Вскоре Рена увидела город за высокими стенами, окруженный просторными вспаханными полями. Теперь по дороге двигались отряды солдат, пешие и конные, крестьяне на повозках. Опасаясь быть раздавленной копытами коней, она сбежала с дороги на обочину. Никто не обращал внимания на маленькую бездомную собачонку. Только один солдат, развлекаясь, кинул в нее камнем.
Наконец она увидела, что дорога стремится прямо к высокой каменной ограде сторожевой заставы. Ворота были широко распахнуты. Рена остановилась, внимательно следя за всеми, кто входил внутрь и выходил наружу. Улучив момент, она вслед за несколькими всадниками и одной или двумя телегами проскользнула в ворота. Сбоку она увидела низкий длинный домик охраны с распахнутыми окнами. Покрутившись под окнами, Рена услышала доносившийся изнутри голос одного из стражников, который рассказывал остальным, что недавно привезли троих пленников, но не оставили здесь, а отослали прямиком в Эдранн. Кто-то другой, грубо гогоча, заявил, что не завидует этим голубкам, которые получат по заслугам уже в конце недели. Эти слова были встречены веселыми возгласами. Рена отбежала от сторожки.
Она не могла отыскать никаких следов друзей на этой затоптанной сотнями ног дороге, зато твердо знала, что Эдранн лежит где-то на востоке.
«Все, что мне надо сделать, это отыскать большую, обнесенную стеной крепость. Мрачную, неприступную, — сообразила она. — И там ждут меня Тесс, Тайрон, Идрес и Коннор».
Почуяв запах жареного мяса, Рена обежала домик вокруг и увидела раскаленную жаровню. На решетке остывали жареные цыплята. Подпрыгнув, Рена ухватила зубами цыпленка и кинулась прочь. Вслед ей неслись крики и проклятия стражников.
Мальчиков кинули в мрачную камеру, заперли и словно позабыли о них. Никто не являлся. Постепенно сгустилась тьма, а вместе с ней пришел и холод ночи. Ни воды, ни пищи им не принесли, а сумки, где еще оставалась горстка печенья, конечно же отобрали. Правда, Коннор нашарил по карманам немного сухих крошек, огарочек свечи и огниво.
Они разделили и слизали с ладоней крошки. Тайрон уныло пошутил, что можно спалить огарком свечи всю башню, но, увы, придется сгореть вместе с ненавистным Андреусом.
Коннор ничего не ответил. В камере воцарилась гнетущая тишина.
На Тайрона напала сонливость. Он попеременно то клонил голову на грудь, то нервно вздрагивал при каждом кажущемся ему шорохе. Наконец загрохотали тяжелые ботинки и загремели ключи. Шли стражники.
Когда камера осветилась неровным светом факелов, Тайрон увидел, как Коннор воинственно сжал кулаки. Стражникам это показалось ужасно смешным, и Тайрон был рад, что Коннор не понимает насмешек, которыми они его осыпали на лирванском языке.
Мальчиков выволокли из камеры. И четверо до зубов вооруженных стражников повели их по лестнице на самый верх башни. Андреус сидел в круглой комнате на стуле с высокой резной спинкой и потягивал вино из золотого кубка. В противоположном углу комнаты зловеще мерцали грани хрустального кристалла. Идрес здесь не было.
Андреус обратился к ним по-сирадайельски.
— Рассказывайте о себе, — потребовал он.
Тайрон кинул быстрый взгляд на Коннора, который замер с безучастным, каменным лицом. Он был таким же грязным, как Тайрон, со слипшимися волосами, свисающими на глаза, в синяках и ссадинах. Когда-то прекрасная серая туника Коннора теперь превратилась в лохмотья. И все же, несмотря на грязь, побои, исполосованную хлыстами одежду, Коннора выдавала подозрительно гордая и прямая осанка. А глаза его горели нескрываемой ненавистью. Поэтому Тайрон поспешил заговорить первым, пока Коннор опрометчиво не ляпнул что-нибудь неуместно вызывающее.
— Рена обещала нам огромную награду, — притворно захныкал он.
— Награду? — мягко переспросил Андреус. — За что?
— За то, что мы проникнем в замок… И кое-кого украдем.
— Кое-кого? — засмеялся Андреус. — Может быть, Терессу Рисадель?
Тайрон пожал плечами, лихорадочно придумывая, что бы еще сказать.
— Вы ее знаете? — продолжал допрашивать Андреус.
Тайрон опять пожал плечами, жалея, что не умеет так хорошо и быстро выдумывать, как Рена. Идрес уже наверняка сообщила Андреусу, будто мальчики пришли из деревни, где пряталась Тересса. Но должен ли он сказать, что знает ее, или это будет ошибкой?
