Хок повернулся к лирванской девочке.
— Нария, ты поможешь ему?
Девочка отложила тунику, воткнула иголку в рукав и поднялась.
Тайрон и Нария вышли из комнаты. Хок повернулся к Рене.
— Предположим, ты раскрыла тайну заклинаний Андреуса, освободила от чар землю. А потом что? Подумала ли о том, что обратное изменение убьет все живое на расстоянии четырехдневного пути?
Рена оглянулась на Коннора.
— Ничего подобного, — уверенно сказала она. — Этого не произойдет, если включится великое волшебство.
Лицо Хока одеревенело.
— О каком волшебстве ты говоришь? — грозно спросил он, поглядывая на Коннора.
Но тот не шелохнулся. Рена колебалась несколько мгновений. Она не отрываясь смотрела на Коннора. Он чуть заметно кивнул, и она решительно сказала:
— О волшебстве Ийон Дайин! Стоит нам расколдовать скованную землю, как оживут их древние заклинания. И ни одно живое существо не пострадает.
— Ошибаешься, — сжал губы Хок. — Войну, пожалуй, мы сумеем прекратить довольно быстро. Хотя бы ко Дню Рис. Попытаемся остановить Андреуса, пригрозив ему разрушить заклинания, опутавшие земли Сенна Лирвана. А если он не согласится? Да, нам с помощью Ийон Дайин беда не грозит. Но ты представляешь, какие разрушения и несчастья обрушатся на Сенна Лирван, на его жителей, когда рухнут связывающие их землю заклинания? Это будет похлеще тех древних разрушений, что постигли наши земли в момент сотворения злобных колдовских заклинаний, вспучивших долины, превративших горы в бездны, а плодородные луга в дно морей!
— Придется предупредить всех… в обеих странах… — растерянно пролепетала Рена. Она повернулась к нескольким лирванским мальчикам, сидевшим тихо в сторонке. — Или вы считаете, что это слишком жестоко по отношению к вашей стране?
Один из мальчиков ответил тихим, напряженным голосом:
— Рискнуть, чтобы вновь увидеть солнце, почувствовать на лице теплые капли дождя, радоваться распускающимся цветам? Ломай эти проклятые заклинания! Освобождай землю Сенна Лирван! А мы отправимся домой, чтобы предупредить своих. И пусть нас убьют, если поймают.
И вдруг все заговорили разом. У каждого были свои идеи, мысли, предложения. Тересса смотрела на Коннора, которого окружили несколько ребят и буквально забрасывали вопросами. Впервые за последние дни Коннор был оживлен и даже весел. Он словно бы рад был выложить совершенно чужим людям тайну своего рождения, свои самые сокровенные мысли. Почему? Что произошло?
Тересса отошла в глубь комнаты. Она стояла и задумчиво смотрела в крохотное окошко.
Обернувшись, она увидела, что Коннор подошел и стал рядом. Тересса хотела сказать ему, о чем сейчас размышляла, но Коннор легонько приложил палец к ее губам. Стоя сейчас совсем близко, Тересса вдруг увидела, как изменилось его лицо, выражение глаз, даже рисунок губ. Она не могла бы точно определить это словами, но что-то в нем было иным…
— Когда я был маленьким, — тихо проговорил он, — отец велел таить ото всех мои странные способности. Он говорил, что стоит мне открыться, как я стану изгнанником, чужим среди людей, даже среди самых близких. Он был прав… только сейчас все это не имеет значения. Ничто. И никто.
— И даже я? — прошептала Тересса.
Коннор взял ее руки в свои.
— Нет, — проговорил он. — Я был глупым и неуклюжим. Теперь мне все видится яснее, словно кто-то снял пелену с моих глаз. Я должен до конца постигнуть себя, понять, какая сила дарована мне. Я должен найти свой народ, если даже это означает путешествие на другую сторону света.
— И даже если на это уйдет вся жизнь? — спросила она, высвобождая руки из его ладоней. Глаза Коннора отвердели.
— Да.
— Выходит, все остальные ничего не значат?
— Значат. И очень многое, — медленно проговорил он. — Каждое живое существо что-то значит в этом мире.
«Но не я. Ничего я не значу для него. Во всяком случае, не так, как мне того хотелось бы. Я потеряла родителей прежде, чем научилась править людьми. Потеряла дядю, так и не сумев понять его. А теперь я теряю Коннора…»
Но ничего этого нельзя было произнести вслух. Она выжала из себя улыбку и сказала:
— Что ж. Но знай: тебя всегда с радостью встретят дома.
— Тересса… — потянулся он к ней.
