— Ты как раз вовремя, мясо почти готово, — воскликнул Дэвид, поднимая бокал с шампанским в знак приветствия. — Меня назначили шеф-поваром, — Дэвид хлопотал возле жаровни в шортах и бейсболке, лихо надетой задом наперед, — Чем вы занимались? — спросил он.
— Играли в пазлы, — сказал Мика, отводя глаза в сторону.
— У тебя усталый вид, — заметила Аша.
— Да, игра была трудная.
— Ничего, зато теперь можно расслабиться, — улыбнулся Дэвид. — Если хочешь, можешь помочь. Доставай посуду, там в корзинке.
— Ладно. — Мика потупился, чувствуя себя виноватым. Он не любил врать родителям, особенно противно это было сейчас, когда мама и папа выглядели такими счастливыми.
Маникюрша закончила свою работу, собрала инструменты и ушла.
— Смотрите! — Аша вытянула вперед руку и растопырила пальцы: на каждом ногте была нарисована изящная пальмовая веточка.
— Обалдеть, — расплылся в улыбке Мика.
— Кошмар, правда? — рассмеялась Аша. — Я хотела что-нибудь менее претенциозное, но маникюрша сказала, что может сделать только пальмовую ветку, попугая или кокосовый орех. Мне стало жаль бедняжку, и я согласилась на пальму. Но все равно, приятно, когда вокруг тебя суетятся и стараются угодить. — Аша откинулась в шезлонге и закрыла глаза. — Поверить не могу, Мика, ты выиграл путевку к морю. — Аша вздохнула. — Мне кажется, я попала в рай.
* * *
Аша показала Мике отведенный им домик, он оказался просторным и удобным. Пока искусственное солнце медленно сползало за горизонт, а Дэвид возился возле жаровни, Мика решил искупаться. Он нырял раз за разом, пытаясь как можно дольше продержаться под водой, пока легкие не начинали разрываться от нехватки кислорода. Только находясь на глубине, он чувствовал себя в относительной безопасности. Еще днем Мика заметил укрепленные на пальмах камеры и теперь боялся, что наблюдавшие за ними люди прочтут его мысли. Мика видел, как у кромки моря появилась одинокая фигура Одри, она бродила по пляжу с таким видом, словно хотела о чем-то поговорить с ним. Но Мика не стал выходить на берег. Да и что он мог сказать ей? То, что происходило с ними, было слишком непонятным, чтобы обсуждать это.
Когда совсем стемнело, Мика вернулся к домику. Они с родителями поужинали, устроившись в шезлонгах под пальмами. Ночь была великолепна, на деревьях зажглись маленькие разноцветные фонарики, в высоком черном небе мерцали звезды. Легкий ветерок шелестел листвой, повсюду были слышны веселые голоса и взрывы беззаботного смеха. Все вокруг дышало миром и спокойствием, но сквозь ароматы тропической ночи и сладковатый дым жаровен до Мики доносился другой запах — запах опасности, словно позади их уютного домика лежала куча гниющих отходов.
Первое, что услышал Мика, проснувшись на следующее утро, был голос мамы — Аша пела на кухне. Мика вылез из постели и, шлепая босыми ногами по теплым доскам пола, отправился на кухню. Мама готовила завтрак, весело порхая между плитой и столом. Она убрала волосы назад и слегка перехватила их лентой на затылке; выбившиеся пряди покачивались при каждом движении Аши, образуя вокруг ее головы сияющее золотистое облако. Светлая просторная кухня была больше, чем вся их квартира-раскладушка в Барфорд-Норде. На стенах висело множество шкафов, шкафчиков и полок, Аша со смехом сказала, что выбилась из сил, обследуя их. На столе стояла очередная корзина с продуктами, даже более вместительная, чем та, которую им вручили накануне. В кухне аппетитно пахло свежим кофе и фруктами.
— Завтрак почти готов, — сказала Аша. — Съешь пока банан. Думаю, тебе понравится.
Мика никогда в жизни не пробовал бананов. Он оторвал от связки один банан и смело впился в него зубами.
— Фу-у, гадость какая! — скривился Мика. Банан оказался жестким и горьким.
— Глупый, сначала надо снять кожуру, — рассмеялась Аша. — Давай покажу. Вот так. Съешь половину, а вторую половину я положу в оладьи. О, нет, ешь весь! Там в корзине еще целая связка. Все время забываю, что мы не дома. Столько еды, и вся настоящая! Надо будет взять немного с собой — угостить соседей. Иди, погуляй пока, а я сейчас быстренько испеку оладьи.
Мика вышел из домика, сбежал по ступенькам крыльца и оказался на пляже. Одри вместе с мамой и тетей уже были на месте. Одри сидела на краю шезлонга, зарывшись ступнями в песок, и задумчиво смотрела на море. Сегодня она выглядела намного бодрее, чем накануне. В руке Одри сжимала надкусанное яблоко.
