Ознакомительная версия.
2
— Уй! — вскрикнул Джо, потирая руку.
— Еще разок, господин мой? — ласково спросил трехглазый людоед, наклоняясь над ним.
— Нет, трех щипков вполне достаточно, — слабо отмахнулся Джо.
Вряд ли когда-либо вас (причем по вашей же просьбе!) щипал настоящий людоед, чтобы вы всего лишь убедились, что не спите! Зато уж теперь Джо действительно убедился, что это не сон. Но как, черт побери, он оказался в какой-то неведомой Чвокой Шмари?! И почему Генри виляет хвостом и лижет людоеду руку, как старому приятелю?
Однако ни одного из этих вопросов Джо задать не успел: в настенных часах над камином вдруг послышался странный и весьма настойчивый шум: казалось, кто-то очень маленький кашляет там, старательно прочищая горло. Потом в дверцу часов громко постучали, она распахнулась, и оттуда выпрыгнул маленький эльф в одних подштанниках, весьма, надо сказать, грязных; за обе щиколотки эльф был привязан резинкой к часам. Он слегка оттолкнулся и некоторое время плыл по воздуху, не касаясь пола.
— Пять часов по часам! — успел проверещать эльф, прежде чем резинка, растянувшись на предельную длину, щелкнула, заставив его перевернуться в воздухе, и вновь утянула за дверку часов.
— Пять? — устало переспросил Рэндальф. — Нo ведь за окнами темно!
Дверца часов опять распахнулась, и эльф, высунув голову наружу, заявил:
— Или на несколько часов меньше. — И тут же снова исчез.
— Проклятые часы! — проворчал Рэндальф. — Опять они отстают. Видимо, придется их как следует почистить.
— Вот уж туг ты прав! — ядовито заметила Вероника. — Во всяком случае, если судить по виду подштанников этого эльфа…
— Заткнись, Вероника! — рявкнул Рэндальф.
— Ты только и знаешь: «Заткнись, Вероника!» — презрительно сказала Вероника. — Запомни наконец: я никогда не «заткнусь»! Можешь сколько угодно называть себя волшебником, но у тебя в распоряжении всего одно заклинание, и ты его даже произнести как следует не можешь! — Она, трепеща крыльями, повисла в воздухе прямо у Джо перед носом. — Да ты посмотри на него, на своего героя-воителя! Вряд ли мне только кажется, что он немного не в своем уме. Да к тому же хилый какой-то, недокормленный…, А его мохнатый дружок…
— Тише, Вероника! — сказал Норберт, поглаживая Генри по голове. — Зачем ты их обижаешь?
Генри завилял хвостом.
— О! Смотри! Он машет этой штукой! — вскричал Норберт. — Может быть, он снова хочет, чтобы ему почесали брюшко? Да? Да?
От возбуждения людоед так и подскакивал, комната угрожающе раскачивалась, с полок градом сыпались на пол книги и посуда.
— Норберт! — строго сказал Рэндальф. — Веди себя пристойно! Вспомни, чем все кончилось с пуделихой Мэри. Ты же не хочешь пережить такое еще раз?
Норберт тут же притих и, шаркая ногами, убрался в дальний угол комнаты.
— Ох уж эти пудели! — заметила Вероника, вновь садясь на шляпу Рэндальфа, — Слишком они нервные. Надо же — совершенно испортила ковер!
— Заткнись, Вероника! — взревел Рэндальф. — И прекрати напоминать нам о несчастном Квентине с его пуделихой! Теперь у нас есть новый герой-воитель, обладающий поистине отменными качествами! — Он хлопнул Джо по плечу. — Верно, Джо? Не беспокойся, нам от тебя нужно совсем немного: всего лишь выполнить небольшое задание Рогатого Барона. Однажды, когда барон снарядил в поход…
— Снарядил в поход? — переспросил Джо. — В какой еще поход? Я совершенно не желаю, чтобы меня куда-то снаряжали! И вообще, можно наконец объяснить по-человечески, что здесь происходит? — сердито спросил он.
— Держи себя в руках! — назидательно сказала ему Вероника.
— Ярость и нетерпение — вот истинные свойства героя-воителя! — воскликнул Рэндальф. — Замечательно!
— Да о чем вы, черт побери? — Джо действительно начинал терять терпение. — Мне нужно успеть домой к чаю. И сочинение это проклятое писать надо! А я его даже не начинал…
— Чай? Сочинение? — переспросил, улыбаясь, Рэндальф. — О, разумеется! Великие деяния героя, а затем — грандиозный чайный турнир и сочинение-эпопея о том, как удалось сразить кровожадное чудовище! И ты непременно вернешься к любимым занятиям, обещаю, но сперва, прошу, протяни нам руку помощи! Соверши тот маленький подвиг, который тебе ничего…
— Я не могу совершать подвиги! — упрямо заявил Джо. — У меня завтра занятия в школе. И мне надо домой. Так что вы должны немедленно отправить нас обратно — точно так же, как притащили сюда!
— Я бы на такую возможность не слишком рассчитывала, — пробормотала Вероника.
