Йон Колфер - Ответный удар

Джованни встал.

– Кто ты, маленькая? Как ты здесь оказалась?

Девочка смотрела на него поразительно большими глазами. Глубокими карими глазами. Глубокими, как чан с шоколадом.

– Я пришла сюда ради тебя, Джованни, – сказала она голосом, столь же прелестным, как и её глаза. На самом деле все в ней было прелестным: фарфоровое личико… и эти глаза. Они словно не отпускали Зито.

Он попытался бороться с её чарами.

– Ради меня? Что ты имеешь в виду? Твоя мама рядом?

Девочка улыбнулась.

– Нет, её здесь нет. Теперь ты – моя семья.

Джованни попытался понять смысл этой простой фразы, но не смог. Да какое это имеет значение? Эти глаза, этот голос… Такой мелодичный… Как звон хрусталя…

Люди по-разному реагируют на гипноз подземных жителей. Большинство мгновенно оказывается во власти гипнотических чар, но некоторые, обладающие мощным интеллектом, нуждаются в более сильном воздействии. И чем сильнее воздействие, тем больше вероятность повреждения мозга.

– Теперь я – твоя семья? – медленно переспросил Зито, словно вдумываясь в значение каждого слова.

– Да, человек, – нетерпеливо оборвала его Опал, усиливая воздействие. – Моя семья. Я – твоя дочь Белинда. Ты тайно удочерил меня месяц назад. Документы лежат в письменном столе.

Взгляд Зито стал туманным.

– Удочерил? В письменном столе?

Опал забарабанила крошечными пальчиками по подставке лампы. Она забыла, насколько тупыми могли быть люди, особенно под воздействием гипноза. А этот считался гением…

– Да. Удочерил. В письменном столе. Ты любишь меня больше жизни, забыл? Готов абсолютно на все ради любимой Белинды.

Слезы навернулись на глаза Зито.

– Белинда… Моя дочурка! Я готов ради тебя на все!

– Да-да-да, – нетерпеливо перебила Опал. – Разумеется. Я это сказала. Не следует повторять все мои слова, даже под гипнозом. Это так утомительно…

Зито заметил, что в углу притаились ещё два каких-то существа. С остроконечными ушами. Этот факт смог проникнуть в его затуманенное гипнозом сознание.

– Я вижу. Вон там. Они – люди?

Опал посмотрела на братьев Криль испепеляющим взглядом. Они не должны были попадаться ему на глаза. Гипнотизирование такого сильного человека, как Зито, – достаточно деликатная операция, и объект не должен отвлекаться.

Она повысила силу гипноза ещё на один уровень.

– Ты их не видишь. И никогда больше не увидишь.

Зито явно успокоился.

– Конечно. Отлично. Ничего там нет. Разум играет злые э-э… фокусы… Да-да…

Опал сердито сдвинула брови. Ну и где хвалёная грамотность людей? Вылетела в окно, стоило чуточку надавить. Разум играет злые фокусы. Точно сказано.

– Итак, Джованни… папочка. Думаю, нам надо поговорить о твоём следующем проекте.

– Об автомобиле, работающем на воде?

– Нет, идиот. Не об автомобиле, а о зонде к ядру Земли. Я знаю, что ты его сконструировал. Неплохая конструкция – по человеческим меркам, конечно, – но я внесу в неё свои изменения.

– Зонд к ядру. Невозможно. Не смогу проникнуть сквозь кору. Недостаточно железа.

– «Мы не сможем проникнуть сквозь кору. У нас недостаточно железа». Ради всего святого, строй фразы как следует! Мне и так сложно говорить на вашем языке, а от твоей болтовни и вовсе голова болит! Честно говоря, вас, человеческих гениев, явно перехваливают…

Порабощённый гипнозом мозг Зито предпринял последнюю попытку.

– Прости меня, любимая Белинда! Я просто имел в виду, что проект зонда требует времени. Придётся подождать, пока я найду реальный способ собрать достаточно много железа, чтобы зонд мог проникнуть сквозь земную кору…

Опал пристально посмотрела на растерянного инженера.

– Мой бедный, любимый, глупенький папочка. Ты изобрёл суперлазер, чтобы пробиться сквозь кору, забыл?

По щеке Зито скатилась капля пота.

– Суперлазер? Что-то припоминаю…

– А скажи-ка, что мы обнаружим, если начнём бурить?

Зито мог предположить. Часть интеллекта ещё принадлежала ему самому.

– Месторождение гематита? Огромное и очень богатое…

Опал подвела его к окну. Вдалеке искрились в свете звёзд лопасти ветряной мельницы.

– И где, по-твоему, нужно бурить?

– По-моему, нужно бурить под ветряной мельницей, – сказал Зито, прислонившись лбом к холодному стеклу.

