Смиггенс наконец очнулся:
— Обязательно надо взять их с собой, капитан. Они стоят дороже, чем золото. Для науки они просто бесценная находка.
— Наука! — презрительно скривился Гимараеш. Он погладил золотую стену. — Твоя наука не сделает нас богаче, чем это.
«Это верно, — с беспокойством думал помощник капитана. — Но если дать ей шанс, она хотя бы сделает тебя умнее, презренный бабуин». Вслух он сказал:
— Нам не в чем нести золото. А животные нам пригодятся. Почему бы не взять их с собой на корабль? А потом мы можем вернуться с мешками.
— Не в чем нести? — При этих словах седеющие бакенбарды Раскина раздраженно задергались. — Да я в зубах понесу!
Несколько человек разразились диким хохотом.
— Тогда, — добавил Смиггенс с надеждой, — я заплачу за них из своей доли.
На этот раз никто не засмеялся, слова Смиггенса вызвали одобрительные возгласы. Для любой команды, промышляющей пиратством, дележ добычи — важное дело, и все серьезно отнеслись к этому предложению.
— Это великолепно. — Блэкстрап решил дать свое благословение. — Хотя мне кажется, вы, Смиггенс, перетрудились на жаре. Но пусть будет, как вы хотите: животные — ваши. Надеюсь, они доставят вам то удовольствие, которое доставит нам ваше золото.
Снова раздались довольные смешки.
С любопытством и удивлением наблюдал Хизалк за ужимками пиратов. Казалось, они стали самыми счастливыми людьми на свете, когда нашли эту стену, и ему, видимо, так и не удастся понять почему. Да, пожалуй, это самые странные люди, которые когда-либо попадали в Динотопию. Как только охранники отвлекались, Хизалк пытался ослабить путы, но каждый раз безуспешно. Ах, если бы у него были человеческие пальцы!
— Зато мой груз будет меньше весить, — заметил Смиггенс.
Гимараеш так просто не сдавался:
— Помощник капитана оказывает нам огромную услугу, но кто знает, хватит ли его золота, чтобы возместить причиненный вред и неудобства, которые нам придется испытывать, когда мы повезем этих беспокойных зверей через весь океан? Правда, я лично ел черепах, игуан и змей, и если у этих похожий вкус, они могут украсить наш обед.
Мкузи оценивающим взглядом посмотрел на стратиомимусов:
— Они как страус, моя думать. Страусы вкусные.
— У нас есть наше золото, — заметил один из пиратов, — а за праздничным обедом дело не станет.
Прежде чем команда пришла к какому-то решению, прежде чем обеспокоенный Смиггенс вздумал протестовать, вдали раздался крик. Это дал о себе знать пропавший Уотфорд.
— Э, что еще нашел этот удивительный корнуолец? — С этими словами Блэкстрап встал со своего места, чтобы бросить взгляд через проход на месте сгнивших ворот. — Другая стена, что ли?
— Нет, капитан, это невозможно, — заявил О'Коннор. — В одном месте не может быть так много золота.
— В любом случае мы пойдем и посмотрим. Мне все больше начинают нравиться находки Уотфорда.
— Извините меня, капитан, — прервал его Гимараеш, — но как насчет праздничного обеда?
Блэкстрап перевел взгляд со Смиггенса на португальца. Его мысли сейчас были заняты только Уотфордом.
— Пока никаких убийств. У нас полно времени, чтобы потом с этим разобраться.
— Но, капитан…
— Это я уже слышал много раз, Гимараеш. — Голос Блэкстрапа угрожающе понизился. — Тебе что-то не по нраву?
Недовольно бормоча себе под нос, Гимараеш отвернулся:
— Нет, капитан, все отлично.
Удивляясь строгим линиям древней стены и точности ее конструкции, пираты перебрались через отверстие. Они двигались вперед по каньону на зов Уотфорда, пленники шли в середине отряда. Ущелье снова расширялось, сейчас оно было похоже на окруженную горами долину. Крики Уотфорда теперь были слышны лучше — похоже, пройти осталось немного. Широкое ущелье снова сделало крутой поворот. Они обошли его… и застыли на месте, пораженные открывшимся им видом.
«Это действительно судьба», — решил Смиггенс, безмолвно взирая на остальных. Хотя небо было затянуто тучами, все были словно ослеплены.
