Ознакомительная версия.
На дорожке осталась каменная фигура Яриса — неподвижная, безучастная, с распростертыми молочно-белыми крыльями, навеки застывшая во времени и пространстве.
Не понимая, что делает, Василиса выскочила из укрытия и подбежала к статуе. С ужасом вглядевшись в лицо мальчишки — необыкновенно красивое сейчас, одухотворенное, но уже ставшее непривычно безжизненным, бледным… отрешенным. Василиса вгляделась в глаза, в один миг утратившие цвет… и пошатнулась. В приступе дикого, панического страха она хотела закричать, поэтому с силой закрыла себе рот обеими руками, чтобы ужас, обуявший всю ее с ног до головы, не вырвался наружу.
— Верни его! — в бешенстве выкрикнула она, развернувшись к клокеру.
— Он зачасован своим именем, сказанным в тот день, когда дал клятву верности Ордену Непростых. — Проскрипев суставами, клокер медленно повернулся к Василисе. — Такова судьба предателей, поднявших руку на своего учителя.
— Он же просто… мальчишка! — Ее голос задрожал от гнева. — Что он тебе сделал?!
Девочка всхлипнула, не в силах сдержать душившие ее рыдания, как вдруг растерянно смолкла.
От белой каменной статуи отделилась бледная светло-синяя тень.
— Василиса, — прошептал Ярис, — передай Диане, что я не хотел зачасовывать ее… Я защищал Марка… Но берегись золотого ключника, он будет…
Его тень вдруг захлестнула ярко-алая плеть, разбивая на тысячи мелких серебристых осколков.
— Я никогда не доверял детям, — равнодушно произнес Астрагор. — Даже после зачасования они слишком много болтают.
— Василиса!
Возле Василисы приземлился Миракл — его серые гранитные крылья быстро свернулись за спиной, сливаясь с темнотой ночи.
На лице зодчего читалось настоящее облегчение.
— Слава древним часам, с тобой все в порядке! — быстро произнес он, не спуская глаз с клокера. И добавил тише: — Василиса, быстро возьми. Пароль: ЧерноКлюч.
Он что-то передал ей, с трудом разжав ее похолодевшие пальцы. В руке Василисы оказались крохотные часы с золотым песком внутри. Значит, это часоход…
— Мне не нужна черноключница, — бесстрастно произнес клокер. — Я пришел за предателем. Ты прибыл из другой временной параллели, зодчий, и тебе не изменить этой. В награду за наше прошлое общение я не трону тебя. Пока.
— Если бы я знал, кто ты, — презрительно произнес зодчий, — то не стал бы тратить время и убил бы тебя еще тогда, когда ты притворялся моим учеником.
— Как прихотлива судьба, — ответил клокер. — Разве ты не знаешь, меня нельзя убить.
— Он убил Яриса… — в истерике прошептала Василиса. — Зачасовал его!
— Василиса! — яростно прорычал Миракл. — Пароль, быстро!
Поняв, что отвлекает зодчего от возможного боя, девочка не мешкая произнесла «ЧерноКлюч». Тотчас ее закружила серебристая круговерть перехода, подняла в воздух, увлекая куда-то далеко-далеко…
К удивлению Василисы, всего через несколько секунд она очутилась в маленьком тесном пространстве, зажатая с двух боков какими-то людьми. Судя по тому, как их всех шатало и крутило, это была карета, летящая по воздуху на малевалах — снаружи раздавался их сердитый всхрап и фырканье.
Как только глаза привыкли к полумраку, Василиса, душевное равновесие которой и так серьезно пошатнулось, издала глухой вопль: оказывается, она сидела посередине между братом и сестрой и смотрела прямо в глаза Елене, вольготно разлегшейся напротив. Одной рукой та приобнимала Марка, даже не пытавшегося скрыть торжества. Помимо прочего, в руках златоключника блестела часовая стрела, нацеленная только на Василису.
От такой компании у Василисы даже мурашки по спине побежали. Зодчий с ума, что ли, сошел, настроив переход сюда, прямо в руки к Елене! А вдруг это она была той женщиной, разговаривавшей с Астрагором? Конечно, Василиса не могла сказать с уверенностью, и все же…
Карету кидало и трясло, ощутимо подбрасывая при наиболее сильных порывах ветра. Оправившись от первого изумления, Василиса все же решила подождать, пока Елена сама начнет разговор, но та не спешила. Норт и Дейла вообще как воды в рот набрали. Марк тоже молчал, все больше раздражая Василису своей наглой, чересчур довольной физиономией. Впрочем, вынужденная передышка помогла девочке привести в порядок мысли и чувства. Только тревога за друзей не давала ей покоя — но, увы, воспользоваться часовым браслетом она не могла — Марк недвусмысленно водил острием стрелы из стороны в сторону: мол, только дай мне повод часануть тебя…
Но вот Норт неловко подвинулся, больно толкнув локтем Василису, и получил от нее в ответ не менее ощутимый толчок.