Припоминая рассказы Рены о деревенской жизни, Тайрон попытался прикинуться простачком.
— Чистеньким с нами водиться не позволяли, — буркнул он. Пусть Андреус сам гадает, знают ли они Терессу или нет?
Но Андреус слушал молча, время от времени отхлебывая вино из тяжелого золотого кубка. Тайрон совсем разошелся. Ему даже стало доставлять удовольствие плести невесть что о глиняных горшках, огородных сорняках и простых деревенских играх. Как вдруг Андреус резко перебил его.
— Ты можешь ее узнать? — Он пристально посмотрел на Коннора. Тайрон открыл было рот, желая вмешаться, но Андреус жестом приказал ему молчать.
Коннор непонимающе поглядывал то на короля, то на приятеля.
— Он у нас молчальник, — пояснил Тайрон.
— Заговорит, если я захочу, — грозно проговорил Андреус, и Тайрон понял, что шутить с ними не собираются. Он затих.
— Ну, лошадиный вор? Ты сможешь узнать Терессу Рисадель, если увидишь? Отвечай!
— Нет, — коротко бросил Коннор.
Тайрон, продолжая играть простака и деревенского увальня, невинно спросил:
— А что? Мы ее увидим?
— Может быть, — сказал Андреус и засмеялся.
От этого зловещего смеха Тайрона передернуло.
Андреус лениво махнул стражникам, и мальчиков поволокли назад, в камеру.
Как только они оказались одни, Тайрон опустился на пол и, прислонившись спиной к стене, облегченно вздохнул.
— Ф-фу! Никогда не думал, что врать так трудно. Интересно, поверил он нам или нет? В последний момент я уж решил, что удалось надуть Андреуса, и он прикажет кинуть нас в темницу к принцессе. Но тут… — Тайрон хлопнул в ладоши, подражая Андреусу, — тут нас и вывели.
Коннор мрачно покачал головой:
— Ты думаешь, он настолько глуп?
Тайрон таинственно улыбнулся и зашептал:
— Зато в одном я уверен: он поверил во всю эту деревенскую болтовню и даже не подозревает, что я владею волшебством. Темницы в башне не заперты заклинанием, я это чувствую. Мы можем вырваться отсюда с помощью обычного заклинания перемещения.
— Без принцессы? — Коннор обошел стены камеры и постукал по камням костяшками пальцев. — А вдруг она в соседней темнице? Можешь раздвинуть стену?
Тайрон печально покачал головой.
— Даже вынуть один камень не сумею. Для этого нужно, чтобы принцесса с той стороны, а мы — с этой одновременно дотронулись до одного и того же камня. Придется подождать. Но что-нибудь обязательно придумаем. И не будем забывать, что Рена на свободе. Она, наверное, уже на полпути к Кантирмуру и сумеет все растолковать Галфриду, — Тайрон вдруг улыбнулся, — Рена умная и отважная девочка и, может быть, Галфрид примет ее в школу на мое место. Знаешь, я буду даже рад этому.
— Из нее получилась неплохая собака и наверняка выйдет отличная чародейка, — сказал Коннор, улыбаясь в ответ.
Воспоминания о девочке-собачке их вдруг успокоили и развеселили. Мальчики улеглись на пол и заснули.
На рассвете пришел стражник с ведерком затхлой воды и ковшом. Чувствуя себя на удивление беззаботным и легкомысленным, Тайрон заметил стражнику по-сирадайельски:
— Нам бы не помешала и миска горячей еды.
Неожиданно солдат хохотнул и ответил на том же языке:
— Обойдетесь.
— Без еды трудно обойтись.
Стражнику эта немудреная шутка показалась ужасно смешной, и он повторил ее по-лирвански двум своим товарищам, стоявшим у дверей. Они громко загоготали. А весельчак кинул в ведерко ковшик и вдруг с издевательской ухмылкой, четко по-сирадайельски проговорил:
— Потерпите до послезавтра. Мертвым еда не потребуется.
И каменные стены задрожали от его хохота.
Рена миновала редкую рощицу коренастых, разлапистых дубов и увидела мощные крепостные стены. Эдранн был построен на крутом холме. Пустынная равнина, очищенная от кустов и деревьев, окружала его. И стражники на высоких башнях видели далеко окрест. Ни одна армия не могла подойти к городу незаметно. Но Рена надеялась, что мелкой собачонке такой трюк удастся.
Вернувшись под сень дубовой рощицы, она легла на мягкую траву у берега небольшой отравленной заклинанием речки и решила дожидаться ночи. Соблазнительно журчали, обегая крутолобые валуны, пенные струи воды, и Рена просто умирала от жажды. Она старалась отвлечься воспоминаниями о тех днях, когда они с Тесс играли, пели и разыгрывали целые сцены из любимых пьес под тайным деревом.
