Александр Пересвет - Затерянные в истории

Как и вообще, впрочем, не хотелось лазить по эти горам. Издали-то они смотрелись ничего. Красиво. Этакие зелёно-голубые волны, уходящие за горизонт… Но вблизи всё выглядело мрачнее и суровее. Горы, казалось, повернулись к ним, людям, крепкими затылками, и затеряться среди них было легче лёгкого. А ещё — ужасно чувствовалась собственная мелкость и ничтожность перед этим молчаливым, величественным и мрачным миром…

И где тут Гусю отыскать?

Разве что только с помощью этих суровых, но добрых местных людей. Арругов. Как это всё-таки здорово, что они не бросили Сашку, а пошли за ним, пошли за врагами, которые его уводили! А казалось бы, кто они им — эти внезапно оказавшиеся в их пещере дети? Невесть откуда свалившиеся существа. Из племени их врагов-уламров. Ничего с собою не принесшие, кроме раненого товарища и необходимости проявлять о них заботу, кормить и лечить.

Но вот ведь! — приняли, обогрели, устроили. Накормили. Хорошо, Гуся произвёл впечатление своими зубами. То есть не своими, а динозаврьими. Его приняли в члены племени, в воины. Обменялись копьями. А её, Алину? С ней зачем этот обряд омовения-посвящения устроили? Зачем она им нужна?

А раненый Антошка?

Но вот ведь! — приняли и возятся. Антон — понятно. Но вот и ведь и ей сейчас колдунья старается объяснить, какое растение чем полезно. Из десяти слов Алина понимает пять-шесть, но общий смысл всё равно доступен. А главное — понятно чувство, которое доносит до неё ведунья. Именно доносит. Излучает.

И чувство это тёплое. Как объятие…

* * *

Сашка дёрнулся ещё раз. Нет, эти гады своё дело знали: привязан он был крепко. Точно так, как показывали в фильмах про индейцев. К врытому глубоко в землю столбу, точнее, к стволу дерева, очищенному от коры. Около заострённой верхушки была грубо вырезана какая-то рожа.

Вокруг жертвы собралось всё племя. И стар, и млад, что называется. Дети, как водится, улюлюкали и дразнились. Взрослые смотрели молча, но хищно. Лишь один печальный взгляд выхватил из толпы взор мальчика: девочка, удивительно похожая на Виву из его школы, только темнокожую, смотрела на него с грустью и сочувствием. Но, естественно, никаких попыток помочь она не предпринимала.

Да и где уж там! Привязан он был, как уже сказано, качественно. Руки заведены назад и туго перехвачены по ту сторону ствола. Вокруг шеи и вокруг пояса также захлёстнуты петли. Чтобы, видимо, не сполз, когда ему отрежут ноги.

Интересно, на диво отстранённо подумал Саша, их как, сначала сварят и подадут в виде холодца или так, на костре пожарят? Или сырыми сгрызут?

Нет, шевельнуться он не мог, зря и пробовал…

Тут заколотили там-тамы или что там у этих первобытных играет роль торжественного боя барабанов. Раздвинув толпу, к пленнику медленно приблизились двое — вождь Яли и дедок-колдун. Дедок выглядел озабоченно, но и только: похоже, все прежние свои возражения против экзекуции он снял. Зато вождь Яли почти светился. Он убедил шамана и тем победил: когда он постареет и не сможет хорошо охотиться, нынешнее доказательство его превосходства перед духовным лидером поможет ему стать новым духовным лидером. Он получил в руки контроль над острым-режущим-камнем-который-прячется. Получил в борьбе с самим пришельцем с неба — хоть и маленьким, но умеющим делать чудесное воином.

Это, конечно, Саша сам подставился. Слишком рано достал нож и попытался всадить лезвие в брюхо вождю, когда тот подошёл вязать мальчика. Яли отскочил — первобытная реакция, что тут скажешь. Надо было ещё выждать, поближе подпустить. Был бы шанс выжить. Говорят, у дикарей есть такой обычай: убил вождя, сам станешь вождём. В "Хрониках Хиддика" показывали. Там, конечно, не дикари, но принцип-то вечный!

Но вот… не удалось. Вождь Яли навалился на противника, хватко облапил, вывернул руку, отнял нож. А пленника велел привязать к столбу.

Нож он на сей раз закрывать не стал. А может, наоборот, потренировался в своём чуме и понял принцип действия хитрого устройства "с неба". Во всяком случае, сейчас он приближался к мальчику, и непонятно было, кто улыбался более хищно — вождь Яли или блестящее лезвие в его руке…

Дедок пустился в пляс. Вертелся и подпрыгивал, обкуривая Сашу каким-то гадостным дымом. В корзинку с углями, видно, натолкал какой-то травы, потому что дым был густой и вонючий. Что он при этом лопотал, было непонятно. Впрочем, непонятно только пришельцу — толпа, в отличие от пленного, принимала бурное участие в пьесе и по ходу действия что-то слитно отвечала исполнителю. Балерун фигов!