— Прекрасные отношения между братом и сестрой, — ехидно высказалась Елена. — Любо-дорого посмотреть на деток Огнева.
— Куда мы едем? — не выдержала Василиса, стараясь говорить твердо.
— В Черновод, милая, куда же еще, — насмешливо пропела часовщица. — Домой, детки, домой. Подальше от страш-ш-шного Астрагора. — Она округлила глаза, состроив деланно пугливую гримасу.
Ее фальшиво-ласковый голос обманул Дейлу.
— Госпожа Елена, а что с папой? Он ведь скоро вернется домой, правда?
Но Елена лишь холодно усмехнулась. А вот лицо Марка вдруг расплылось в широкой улыбке, из чего Василиса сделала вывод, что с отцом наверняка что-то случилось. Но она не стала ничего спрашивать. Если их и вправду везут в Черновод, а не в Змиулан, к примеру, то все еще не так страшно, и она все разузнает. Только бы избавиться от общества Елены и Марка… Лишь бы с друзьями ничего не случилось… Ведь Ярис… Василиса подавила судорожный всхлип. Надо, надо взять себя в руки!
Неожиданно заговорил Норт:
— Надеюсь, по приезду нас накормят? И что вообще случилось, кто-то объяснит? Разбудили среди ночи, запихали в эту карету, приказали ждать… А еще эта, — хмурый кивок на Василису, — откуда свалилась? И где наш отец? Вы-то уж должны знать!
Елена вдруг подалась вперед, приблизившись к Норту настолько близко, что мальчик отшатнулся, вжавшись в спинку сиденья. Василиса и сама боялась дышать, тем более что в нос ударил приторный, удушающий запах цветочных духов Елены. В тусклом свете единственной лампы, подвешенной над окошком кареты, глаза часовщицы казались темными, пустыми, ничего не выражающими — прорези бездушной карнавальной маски.
— Хорошие времена для вас кончились, милый, — ледяным голосом прошептала Елена. — Молитесь о том, чтобы вас вообще оставили в замке. А то вдруг у вашего отца заберут все, чем он владел… И неизвестно, буду ли я в этот раз защищать его богатства.
Ее глаза мстительно сощурились.
— Но вы же любите нашего отца! — вдруг пронзительно вскричала Дейла. — Или что-то изменилось?
— Ничего не изменилось, дорогуша, — мрачно ответила часовщица.
— Как интересно, — протянула Василиса, не в силах больше сдерживаться. — Госпожа Мортинова наконец-то показала свое настоящее лицо… Неудивительно, что отцу нравится другая. Да и кто бы вообще полюбил такую… — Василиса запнулась, не найдя подходящего слова, способного выразить всю ядовитую сущность Елены.
Стрела Марка метнулась к Василисе словно змея — ее острие застыло возле самой шеи девочки.
— Поосторожнее со словами, рыжая, — предупредил он. — Ты и так давно нарываешься…
— Оставь ее, Марк, — махнула рукой Елена. — Бедняжка еще не знает, насколько ее саму не любит родной отец… Ненавидит. О-о-о, еще как ненавидит! Впрочем, он вообще не умеет любить. — Она отдернула шторку на окне и радостно произнесла: — Подлетаем! Надо же, мечты действительно сбываются… Я всегда хотела этот замок… Даже без хозяина.
И она послала Василисе надменный, торжествующий взгляд.
Карету встречало трое охранников в темно-фиолетовых мантиях. Они беспрекословно подчинились приказу Елены: детей Нортона Огнева, скрутив им руки за спиной и зажав рот, потащили к воротам их собственного дома.
Как Василиса и предполагала, всех троих решили запереть в Одинокой башне. Не скрывая издевки в голосе, Елена сообщила, что так будет лучше для их безопасности.
По дороге в западную часть замка им никто не встретился, — слуги наверняка еще спали, а хозяин, увы, отсутствовал.
Вот, недовольно скрежеща и щелкая, открылась тяжелая металлическая дверь с часовым механизмом — пугавшая Василису всякий раз, когда она проходила мимо, вот пленников протащили вверх по лестнице. Вот открылась еще одна дверь — такая же крепкая на вид, как и первая.
* * *
Как только их отпустили, Норт вновь потребовал принести еду. Тоном оскорбленного дворянина он добавил, что как старший сын хозяина и наследник замка он требует к себе должного уважения.
Елена выслушала, не перебивая. Только глаза ее горели едва сдерживаемой злобой. Марк открыто ухмылялся.
Ознакомительная версия.