— Смотри, какая красота, — сказала она, указывая подбородком на сверкающее на солнце море.
— Да, — согласился Мика, наблюдая за волнами, которые мягко плескались о песчаный берег.
— Нет, ты только подумай, — продолжила Одри, — какими счастливыми были когда-то люди. Они могли совершенно бесплатно любоваться этой красотой, и, главное, все это было настоящим.
Не успели Мика и Одри закончить завтрак, как прибыл человек в форме КОРДа, чтобы забрать их с собой. Мика обратил внимание, что все охранники Комитета были на одно лицо: лысые, широкоплечие, с хмурыми лицами и огромными животами, которые вываливались из туго перетянутых ремнем брюк. Казалось, приди один такой охранник вместо своего напарника-близнеца к нему домой, жена не заметит подмены. Человек, явившийся за Одри и Мики, явно страдал от жары в своей темно-синей форменной рубахе и галстуке, который сдавливал его красную бычью шею. Он брел по пляжу, с трудом вытягивая из песка ноги в модных лакированных ботинках. Одри прыснула от смеха.
— Бедолага, могли бы, по крайней мере, разрешить им носить шорты и шлепанцы, — заметила Юна, издали наблюдавшая за ковыляющим по пляжу охранником.
Мика и Одри надели сандалии, попрощались с родителями и отправились вслед за охранником. Они снова прошли по дорожке вдоль аккуратно подстриженных миртовых кустов, миновали железные ворота с колючей проволокой и подошли к приземистому зданию с белыми стенами и зеркальными окнами, в которых отражались небо и пальмы. При виде знакомого здания оба вздрогнули, вспомнив вчерашнее черное кресло с кожаными ремнями.
В вестибюле их сразу же развели по разным комнатам. На этот раз комнаты были совсем маленькими, со светлыми крашеными стенами, столом и двумя пластмассовыми стульями; на одном из стульев сидел человек в белом халате.
— Доброе утро, Мика, — вежливо поздоровался он.
Мика решил, что сегодняшний доктор намного симпатичнее вчерашнего садиста-киномеханика. По крайней мере умнее, о чем свидетельствовали широкие залысины у него на лбу — результат напряженной умственной деятельности, определил Мика, — и ясные серые глаза, которые внимательно смотрели на собеседника.
— Пожалуйста, присаживайся, — симпатичный доктор показал на свободный стул.
Мика сел.
На столе перед доктором лежал кусок белого мрамора. Интересно, зачем, подумал Мика.
— Ты принимал порошок из ампул, которые мы тебе дали? — спросил доктор.
Мика кивнул.
Доктор сделал пометку в своем блокноте. Мика попытался издали разглядеть, что он там написал, но не смог — доктор сидел слишком далеко, по другую сторону довольно широкого стола.
— После того как ты начал принимать порошок, за метил какие-нибудь изменения, со зрением например?
— Да. Я вижу светящийся след, который остается за людьми и предметами, когда они движутся. Люди светятся золотым, предметы голубым светом.
— Очень хорошо, — Доктор снова сделал пометку в блокноте.
Вопросы теснились в голове Мики, но он понимал, что должен быть предельно осторожен. Однако желание выяснить, что все это означает, оказалось сильнее.
— А другие люди тоже видят свечение? — ерзая на стуле, спросил Мика.
— Кое-кто видит, но очень немногие, — сказал доктор.
— Почему?
— Ну, просто не могут, и все, — уклончиво ответил доктор. — Но мы здесь не для того, чтобы обсуждать способности других людей. Давай лучше поговорим о тебе.
— Извините. — Мика обмяк на стуле. — А что это за свечение?
— Энергия, — сказал доктор. — Все люди и предметы излучают энергию, просто раньше ты этого не видел.
— А-а, я так и думал.
Доктор взял кусок мрамора и помахал им перед носом Мики.
— Что ты видишь? — спросил он.
— Золотистую ауру вокруг вашей руки и голубую вокруг камня, — сказал Мика.
— Отлично. — Доктор сделал пометку у себя в блокноте. — А теперь попробуем вот так. — Он положил мрамор на середину стола. — Посмотри на него внимательно и скажи, что ты видишь.
Мика уставился на кусок белого камня. Он смотрел до тех пор, пока у него не начали слезиться глаза. Доктор снова спросил Мику, видит ли он что-нибудь.
— Нет, — разочарованно ответил Мика. — У меня глаза слезятся, и все расплывается.
— Ладно, попробуй еще раз. Но постарайся расслабиться. Не нужно вглядываться в мрамор, просто смотри на него. Давай, успокойся, сделай глубокий вдох, и вперед.
