уже не было, и когти лишь скользили по древним доспехам, не причиняя противнику никакого вреда. В то время как Дворецки действовал с точностью хирурга. Вполне разумно предположив, что люди и тролли устроены примерно одинаково, он осыпал чудовище градом ударов и за несколько секунд превратил тролля в груду дрожащего меха. Жалкое было зрелище. Но на этом слуга не успокоился. Он сорвал окровавленные латные перчатки и вставил в пистолет новую обойму.

– Что ж, а теперь проверим, везде ли у тебя такая толстая шкура…

– Нет! – воскликнула Элфи, к ней наконец-то вернулась способность дышать. – Не надо!

Не обращая на нее внимания, Дворецки приставил пистолетное дуло к подбородку тролля.

– Не делай этого… Ты теперь мой должник.

Рука Дворецки дрогнула. Это правда, Джульетта жива. Немного не в себе, но жива. Он положил палец на спусковой крючок. Ему так хотелось нажать на спуск. Но Джульетта жива.

– Ты передо мной в долгу, человек. Дворецки вздохнул. Он еще пожалеет о своем решении…

– Хорошо, капитан. Пусть это чудище поживет еще немножко. Ему повезло, у меня сегодня хорошее настроение.

Элфи издала странный звук. Нечто среднее между всхлипом и смешком.

– А теперь давайте избавимся от нашего мохнатого друга.

Дворецки взвалил бесчувственное чудовище на тележку из-под доспехов, подкатил ее к взорванной двери и, поднапрягшись, запустил троллем в ошеломленную ночь.

– И чтоб я тебя здесь больше не видел! – крикнул он вслед.

– Потрясающе, – произнес Крут.

– И не говорите, – согласился Жеребкинс.

Артемис взялся за ручку двери и поспешно отдернул руку. Ко всем своим неприятностям он заработал еще и ожог на ладони. Дверь была приварена. Видимо, эльфийка постаралась. Очень предусмотрительно. Одним неизвестным меньше. Он и сам поступил бы точно так же.

Артемис не стал терять времени, пытаясь вышибить дверь. Она была сделана из бронированной стали, а ему было всего двенадцать. Ему с ней никак не справиться – чтобы понять это, Артемису даже не потребовалось пускать в ход свои гениальные мозги. Смирившись, наследник семейства Фаулов вернулся к своим мониторам и стал наблюдать за развитием событий.

Он сразу понял, что затеяли лепреконы. Они запустят в дом тролля, подождут, когда обитатели особняка взмолятся о помощи, а дальше не успеет он, Артемис, и глазом моргнуть, как бригада гоблинов-штурмовиков захватит поместье. Умно. Этого он не предвидел. Уже второй раз он недооценивает противника. Но третьего раза не будет.

Сначала он испытывал неподдельный ужас, наблюдая через видеокамеры за тем, как разворачивается драма в прихожей, но потом его охватило чувство гордости. Дворецки все-таки справился. Он победил тролля, и ни один призыв о помощи не слетел с его губ. Впервые Артемис оценил по достоинству таланты семьи Дворецки.

Протянув руку, он включил трехдиапазонный радиопередатчик.

– Майор Крут, полагаю, вы прослушиваете все каналы…

Несколько секунд из микрофонов доносился лишь шум помех, затем Артемис услышал резкий щелчок.

– Я тебя слышу, человек. Чем могу помочь?

– Я говорю с майором?

Из темной сетки микрофона донесся какой-то звук. Он был похож на ржание.

– Нет, не с майором. Это Жеребкинс, кентавр. А я говорю с подлым похитителем?

Артемису понадобилась пара секунд, чтобы осознать, что это не совсем шутка, а его действительно оскорбляют.

– Мистер… э… Жеребкинс. Вы плохо изучали психологию. Не следует вызывать чувство неприязни у похитителя. Вдруг у меня неустойчивая психика?

– Вдруг? Лично я в этом нисколько не сомневаюсь. Хотя это и не имеет значения. Скоро от тебя останется лишь облако радиоактивных молекул.

– Вот тут вы ошибаетесь, мой четвероногий друг, – рассмеялся Артемис. – Когда взорвется биобомба, меня во временном поле уже не будет.

Теперь пришла очередь Жеребкинса рассмеяться.

– Ты блефуешь, человек. Если бы существовал способ удрать из поля, я бы его уже нашел. Думаю, ты морочишь нам…

К счастью, в этот момент микрофон взял Крут.

– Фаул? Говорит майор Крут. Что тебе нужно?

– Я просто хотел проинформировать вас, майор, что, несмотря на ваше предательство, я готов продолжить переговоры.

– Тролль не имеет ко мне никакого отношения, – тут же заявил Крут. – Это было сделано вопреки моему желанию.

– Главное, это было сделано, и сделано Легионом. Мы потеряли к вам всякое доверие. Так что слушайте мой ультиматум. У вас есть тридцать минут, чтобы прислать сюда золото, иначе капитана Малой вы больше не увидите. Мне-то биобомбы опасаться нечего – я без труда покину временное поле, а вот вашего дражайшего капитана оставлю здесь, и она разлетится в пыль.

– Не валяй дурака, человек. Ты сам себя обманываешь. Техника вершков отстает от нашей на много веков. Способа вырваться из временного поля попросту не существует.

Артемис нагнулся к самому микрофону, улыбаясь своей фирменной волчьей улыбкой:

– Что ж, мы это можем проверить. Вы готовы поставить на карту жизнь капитана Малой, а, майор Крут?

Продолжительное шипение помех в динамике довольно ясно говорило о неуверенности майора. Когда же Крут наконец ответил, в его голосе звучала притворная покорность.

– Нет, – вздохнул он. – Не готов. Ты получишь свое золото, Фаул. Тонну. Двадцатичетырехкаратное.

«А этот Крут неплохой актер», – криво усмехнулся Артемис.

– 'Тридцать минут, майор. Считайте секунды, если ваши часы стоят. Я жду. Но мое терпение на исходе.

Артемис отключил связь и откинулся на спинку вращающегося кресла. Кажется, они заглотили наживку. Эксперты Легиона наверняка уже обнаружили его «случайную» оговорку, которую можно истолковать как приглашение. И волшебный народец заплатит, ведь они абсолютно уверены, что золото к ним все равно вернется – когда он, Артемис, умрет, испарится от взрыва биобомбы. Вот только этого не произойдет. Не должно произойти.

Дворецки выпустил в дверной косяк три продолжительных очереди. Сама дверь была стальной, и пули отлетели бы рикошетом прямо в Дворецки, но косяки были сложены из того же самого камня, что и весь особняк.