— Вряд ли, друг мой, ты в состоянии оценить те трудности, что связаны с магическим вызовом героя-воителя из иного мира, — торжественно произнес Рэндальф. — Герои ведь не растут на ветках — если не считать древогероев, что действительно произрастают в Царстве Героических Деревьев. Вызов героя-воителя — это долгий и мучительный процесс и, смею заверить, далеко не такой простой, как тебе кажется…
— Однако… — прервал его Джо.
— Для начала, — продолжал Рэндальф, — нужно, чтобы три луны Чвокой Шмари образовали в небесах некий треугольник, а это, увы, случается нечасто. Если бы мы пропустили нынешний вечер, то неизвестно, сколько еще пришлось бы ждать столь благоприятного расположения светил.
— Но ведь…
— Более того, — Рэндальф словно его не слышал. — поскольку манускрипт с магическим заклятием несколько поврежден…
— Попросту говоря, вторая половина заклятия отсутствует! — вставила Вероника, но Рэндальф и бровью в ее сторону не повел.
— То ты — всего лишь второй герой, которого я сумел-таки вызвать с помощью даже поврежденного манускрипта, — сказал он, — Первым был Квентин…
— Ну да, тот самый, что притащил с собой трусливую пуделиху и тонну сахарной глазури! — снова ехидно вставила Вероника.
И тут Джо услышал тихий плач; обернувшись, он увидел, что Норберт хлюпает носом и три огромные слезы катятся по его бугорчатым щекам из трех покрасневших глаз.
— Бедный дорогой Квентин! — захлебываясь рыданиями, с трудом выговорил он.
— Плачь, детка, плачь! — насмешливо посочувствовала ему Вероника.
— Но ведь ему не дали ни малейшей возможности по-настоящему проявить себя! — жалобно воскликнул Норберт.
— Довольно! Помолчите, наконец, — вы оба! — сердито прикрикнул на них Рэндальф.
— Ты уж прости меня, господин мой, — пробормотал Норберт, вытирая нос рукавом и продолжая горестно всхлипывать.
— Итак, первым героем, которого мне удалось вызвать, оказался Квентин, — продолжил свою речь Рэндальф, — а второй — ты…
— Но вы не имели на это никакого права! — вскричал Джо. — Я никого не просил никуда вызывать меня и тем более тащить сквозь колючие кусты, засовывать в дурацкую нору и всего изодранного выбрасывать на… какую-то помойку!
— Каков нахал! — донесся из часов приглушенный голос эльфа.
— И я не просил, чтобы какой-то старый осел, называющий себя волшебником, снаряжал меня в поход, какой-то жалкий попугай без конца меня оскорблял, а какой-то дурацкий трехглазый людоед щипал меня! — разбушевался Джо.
— Неправда, — возразил Норберт, — ты сам попросил тебя ущипнуть! Ты же сам сказал: «Ущипните меня! И если я сплю, то…» Помнишь?
— ЗАТКНИСЬ! — завопил Джо. — ЗАТКНИСЬ!
Норберт отскочил от него, выпучив от страха глаза.
— Помогите! — взревел он, — Прошу помощи! Прошу помощи! SOS! — От волнения он подпрыгнул, насколько позволил низкий потолок, и секундой позже с грохотом приземлился, отчего пол в комнате заходил ходуном. Рэндальф упал, Вероника, хлопая крыльями, взлетела в воздух, а Джо пролетел через всю комнату и врезался в противоположную стену буквально в сантиметре от настежь открытого окна. — Ух ты, че-е-ерррт! — прорычал он. От удара в голове у него помутилось, и он бессильно сполз на пол, а комната между тем все продолжала раскачиваться.
— Норберт, птичьи твои мозги! — сердито воскликнул Рэндальф.
— Да как ты смеешь! — накинулась на Рэндальфа Вероника. — Как ты смеешь оскорблять меня!
Рэндальф ничего ей не ответил и только вздохнул. Постепенно комната успокоилась и перестала качаться. Повернувшись к людоеду, волшебник спросил суровым тоном:
— Ну, и что теперь нужно сказать?
— Прости меня, господин мой, — с несчастным видом пролепетал Норберт. — Мне очень, очень жаль!..
— Да не у меня прощения проси, а у нашего гостя! — упрекнул его Рэндальф, и Норберт даже сморщился от смущения. — У нашего героя-воителя! Немедленно проси прощения у Джо! — И он пальцем указал Норберту, у кого именно следует просить прощения.
— Ах, Джо! — воскликнул Норберт, искренне огорченный тем, что тот по-прежнему лежит на полу, не в силах подняться. — Неужели это из-за меня? Ох, мне гак стыдно! Право, мне ужасно, ужасно жаль!! — Из глаз у него опять полились слезы, — Дело в том, что я всегда очень нервничаю, когда на меня кричат. Я с детства такой нервный. Честно говоря, меня даже хотели назвать Норберт Мокрые Штанишки, а не Норберт Невеликий, потому что я…
Ознакомительная версия.