Вождь Яли, похоже, театралом не был и на представление особого внимания не обращал. Лишь пару раз что-то гугукнул, подтверждая какое-то из высказываний колдуна. А так всё смотрел на жертву, сумрачно улыбаясь. Должно быть, уже представлял, гад, как будет бегать в его ногах по облакам. "А вот фиг тебе, скотина! — злобно думал Саша. — Обломишься! Обожрёшься моим мясом, ещё и по земле ходить не сможешь…"

Но это так, слабым утешением было. Умирать не хотелось страшно, а мысль о родителях, которые его не дождутся, вызывала внутренний вой. Даже злобная англичанка Виолетта казалась доброй и ласковой тёткой, с которой рядом просто хотелось целыми днями заниматься уроками. И уж не подойти к девочке Виве, которая непонятно близкой стала здесь, в этом чужом мире. Не подойти, не поднять со значением левую бровь и не спросить, глядя в глаза: "Вива, ты меня любишь?"

Но несмотря на панику внутри, снаружи Сашка выглядел твердокаменно. Надеялся. Надеялся выглядеть твердокаменно. Пусть гад Яли запнётся об его твёрдый взгляд. В этих книжках про индейцев, что на даче, так и говорилось: дикари очень уважают тех воинов, что ни мускулом не дёрнули под угрозой смерти и под пытками. Как он поведёт себя под пытками, Сашка не знал, но пока его не трогали, вид он старался держать геройский.

Наконец, шаман закончил своё выступление, сорвал у публики что-то вроде криков "Браво!" — аплодисментов тут, видно, не знали. Вождь Яли поднял нож над головой и… завизжал. Слитным визгом отозвался весь табор. И ещё раз. И ещё.

Вождь резким движением кинул руку с ножом вниз. Тремя пружинящими шагами приблизился к привязанному Саше. Тот сумел не опустить взгляд.

— Маленький-воин-с-неба, дай-взять у тебя то-что-ты-умеешь, — торжественно и даже как-то по-доброму произнёс Яли.

— Хрен тебе, — прохрипел Сашка через удавку на шее.

Вождь удовлетворённо улыбнулся. Похоже, мальчик сделал свою последнюю ошибку в жизни: смысл слов дикарю был не важен, главное — чтобы жертва подала голос. Значит, согласие получено.

Яли опустился на одно колено, перехватил нож половчее и глубоко воткнул его пленнику в бедро, сразу же начав делать круговой разрез.

"Господи, больно-то как!" — было последней Сашкиной мыслью…

* * *

Нет, не последней. Последней мыслью было: "Сон! Это сон! Скорее отсюда!"

И он проснулся.

Н-да-а…

Это было стрессово.

Столь ярких и детальных снов ему, пожалуй, раньше видеть не приходилось. Разве что однажды в детском саду, когда в одежде мушкетёра бился на шпагах за девочку Олю Звереву, и его там ранили в мизинец. Вот сколько лет прошло, а глупый тот сон очень чётко, до деталей, сохранился в памяти.

А тут? То ли вариант иного окончания переговоров уламрских вождей душа сама себе проиграла, чтобы в тонусе быть… То ли страх тогдашний, что пережил мальчик в воинском чуме, себя в такие реальные картины воплотил. То ли телепатия здешняя альтернативку показала — как оно должно бы быть, коли б властный дедок-шаман не настоял на своём.

Ладно, замнём. Главное, что ноги-руки на месте, никто из них холодца не варит. А Саша жив и здоров и лежит в чуме у здешнего колдуна, взявшего над ним шефство.

Вождь Яли, надо сказать, долго спорил тогда с дедом. Содержание их речей Саша понимал с пятого на десятое, но смысл, в общем, улавливался.

Позиция местного фюрера была вполне под стать фюреру далёкого будущего: если мне что-то нужно, я иду и беру. Хотя так, кажется, говорили американцы. Что-то такое Сашка слышал от Антона со ссылкой на Марка Твена. Хотя в "Приключениях Тома Сойера" вроде ничего подобного не было… Неважно. Всё равно. Гитлер — этот Яли здешний. С кольцом в носу.

Ясно было: лидеру уламров хотелось двух вещей. И желательно сразу. Отъесть что-нибудь от мальчика с неба, дабы перенять от того всякие необыкновенные свойства. И нож, который так славно режет всех.

Но упрямый дедуган настоял на своём. Видишь, указал он на мумию, главный вождь против твоих планов. Он сам теперь на небе, видит он: много пользы племени принесёт этот мальчик. Да и духи — тоже против. Хочешь, чтобы они охоту отняли? Или злые аннува напали? Ты же сам говорил: искали они парня. Значит, нужен он им. А зачем? Чтобы против нас использовать! Логика! А теперь мы используем его против них.