Ознакомительная версия.
У меня в груди все сжимается.
— Сделаю, что могу.
Она медленно качает головой:
— Тебе очень повезло. Ты так молода, у тебя впереди столько возможностей! Ты могла бы стать как я, только гораздо лучше. Даст бог. тебе не придется принимать страшных решений.
Я не знаю, что на это ответить.
— Госпожа Койл…
— Не волнуйся, дитя. — Она встает: корабль заходит на посадку. — Тебе необязательно быть мне другом. — Ее глаза вспыхивают. — Главное, будь врагом мэру.
Нас всех слегка встряхивает: корабль приземляется.
Пора.
Я встаю с постели и подхожу к люку. Первым делом на площади я вижу Тодда: он стоит перед целой армией и держит за поводья Ангаррад, а рядом с ним — Уилф и Желудь.
Ревет Шум наблюдающих за мной солдат; мэр тоже наблюдает, его генеральская форма безупречно выглажена, привычное надменное выражение на лице, которое так и подмывает ударить: в небе висят зонды, транслирующие видео на холм…
И среди всего этого стоит Тодд. Увидев меня, он произносит только одно слово: мое имя.
Тут на меня наваливается вся тяжесть того, что нам предстоит.
Я спускаюсь по трапу на площадь — под внимательным взглядом всего человечества (а может, и спэклов тоже) — и прохожу мимо протянутой руки мэра. Пусть здоровается с кем хочет, а я ему руки не подам.
Иду прямо к Тодду.
— Привет! — Он улыбается одним уголком губ. — Готова?
— Насколько это возможно, — отвечаю я.
Лошади переговариваются друг с другом: Жеребенок, жеребенок, Веди, следуй, — и в их шуме столько животного тепла и нежности, что нас как будто отгораживает от остального мира двумя уютными мягкими стенами.
— Виола Ид, — говорит Тодд. — Миротворец.
Я издаю нервный смешок:
— Если честно, я так напугана, что с трудом дышу.
Он немножко стесняется меня — после нашего последнего разговора, — но потом все-таки берет за руку.
— Ты поймешь, что делать, — просто говорит он.
— Откуда такая уверенность?
— Потому что с тобой всегда так. Когда дело важное, ты поступаешь правильно.
«Если не считать той ракеты», — думаю я. Прочтя эту мысль на моем лице. Тодд стискивает мою ладонь. И вдруг… вдруг этого становится мало. Хотя меня по-прежнему коробит его тишина и хотя он больше похож на фотографию, чем на себя живого, я изо всех сил прижимаюсь к его груди. Тодд обвивает меня руками и прячет лицо в моих волосах — черт знает чем они пахнут, я столько болела и потела, — но мы все же вместе, это он, его руки… И пусть я не слышу его мыслей…
Мне придется поверить, что внутри — мой Тодд.
А потом где-то снаружи мэр начинает свою проклятую речь.
Мэр взобрался на телегу рядом с кораблем и теперь стоит над толпой.
— Севодня великий день, первый день новой эры! — вещает он. Его голос множится в Шуме солдат на площади и оттого гремит так, что его слышит каждый — все, включая женщин, смотрят на мэра усталыми, но полными надежды глазами. Многие даже привели детей, которых обычно прячут дома. Мэру хотят верить все — от мала до велика.
— Мы храбро и ловко сражались с врагом, — продолжает он. — И мы поставили их на колени!
Хотя это не совсем так, в толпе раздаются одобрительные крики.
Госпожа Койл наблюдает за мэром, скрестив руки на груди, а потом вдруг устремляется к телеге.
— Что она задумала? — спрашивает подошедший к нам Брэдли.
Тем временем госпожа Койл тоже забирается на телегу и встает рядом с мэром — тот бросает на нее испепеляющий взгляд, но не останавливается.
— Этот день будет вечно жить в нашей памяти — а потом в памяти наших детей и внуков!
— ДОБРЫЕ ЛЮДИ! — громко перебивает его госпожа Койл, глядя не на площадь, а в камеры зондов, транслирующих картинку на холм. — ЭТОТ ДЕНЬ МЫ ЗАПОМНИМ НАВСЕГДА!
Мэр тоже повышает голос.
— БЛАГОДАРЯ ВАШЕЙ ОТВАГЕ И САМОПОЖЕРТВОВАНИЮ… — вещает он.
— НЕСМОТРЯ НА ВСЕ ТЯГОТЫ И НЕВЗГОДЫ… — кричит госпожа Койл.
— МЫ ДОБИЛИСЬ НЕВОЗМОЖНОГО! — подхватывает мэр.
— ПЕРЕСЕЛЕНЦЕВ ЖДЕТ НОВЫЙ МИР…
— МЫ ШЛИ К НЕМУ УПОРНО И НАСТОЙЧИВО, НЕ ЖАЛЕЯ ПОТА И КРОВИ…
— Нам пора, — говорит Виола.
Мы с Брэдли удивленно смотрим на нее, но потом я замечаю озорной проблеск в его Шуме. Ангаррад и Желудь по моей просьбе опускаются на колени, и я помогаю Виоле забраться в седло, а Уилф помогает Брэдли. Тот явно чувствует себя неуверенно.
— Не бойся, — говорю я, — она не подведет.
Жеребенок.
— Ангаррад, — говорю я.
— Тодд, — эхом вторит за ней Виола.
Я поднимаю глаза и произношу ее имя.