Их взглядам открылось самое чудесное на свете зрелище. Между отвесных серых и красных скал, поражавших своей мощью, в небо устремлялись храмы и прочие строения. Узкие аккуратные улочки разделяли пирамиды, круглые общественные здания и более современные одноэтажные строения, похожие на жилые кварталы, предназначенные для старейшин. Смиггенс узнавал множество архитектурных влияний — египетский, греческий, китайский стили и даже кое-что от инков. Настоящая архитектурная энциклопедия. Невероятная смесь.
Но для остальной команды интерес заключался не в архитектурных сооружениях, а в выборе строительного материала.
Многие здания были сделаны из таких же монолитных золотых слитков, как и стена, оставшаяся позади. Некоторые дома были выложены чередующимися золотыми и серебряными рядами кирпичей. Это, наверное, жилье для бедных, решил ошеломленный Смиггенс. Хотя здания пострадали от воздействия беспощадного времени, многие украшения и отделка домов оставались еще неповрежденными, пленяя взгляд не меньше, чем сами строения.
Ошарашенные пираты молча шли по серебряной дорожке, бегущей между главными зданиями города. Перед самым большим и замысловатым зданием долины дорога раздваивалась. Гравировка и золотые вставки украшали развилку. Колонны с искусными барельефами и кованые скульптуры украшали фасад храма. Главной темой местного искусства было изображение людей вместе с животными, большими и маленькими, большей частью неизвестными пиратам. Смиггенс первым узнал в нескольких скульптурах тех животных, которых они уже встречали в этой стране, а некоторые казались точным изображением их собственных пленников.
Каждая колонна была высечена из цельной глыбы малахита. В барельефы на стенах были вправлены аметисты и топазы, хризопразы и изумруды. Портик поддерживали перемычки из темно-голубого, почти темного лазурита. Команда «Кондора» состояла из простых моряков, которых красота не особенно волновала, они стремились к ней только из корыстных соображений. А здесь было такое богатство, которое превосходило пределы человеческого понимания.
— Подумать только, — с трудом выдавил из себя О'Коннор, — я хотел всего лишь скромный домик в Дублине.
— А чего мелочиться? — поддел его Суарез. Он стоял рядом с ирландцем и глазел на украшенные мозаикой колонны. — Купи весь Дублин.
За колоннадой скрывались золотые стены, инкрустированные большими камнями яшмы и агата, изумруда и опала.
Из-за ближайшей колонны появился ухмыляющийся Уотфорд:
— Ну, парни, что скажете? Да Букингемский дворец — просто деревенский сортир по сравнению с любой хижиной этой страны.
Блэкстрап взглянул вверх. Большие полупрозрачные панели желтоватого цвета служили потолком, пропуская в здание свет, а вместо привычных окон были круглые отверстия из красных, безупречных по форме кристаллов.
— Вам, Уотфорд, причитается больше всех. Что касается меня, мои запросы выросли. Пожалуй, я все-таки куплю не графство, а страну. Если вы, Смиггенс, услышите, что продается какая-то страна, дайте мне знать. Может быть, вы купите государство поблизости, и мы будем соседями.
Они поднялись по золотым ступенькам, последняя из которых была украшена сверкающим ониксом, и оказались прямо перед огромными закрытыми дверями. Вырезанные из чистейшего розового кварца, двери были украшены рубинами, сапфирами и жемчугом. Опьяненные обретенными сокровищами, пираты навалились на тяжелые двери, те поддались и впустили людей внутрь храма.
Внутреннее помещение было отделано таким же драгоценным материалом, но, к удивлению пиратов, мебель почти отсутствовала, а главный зал, если не считать одиноко стоящих скульптур, был совершенно пуст. Пол был выложен мозаикой со сценами из жизни животных, которые Смиггенс нашел отвратительными и ужасными. Само, же мозаичное полотно представляло больший интерес, потому что каждая пластинка была украшена подходящим по цвету полудрагоценным камнем.
Вглядываясь в мозаику, Смиггенс даже не слышал стука ботинок по гладкому каменному полу.
— Здесь, кажется, изображена история не только этой страны, но и всей жизни на земле.
— Довольно пустых рассуждений, мистер Смиггенс, — заявил Йохансен, который тоже во все глаза таращился на изумительно инкрустированную поверхность. — Здесь нет картины потопа, значит, это не больше чем чье-то разыгравшееся воображение.
Смиггенс предпочел промолчать, поскольку он единственный из всей этой команды был знаком с недавно вышедшими трудами Дарвина и Уоллеса.
— Посмотри, у них же в глазах нет ни искры разума, — зашептала Шремаза супругу. — Они совершенно одержимые, только никак не могу понять чем.
