— Он был в шкафу с ручками-компасами. Бился в дверь изнутри и сломал себе рог. Он был полумертвым, когда я его вытащила, и почти не мог двигаться.
Генри вдруг засмеялся и наклонился к зверю.
— Так это ты тогда взломал штукатурку на моей стене? Получается, ты все это начал.
Раггант посмотрел в глаза Генри и захрапел. Затем сделал шаг в его сторону, преклонил переднюю лапу и поклонился, так что его рог почти коснулся лица Генри.
— Ба! — сказал Фрэнк. — Да он пришел к Генри!
— Что? — возмутилась Генриетта. — Он мой. Я его нашла, кормила и ухаживала за ним!
— Мы его не оставим! — отрезала Дотти.
Фрэнк хмыкнул.
— Не мы, а Генри.
Тем временем раггант сел перед Генри по правую руку, сложил крылья за спиной и уставился в пространство.
— Кто-то ищет тебя, Генри, — сказал Фрэнк.
Генри почувствовал, как в нем поднялась тревога.
— О, не беспокойся, — добавил Фрэнк. — Насколько мне известно, раггантов никогда не использовали кому-либо во зло.
— Это нечестно, — сказала Генриетта. — У меня никогда не было домашнего животного.
— У тебя есть Блэйк, — сказала Анастасия и посмотрела под стол, где спал, растянувшись на полу, кот.
— Блэйк? — сказала Генриетта. — Блэйк — просто очередной кот.
Зик вдруг захохотал. Генриетта не сводила с него пристального взгляда, пока он не затих. Больше она ничего не сказала.
— Фрэнк, — сказала Дотти. — Мы еще не все обсудили.
— Точно, — сказал Фрэнк. — В эти выходные я покрою шкафы штукатуркой, и если я услышу, как кто-то ее ночью сколупывает, то все переедут жить в амбар. И если кто-нибудь найдет ключ от дедушкиной комнаты, он должен немедленно и без каких-либо жалоб вручить его своей укротительнице.
— Это я, — сказала Дотти на случай, если кто-то не догадался.
Когда все отодвинулись от пустых тарелок, Дотти попросила девочек убрать со стола. Зик вызвался им помочь. А Ричард решил посмотреть за их работой и пошел на кухню вслед за Анастасией, которая всю дорогу корчила рожи. Все это время Фрэнк молча стоял в сторонке. Когда же ребята вышли, он положил руку Генри на плечо и отвел его на крыльцо. Позади них гордо вышагивал раггант.
Дождь закончился, но снаружи было темно и все еще влажно. Дул теплый ветерок.
Фрэнк опустился на шаткий плетеный стульчик и взял в рот зубочистку. Генри сел на верхнюю ступеньку и оглянулся, ища глазами своего рагганта. Тот устроился на перилах и смотрел на бегущие по небу облака, раскрыв крылья навстречу теплому ветру.
— А они летали, дядя Фрэнк? — спросил Генри. — Вы видели, как они летают?
— Разумеется, летали. Но сам я этого ни разу не видел. Рагганты — очень гордые существа, особенно когда сделали свое дело, поэтому они предпочитают не летать, когда на них смотрят люди. А почему, я и сам не знаю. Может, они считают, что уронят таким образом свое достоинство.
Это странное существо на самом деле было рядом. Генри мог дотянуться и потрогать его, но его сознание все еще отказывалось воспринимать это как реальность.
— Зачем кому-то меня искать? — спросил он.
— Наверное, — сказал Фрэнк, — потому что тебя потеряли.
Генри удивленно посмотрел на него. Фрэнк вытащил изо рта зубочистку и исследовал ее кончик.
— Генри, я уже говорил тебе, что Фил и Урсула не твои настоящие родители.
— Я думал, что меня усыновили.
— Ну да, — сказал Фрэнк. — Только, в общем, это было не совсем обычное усыновление.
Генри ждал.
Фрэнк взглянул на него и продолжал.
— Твой дедушка всегда говорил, что он нашел тебя на крыльце, да только он никогда не славился правдивостью.
— Я прочитал что-то об этом в его дневнике, — сказал Генри. — Что-то о том, что я попал сюда через один из шкафов.
Фрэнк подался вперед.
— Как думаете, может это быть правдой? — спросил Генри. — Я что, действительно родом из какого-то другого мира?
— Скажу тебе по собственному опыту, — медленно проговорил Фрэнк, — если твой дедушка что-то находил, то, как правило, на чердаке. — Фрэнк показал зубочисткой на рагганта. — И для начала, не у каждого тут есть такая зверушка.
Генри взглянул на своего нового питомца. Его приплюснутая мордочка все еще была поднята к небу, но теперь он сидел, закрыв глаза.