И тут мы все понимаем.
Началось.
— ЯРКИЙ ПРИМЕР ТОГО, КАК МОЖНО ДОБИТЬСЯ МИРА ДАЖЕ В СМУТНЫЕ ВРЕМЕНА…
— Я ПРИВЕЛ ВАС К ВЕЛИКОЙ ПОБЕДЕ…
Лошади трогаются и проходят мимо телеги с ораторами. Армия расступается перед ними, освобождая дорогу на холм со спэклами.
Мэр на долю секунды умолкает, заметив, что происходит, но госпожа Койл вещает дальше, потомушто смотрит только на зонды и ничего перед собой не видит, пока мэр не встревает с заключительной фразой:
— СЕГОДНЯ К ВРАГУ ОТПРАВЛЯЮТСЯ НАШИ ПОСЛАНЦЫ, ПОСЛАНЦЫ МИРА И ДОБРОЙ ВОЛИ!
По его сигналу в толпе поднимается радостный рев: госпоже Койл так и не дали договорить, чему она ни капельки не рада.
— С Виолой все будет хорошо, — успокаивает меня Уилф, глядя вслед нашим посланцам. — Она что хошь провернет.
Толпа все еще ревет, но мэр спрыгивает с телеги и подходит к нам с Уилфом.
— Уже поехали? — спрашивает он слегка раздосадованным тоном. — Поторопились что-то.
— Да вы бы все утро так болтали, — говорю я. — А у них опасное и важное дело впереди.
— Господин Президент! — на прощанье роняет госпожа Койл, скривив лицо и поднимаясь по трапу на корабль.
Я провожаю Виолу и Брэдли взглядом, а потом перевожу его на здоровенную проекцию — Симона включила ее, пока остальные чесали языками, и теперь в воздухе над руинами собора висит гигантская картинка. То же самое показывают в лагере «Ответа»: Виола с Брэдли едут по дороге в сторону разбомбленного холма.
— Не волнуйся за них, Тодд, — говорит мэр.
— Я и не волнуюсь. Пусть спэклы только попробуют что-нибудь учудить — их мигом взорвут с корабля.
— Совершенно верно, — отвечает мэр таким тоном, что я невольно оборачиваюсь: опять он что-то скрывает!
— В чем дело? — спрашиваю я. — Что ты задумал?
— Вечно ты в чем-то меня подозреваешь, Тодд.
Но эта дурацкая загадочная улыбка с его лица так и не сходит.
Мы окончательно покидаем город и скачем по полю обожженных трупов — они никуда не делись после той атаки огненными бумерангами и лежат всюду, похожие на поваленные деревья.
— На такой сказочно красивой и удобной для жизни планете, — говорит Брэдли. озираясь по сторонам, — люди продолжают повторять старые ошибки. Неужто нам так претит рай, что мы готовы превратить его в помойку?
— Умеешь ты ободрить, Брэдли!
Он смеется:
— Считай это обещанием все исправить.
— Смотри, нам расчистили дорогу.
Мы приближаемся к подножию холма, на котором разместился лагерь спэклов. Кто-то убрал с дороги валуны, камни и трупы, оставшиеся после пушечных выстрелов мэра, моей ракеты и бомбы госпожи Койл… Все мы приложили руку к тому, что здесь случилось, все мы отчасти виноваты.
— Наверно, это хороший знак, — говорит Брэдли. — Эдакое «добро пожаловать», чтобы нам было проще.
— Проще попасться в ловушку? — спрашиваю я, испуганно цепляясь за поводья Желудя.
Брэдли хочет ступить на дорожку первым, но Желудь заходит вперед, чувствуя страх Ангаррад и желая успокоить ее, показать пример. Следуй, мягко и ласково говорит его Шум. Следуй.
И она следует. Мы начинаем подниматься на холм.
В долине за нашей спиной раздается рев двигателей: Симона поднимает корабль высоко в воздух, где он будет парить, точно ястреб на восходящих потоках, готовый в любую секунду спикировать вниз и обрушить на врага смертельный огонь.
Пищит мой комм. Я достаю его из кармана и вижу на экранчике Тодда.
— Как ты? — спрашивает он.
— Мы же только выехали. Симона уже в пути.
— Да, мы видим. Ты тут больше, чем в жизни. Прямо звезда визора!
Я пытаюсь рассмеяться, но кашель не дает.
— Если хоть что-то пойдет неладно, даже сущий пустяк — сразу выбирайся оттуда, поняла?
— Не волнуйся, — говорю я. — Тодд?
Он напряженно смотрит на меня, пытаясь угадать, что я скажу.
— Все будет хорошо. — говорит он.
— Если вдруг со мной что-нибудь случится…
— Не случится.
— Но все же если…
— Не случится! — почти со злостью перебивает меня он. — Я не стану с тобой прощаться. Виола, даже не пытайся. Вы подниметесь на холм, заключите мир и вернетесь в город, а потом мы тебя вылечим. — Он наклоняется поближе к комму. — До скорой встречи, ладно?
Я с трудом сглатываю слюну:
— Ладно.
Тодд отключается.
— Все нормально? — спрашивает Брэдли.
Киваю.
— За дело!
Мы поднимаемся по импровизированной тропе, с каждой минутой приближаясь к вершине холма. Корабль висит довольно высоко в небе: оттуда видно, что нас ждет.
Ознакомительная версия.
