– Дэвид!.. – снова начала тетя Дот, но на этот раз ее перебил дядя Бернард. Шаркая ногами, он приплелся в столовую и спросил самым что ни на есть умирающим тоном:
– Дорогая, откуда тут эта кошмарная вонь?
– Сами не знаем, – отозвалась Астрид.
– Дэвид!.. – начала тетя Дот в третий раз.
Но тут ввалился кузен Рональд с пачкой газет в руке и устремился к радиоприемнику.
– Потише, пожалуйста! Мне надо послушать новости.
Он потянулся было включить радио, издал придушенный вопль и выронил газеты.
– Что это? Что это такое? Куда таскали этот приемник? Вы только посмотрите!
Он поднял приемник трясущимися руками. Над приемником, монотонно гудя, взвилась туча зеленых и синих мух. А потом, к ужасу Дэвида, от приемника снизу отвалилась коричневая вонючая лепешка, которая мягко шлепнулась на буфет. Вслед за ней отвалилась вторая. Мухи с облегчением опустились на лепешки.
Воцарилась неприятная тишина. А потом все четверо Дэвидовых родственников обернулись и уставились на него. И в один голос воскликнули: «Дэвид!» После этого они наговорили много всего другого. Им даже пришлось отложить обед, пока они не высказали все, что хотели, а потом обед задержался еще, пока Дэвид уносил из столовой приемник и куски компоста. Часть мух удалилась вместе с Дэвидом. Но большинство мух придерживались того мнения, что компост все еще где-то тут, на буфете, и остались его искать, что бесило присутствующих на протяжении всего обеда.
К тому времени как Дэвид наконец вернулся в столовую, миссис Терск, словно в подтверждение его правоты, подала куски пресного серого мяса в пресной серой подливке, и все принялись есть. Дэвид тоже принялся есть, жалея, что нельзя волшебством превратить это в рыбу с картошкой, и обнаружил, что остальные обсуждают животрепещущий вопрос: как же им провести следующую неделю в Скарборо теперь, когда Дэвид вернулся домой раньше, чем они рассчитывали.
– Что же нам делать? – стенала Астрид. – Я так нуждалась в этом отдыхе!
– Терпеть не могу отменять бронь, – согласилась тетя Дот.
– По-моему, никакой проблемы тут нет, – заметил кузен Рональд.
Дэвид с ним от души согласился. Он тоже не видел тут никакой проблемы и теперь проникся теплыми чувствами к кузену Рональду. Он подумал, что после обеда точно уж надо будет поймать кузена Рональда и рассказать ему наконец про калитки. Кузен Рональд понимает, что к чему!
– Вот, поглядите, – продолжал кузен Рональд, протягивая бумаги, которые держал в руках. – Найти что-то подходящее за такое короткое время непросто, разве что с серьезной переплатой, но, думаю, это все-таки можно устроить. Вот, например, то, что ты держишь в руках, мама.
– «Т. У. Скрам, дипломированный специалист, – прочла тетя Дот. – Летний курс математики для начинающих». Со вторника, так-так… И цены вполне разумные… Но, дорогой, тут сказано, что жилье и питание оплачиваются отдельно!
– И наверняка еще уйма денег уйдет на учебники! – проблеял дядя Бернард, сделавшийся особенно разбитым от одной мысли о деньгах, проглядывая газету, которую держал в руках. – Так, а этот круиз только в будущем месяце…
– А вот еще лагерь, который может подойти, – вмешалась Астрид. – Ах нет! Тут сказано «до десяти лет». Дэвиду же больше десяти, да?
– Ну конечно! – сказал Дэвид.
Его как будто и не услышали.
– Нет, я думаю, что Скрам нам подходит больше всего! – бодренько подытожил кузен Рональд, и тетя Дот с ним согласилась.
Дэвид слушал, как они планируют – будто его тут вовсе и нет! – упечь его зубрить математику у мистера Скрама до конца августа, и его все сильнее охватывали гнев и ужас. Кузен Рональд подошел к делу весьма основательно. Он убедил всех, что мистер Скрам – самый удобный и дешевый способ избавиться от Дэвида. Дэвид изменил свое мнение о кузене Рональде. Что касается остальных, его мнение о них в худшую сторону измениться уже не могло. Он терпел молча, пока дядя Бернард не сказал:
– Да, я тоже так думаю. Дэвид очень слаб в математике.
– Ничего подобного! – негодующе воскликнул Дэвид. Потом сообразил, что не стоит злить их еще сильнее, и сказал как можно вежливее: – Дядя Бернард, у меня с математикой все хорошо. Я в этом году закончил третьим в своем классе.
– Вот-вот, а почему же не первым? – подхватил кузен Рональд. – Ну так что, остановимся на Скраме, да?
– Скрам так Скрам, – решительно сказала тетя Дот.
Дэвид понял, что судьба его решена, и пошел ва-банк.
– Не надо! – произнес он во всеуслышание.