«Любви у меня не будет… и пусть! Плакать не стану!» Она отбросила назад волосы и произнесла с холодной приветливой улыбкой:
— Может, нам сейчас набросать ультиматум Андреусу? Или ты считаешь, что это тоже моя работа?..
Он отвернулся. Через мгновение Тересса услышала, как он спокойным и ровным голосом разговаривает с Реной и Тайроном.
Она снова обернулась к окну. Заледенелой змейкой сбегала по склону река.
«Смешно. Я смотрела на все это его глазами… И готова была открыться ему. Зачем? Хотела произвести на него впечатление?..»
Она улыбнулась и продолжала улыбаться даже после того, как затуманились, расплылись в глазах радужными пятнами снег, река, горы и долго сдерживаемые горячие слезы промыли светлые борозды на темных от копоти битвы щеках.
Наконец наступил День Рис.
Тайрон, Коннор и Тересса собрались вокруг Рены и наблюдали, как она сначала вынула из сумки свой голубой Кристалл, а потом, поднеся его к лицу, стала всматриваться в мерцающую глубину.
А Рена в это мгновение, пытаясь вызвать Андреуса, слышала только гулкое биение своего сердца.
— Ничего, — произнесла она через некоторое время. — Нигде никаких признаков Андреуса. — И у нее вырвался протяжный вздох облегчения.
— Он нам не верит, — сказала Тересса.
— Наверное, — вставил Тайрон.
Тересса встала.
— Ладно. На сегодня хватит. Забудем обо всем. Устроим праздничный ужин. А потом, когда наступит час, возьмемся задело попытаемся разрушить колдовские заклинания.
Она подошла к окну, взглянула на покрытые снегом горные вершины и вышла в другую комнату. Тайрон побрел за ней. Рена помедлила. На душе у нее было тревожно.
Они так часто перемещались за последние несколько дней, когда решили разрушить сковавшие землю заклинания Андреуса, что Рена теперь не знала, в чьем доме, в каком селении они находятся сейчас.
Сколько всего прошло, пролетело перед их глазами! Длинные вереницы беженцев, тянувшихся в сторону западных холмов, разрушенные города, сожженные деревни. И повсюду, где только удавалось, Рена рассказывала людям об их походе на Андреуса, которому намерены дать последний бой.
Но до недавнего времени на их пути попадались лишь разоренные безлюдные деревни.
Она оглядела маленькую комнату. Беда и разрушение шли по следам. Выстоит ли до утра и этот приютивший их дом? Рена разглядывала каменную резьбу над очагом и нарисованные на стене вокруг окна переплетения ветвей и широких листьев плюща. Краска осыпалась, древняя роспись была еле видна.
Вздохнув, она пошла в главную гостиную, щедро залитую солнечным светом. Все собрались вокруг большого стола. Лишь пес Хвостик лежал в сторонке и в полусне глухо ударял хвостом по полу.
— А, Рена! — поманила ее рукой Тересса. — Вот и ты! Садись и поешь, пока не остыло. — Она внимательно поглядела на подружку. — Тебя что-то беспокоит?
Рена не села за стол, а плюхнулась на матрасик, лежавший в углу.
— Все думаю, правильно ли мы поступаем?
Тересса и Тайрон переглянулись.
— Хочешь узнать, о чем мы только что толковали? — спросил он, мрачно усмехнувшись.
Коннор оторвался от еды.
— Скажи, как люди отнеслись к тому, что мы затеяли? Кто-нибудь спорил, возражал?
— Нет, — вяло ответила Рена. — Им, кажется, все равно, И Кайра говорит то же самое. Они просто молча смотрели на нас, будто думая: «Вот еще одна напасть…»
Тересса кивнула.
— Все в жизни людей так перевернулось, они претерпели столько мучений, что стали равнодушны к любой грядущей беде. Призови мы их год назад, поднялась бы вся страна.
Рена встала и подошла к столу. Да, их праздничный ужин был так же скуден, как и вся скованная колдовскими заклинаниями земля. На донышках тарелок была размазана тонким слоем овсянка с почти прозрачными ломтиками яблок. Зачерпнув из общей миски немного овсянки и стараясь не взять больше, чем ей причитается, она подсела к остальным.
— Ты смотрела в Кристалл. Есть какие-нибудь новости? — спросила Тересса.
— Хок по эстафете передал, что на востоке замечены какие-то отряды разбойников. Они направляются к Араку. Наверное, нацелились на безнаказанный грабеж.
— Успели предупредить жителей Арака?
— Надеюсь. Если, конечно, Хок держит слово. — Рена помолчала, — Он же во всем таится. Мы не знаем, кто его вестники и не играет ли он на обе стороны.
— Хватит кукситься, — весело сказала Тересса. — Сегодня День Рис. Отпразднуем его как следует!