Фрэнк откашлялся.
— На самом деле это мы с Дотти собирались тебя усыновить. Но разрешения добились Фил с Урсулой. Я до сих пор сожалею, что так вышло. Если бы я мог вернуть то время, то поступил бы иначе.
Генри взглянул на своего дядю и на бегущие над его головой по ночному небу облака. Затем перевел взгляд на рагганта. Воздух пах так, словно они были на Бадонском Холме.
— Я не отсюда, — проговорил он.
— Мы оба, — сказал Фрэнк. — Но здесь теперь наш дом.
Еще долго они сидели и наблюдали, как дышит окружающий их мир. И когда ветер стих и сгустилась темнота, они все еще сидели и прислушивались к дыханию рагганта и доносящемуся из кухни смеху.
Той ночью Генри лежал на кровати, всем своим существом, казалось, ощущая свою больную голову и появившийся около подбородка рубец. Он смотрел на девяносто девять дверей, разместившихся в его стене, и думал о еще одной этажом ниже.
Перед сном он снова удостоверился, что к черной двери была придвинута ножка кровати, но все равно чувствовал себя гораздо лучше, зная, что рядом с ним находится раггант. Зверек посапывал у него в ногах.
Генри перевернулся на бок, отвернувшись от стены, нашарил выключатель и выключил лампу. Свет погас, и, моргнув, Генри заметил, что комнату освещает пучок желтого света. Он сел и посмотрел в почтовый ящик. Внутри лежал еще один конверт. Секунду он просто смотрел на дверь, а затем начал искать ключ. Он нашел его под носками.
Открыв дверь, он вытащил конверт, нагнулся и некоторое время смотрел в желтую комнату, ожидая снова увидеть чью-то ногу. Но она так и не появилась, так что Генри закрыл ящик и снова сел на кровать. Он окинул стену взглядом. Раггант вытянул во сне крыло и поскреб лапой одеяло.
— Я из одного из них, — сказал Генри животному. — Но ты ведь и так это знаешь? Может быть, даже знаешь, из какого.
Генри встал на колени и потянулся к двери Бадонского Холма. Фрэнк запретил даже думать о шкафах, но Генри знал, что дядя его поймет. Он открыл дверь и откинулся на кровать, вдыхая воздух и слушая шум деревьев.
Что-то выпорхнуло из темноты и приземлилось на кровать.
Генри поднял упавшее. Это оказалось еще одно письмо, сложенное и запечатанное зеленой печатью. Теперь у него было два письма. Генри закрыл дверь и положил оба письма перед собой. Они выглядели точно так же, как и первые два.
— Не хочу я больше писем, — сказал он вслух. — С этим покончено.
Вначале он открыл длинный конверт и, помучившись с почерком, прочитал следующее:
Сэр,
Я берусь за перо, дабы выразить величайшую вам признательность. Да будет восхвалена, рука ваша, ибо ею была освобождена последняя наследница Эндора. Старая дочь второго государя набирает прежнюю силу. Мы внемлем ее Зову.
С братской признательностью,
Дариус,
Первый среди Младших магов,
Ведьминых псов из Бизантамума.
Генри бросил письмо так, словно оно могло осквернить его пальцы, и откинул его прочь от кровати. Написано оно было так же невнятно, как и первое, но на этот раз он понял его смысл. Он видел Ведьминых псов в деле. По крайней мере, он видел воспоминания об их работе, так что ему не нужна была их благодарность. Ничего ему от них не было нужно.
Он коснулся зеленой печати на другом письме и, когда она сломалась, развернул пергамент. Перед ним были знакомые печатные строчки.
Издано Центральным Комитетом Феерена по Предотвращению Бедствий.
(Округ Р.Р.К.)
Составлено и утверждено Председателем Комитета в соответствии с Чрезвычайными Рекомендациями.
(Книга Феерена, Vl.iii)
Доставлено через посредничество Островного Холма Бадонского Ордена
(Область А.П.)
Тому, кого мы имеем в виду:
Комитет пришел к заключению, что Хнычущий ребенок (далее: Х.Р.) предоставил возможность и оказал содействие и поддержку для извлечения и потенциального восстановления старого зла, вследствии чего представляет собой опасность для населения Феерена, самого себя и ткани пространства. Х.Р. отныне идентифицируется как Враг, Угроза и Человеческое бедствие всеми фееренами всех областей, миров и направлений.
Идентификация была распространена, изменение статуса — задокументировано. При обнаружении Х.Р. комитет дозволяет и, более того, требует препятствовать его передвижению, задержать, арестовать, нанести ущерб, либо уничтожить. Подобное обращение, демонстрируемое любым феереном любой области либо мира, должно восприниматься как необходимое, снисходительное и неизбежное.