Все сердито уставились на него. Дэвид изо всех сил старался говорить вежливо и рассудительно, но это требовало столько сил, что его голос звучал громко и отчетливо, как у диктора по радио.
– На самом деле все просто, – сказал Дэвид. – Почему бы вам всем не поехать в Скарборо, а меня не оставить тут?
– Да ну? – язвительно спросил дядя Бернард. – И что же ты намерен делать в наше отсутствие?
– Завалить весь дом компостом и джемом, я полагаю, – вставила Астрид.
– Нет, – помотал головой Дэвид. – Это вышло нечаянно. Я буду хорошо себя вести, и вообще меня целыми днями не будет дома: я буду ходить играть в крикет.
Тут ему в голову пришла идея. Идея показалась ему блестящей.
– Знаете что: вы можете купить мне велосипед!
– Ну да, а потом ты еще и персональный автомобиль себе потребуешь! – фыркнула Астрид. – Тебе непременно «роллс-ройс» или все-таки обойдешься «мини»?
– Это даже не обсуждается, – заявила тетя Дот.
– Нет, ну почему же?! – с жаром воскликнул Дэвид. – Велосипед же обойдется куда дешевле, чем отправить меня к мистеру Скраму! Я думал, вы ухватитесь за эту идею. Видите ли, до стадиона целых три мили…
– Пойми простую вещь, Дэвид, – сказал кузен Рональд. – Ты поедешь к мистеру Скраму для твоего же блага, а не на какой-то там стадион на каком бы то ни было виде транспорта.
– Я не хочу к мистеру Скраму! – в отчаянии возопил Дэвид.
– Ну почему же? – со смехом передразнила его Астрид. – А вдруг он окажется очень приятным человеком?
– Вы-то откуда знаете? – спросил Дэвид. – Вот вам бы самой понравилось, если бы вас отправили к мистеру Скраму?
Астрид только рот разинула. И прежде чем она или кто-то еще успел что-нибудь ответить, Дэвид снова ринулся в бой, так отчаянно стараясь быть вежливым, что его голос снова сделался похож на голос диктора.
– Ну вот, смотрите сами. Я терпеть не могу жить с вами, а вам не хочется брать меня с собой, так что самое разумное – это оставить меня здесь. И вам тогда не придется тратить кучу денег на мистера Скрама, чтобы от меня избавиться. Со мной и тут все будет нормально.
Повисла долгая, жуткая пауза. Одна из блестящих зеленых мух успела трижды пролететь туда-сюда вдоль стола с докучливым жужжанием, прежде чем кто-нибудь хотя бы шелохнулся. Наконец кузен Рональд, побагровевший до самой лысины на макушке, отодвинул стул со скрипом, от которого Дэвид вздрогнул, и встал.
– Убирайся, – сказал он зловеще-ровным тоном. – Выйди из комнаты, ты, щенок неблагодарный, оставь свой обед и не смей возвращаться обратно, пока не научишься разговаривать вежливо. Ступай. Убирайся отсюда.
Дэвид встал. Он подошел к двери, которая каким-то образом оказалась на несколько миль дальше, чем обычно. Дойдя наконец до двери, он обернулся и посмотрел на них на всех. Трое из них сидели, словно обратясь в статуи. Кузен Рональд по-прежнему стоял, грозно взирая на него. Дэвид увидел, что они с кузеном Рональдом и в самом деле одного роста, и из-за этого его страх перед кузеном заметно убавился, зато он почувствовал себя куда более несчастным.
– А я на прошлой неделе взял пять калиток в матче с Рэдли! – сообщил он кузену Рональду. – А вы так не можете!
– Убирайся, – повторил кузен Рональд.
– И еще я разбил калитку нашему учителю физкультуры. Средний столбик выбил! – не сдавался Дэвид.
– Убирайся! – сказал кузен Рональд.
– С первого удара! – заключил Дэвид. А потом вышел и очень тихо и аккуратно затворил за собой дверь, несмотря на то что ему ужасно хотелось ею хлопнуть. По коридору из кухни шла миссис Терск – возможно, она несла пудинг, хотя, скорее всего, услышала, что происходит что-то интересненькое.
– Пресный серый пудинг! – провозгласил Дэвид. Но встретиться с миссис Терск лицом к лицу он сейчас не мог, потому что в глазах у него стояли слезы. Вместо этого он выскользнул на улицу через черный ход и огромными скачками понесся через сад, пока не прибежал в укромное место между стеной и компостной кучей.
Тут было жарко, как в печи. Воздух над компостом дрожал. Дэвид содрал с себя балетный свитер – заодно и слезы утер – и опустился на корточки посреди каменистого куска земли. Он, кажется, еще никогда в жизни не чувствовал себя таким злым и таким несчастным. Поначалу он был так зол и несчастен, что даже думать не мог.
Его первой связной мыслью было: как же он раньше-то не видел, что все его родственники только и хотят избавиться от него при первой же возможности! Наверно, потому-то они и требовали от него признательности: они же присматривали за ним, хотя на самом деле он им был совсем не нужен. Дэвид удивился, как он не понимал этого раньше.