– Молодец, папочка. Если ты начнёшь бурить прямо там, я буду так счастлива!

Зито погладил пикси по голове.

– Так счастлива, – произнёс он сонно. – Белинда, девочка моя… Документы в письменном столе.

– Документы на удочерение лежат в письменном столе, – поправила его Опал. – Если и дальше будешь разговаривать как ребёнок, мне придётся наказать тебя.

Она не шутила.

Шахта Е7, под Средиземным морем

На пути к поверхности Элфи избегала главных шахт. У Жеребкинса везде были установлены датчики, которые контролировали все передвижения по коммерческим и полицейским маршрутам. Пришлось лететь по неосвещённым и извилистым вспомогательным туннелям, но иначе шаттл бы засекли и все они оказались бы на Полис-Плаза, так и не выполнив свою миссию.

Элфи огибала сталактиты размером с небоскрёб и пролетала над огромными кратерами, кишащими светящимися насекомыми. Однако все манёвры она проделывала совершенно машинально, мысли её были далеко. Капитан Малой заново переживала все, что произошло за последние сутки. Она постепенно приходила в себя, оцепеневшая было душа вновь оживала.

По сравнению с тем, через что им пришлось пройти в этот день, все прошлые приключения с Артемисом Фаулом казались дурашливыми выходками вроде тех, какие совершают герои комиксов. Раньше все всегда заканчивалось хорошо. Порой приходилось туго, но все остались живы. Элфи посмотрела на свой указательный палец – у основания его кольцом опоясывал едва заметный шрам, оставшийся после того, как она едва не лишилась пальца в Арктике. Она могла удалить шрам магией или закрыть его кольцом, но предпочла ничего не делать, чтобы иметь возможность смотреть на старую рану. Шрам был частью её жизни. Крут тоже был частью её жизни. Командиром и другом…

Печаль то покидала Элфи, то снова накрывала с головой. Какое-то время ею двигала жажда возмездия. Но сейчас даже мысли о том, чтобы засадить Опал в холодную и сырую тюремную камеру, не могли зажечь искорку мстительной радости в её сердце. Нет, она не собиралась отказываться от задуманного. Элфи знала, что сделает все возможное, чтобы спасти свой народ от людей. Но потом, когда долг будет выполнен, настанет пора всерьёз подумать о своей жизни. Может быть, пришло время кое-что в ней изменить.

Артемис закончил работать на компьютере и попросил всех собраться в пассажирском отсеке. Он все не мог нарадоваться своей воскрешённой памяти. Пальцы его ловко порхали по клавишам гномьего алфавита, и мысль о том, с какой лёгкостью он работает в операционной системе, неизвестной больше ни одному человеку на свете, приводила Артемиса в восторг. Он восхищался и подземной техникой, хотя был знаком с ней уже давно. Заново открывать для себя забытые навыки доставляло ему удивительное удовольствие. Так ребёнок смеётся от счастья, случайно обнаружив давно потерянную любимую игрушку.

На целый час воскрешение забытого стало смыслом его жизни. Конечно, «смысл жизни на час» звучит не очень-то солидно, но в голове Артемиса гудел целый рой воспоминаний, и все они наперебой требовали подтверждения и признания. Среди них попадались по-настоящему пугающие и захватывающие: поездка на радиоактивном поезде в окрестностях Мурманска или полет через Атлантику в коконе из камуфляжной фольги. Но Артемиса куда больше интересовало то, как возвращение воспоминаний влияет на него самого. Он чувствовал, что действительно становится другим человеком. Не в точности таким, каким он был раньше, до стирания памяти, но очень похожим. Прежде чем подземные жители подчистили его воспоминания (что было частью сделки, связанной с операцией Иона Спиро), его личность претерпела изменения, которые можно было назвать положительными. До такой степени, что Артемис решил стать законопослушным гражданином и передать девяносто процентов огромного состояния Спиро благотворительной организации «Амнести Интернейшнл». После стирания памяти он вернулся к прежнему образу жизни и стал потакать своей тяге к преступлениям. Сейчас Артемис находился где-то посередине. У него не было ни малейшего желания воровать у невинных или причинять им страдания, но он пока не мог отказаться от преступной жизни. Некоторые люди заслуживают того, чтобы у них украли неправедно нажитые богатства.

Пожалуй, больше всего он удивился, обнаружив в своей душе искреннее желание помочь своим волшебным друзьям и печаль, вызванную известием о гибели Джулиуса Крута. Артемису приходилось терять и вновь обретать близких людей, и гибель Джулиуса причинила ему ничуть не меньшую боль, чем потеря родного человека. Его стремление отомстить за майора и остановить Опал Кобой было сильнее жажды преступной наживы.