Молли не понимала, что он такое бормочет, но ей сейчас было не до того. Она узнавала места вокруг. Дорога на Брайерсвилль. Конечно, не асфальтированное шоссе, а неровный проселочный тракт, разделенный посредине продольной полосой травы и ромашек. Через полмили они нагнали телегу, запряженную волом. Пришлось замедлиться и подождать, пока телега съедет к обочине, пропуская экипаж. Несколько мгновений было совсем тихо, так что стала слышна песня жаворонка высоко в небе. А потом позади раздался топот копыт. Старик обернулся — их нагоняли два всадника: садовник и кучер. Он выругался, перебрался с облучка на лошадь и заставил ее обогнуть телегу. Преследователи были уже совсем рядом. И он снова остановил время.
Старик сидел на лошади, и потому та продолжала нестись вперед. Молли мысленно сосредоточилась на камне и тоже не застыла. Крепко прижимая к себе Петульку, она со спокойным интересом оглянулась на преследователей. Те превратились в великолепные статуи мчащихся во весь опор всадников. Даже пыль, поднятая копытами лошадей, стояла неподвижным столбом.
Старик между тем продолжал править повозкой, сидя на лошади. Он оказался очень ловким и гибким для своего возраста.
А вокруг царил девятнадцатый век. И Молли забыла обо всех тревогах и вопросах — она с восторженной улыбкой рассматривала проплывающие мимо, как в кино, виды. Не хватало только музыкального сопровождения — например, нежных переборов гитары.
Это удивительное ощущение! Попасть в хорошо знакомый уголок, но на сто пятьдесят лет раньше. На месте бензоколонки стояла ферма, по ее двору расхаживали свиньи; кирпичные постройки заменил кренившийся набок деревянный домишко. Женщина в длинном коричневом платье вытягивала из колодца ведро с водой. Оборванный мальчишка гнал вдоль канавы стаю гусей. И все были неподвижны, словно скульптуры.
Как только экипаж въехал на окраину Брайерсвилля, Молли подняла взгляд на холм, где в будущем построят дом, в котором она вырастет. Он уже появился! То же самое серое и унылое здание торчало на вершине холма, открытое всем ветрам. Неужели в 1850-м, в 1860-м, в 1870-м — или какой там сейчас год — здесь уже был приют?
Похититель направил лошадь в Брайерсвилль. В тишине они проехали мимо ратуши, чья округлая крыша напоминала перевернутый горшок. На женщинах — длинные платья с пышными юбками и простые шляпки. Головные уборы мужчин оказались даже разнообразнее — шляпы, кепки, вязаные колпаки. Старик невозмутимо погонял лошадь, которая начала нервничать при виде неподвижного мира. Бурча что-то себе под нос, он умело направлял экипаж между застывшими бричками и фургонами.
На боковой улочке раскинулся шумный обычно рынок. Стояли киоски со сладостями, хлебом и булками; клетки, полные живых кур, которых можно было выбрать, чтобы продавец зарезал их тут же, при тебе. Краснолицый мясник уже разложил цыпленка на доске и занес над ним руку с секачом. Чуткий Петулькин нос улавливал витающие в воздухе запахи крови и помоев, пива и выпечки, соломы, животных, дыма, только собачка никак не могла понять, почему все это пахнет чуточку по-другому.
Но вот они оказались на другом конце города. Здесь начинались общинные земли. Похититель слез с лошади и разморозил мир. Растрепанный после скачки, утомленный остановкой времени, он нетерпеливым жестом велел Молли вместе с Петулькой сойти на землю и протянул ей руку. На его ладони лежала еще одна металлическая фиолетовая капсула, которую он вынул из серебряного устройства.
— Глотай, — проговорил он с сильным индийским, как почему-то решила Молли, акцентом.
Молли замялась, попыталась отказаться, но все же подчинилась. Капсула еле пролезла в горло. Старик внимательно сверился с серебряным механизмом, имевшим блестящий циферблат и клавиатуру. Близоруко щурясь, он вынул из чалмы булавку и начал тыкать ею в крошечные кнопки, набирая цифры. Молли наблюдала. Наконец он нажал на одну из кнопок и взял девочку за руку.
— Устал я от вас! — проворчал он.
Затем поднял необычный механизм повыше и мизинцем коснулся одного из кристаллов — на сей раз красного. Его лицо побагровело от напряжения. Потом вдали раздался уже знакомый хлопок, и мир снова завертелся вокруг Молли и Петульки.
Подул теплый ветер. Девочка догадалась, что они движутся вперед во времени. В ушах звенели всевозможные звуки, пока серебряный механизм не выдал яркую вспышку. Недовольный старик прервал движение. Когда мельтешение прекратилось, Молли увидела привычный мир. Там, где была общинная земля, появилась современная детская площадка. Два мальчика в синих спортивных костюмах гоняли мяч. Они были настолько поглощены этим занятием, что даже не заметили появления путешественников во времени.
— По-мо-и-э! — пискнула Молли, но голос не слушался ее.
Встрепанный старичок провел рукой по высохшему, морщинистому лицу, подошел к деревянной скамье и вытащил из-под нее очередную фиолетовую капсулу. Судя по всему, он заранее спрятал ее здесь, чтобы потом попасть именно в это место.
— Будьте так любезны, уважаемые, скажите, какое время на ваших карманных часах? — крикнул он ребятам.
Один из ребят замер, уже занеся ногу над мячом.
— Это вы мне?
— Вам, юноша.
Мальчишка многозначительно глянул на товарища, словно хотел сказать: «Ну и тип!»
— Десять минут четвертого, — ответил он.
И тут Молли его узнала. Он тоже был из Брайерсвилльской школы, только на год старше, и нередко играл с Рокки в футбол. Но сейчас он выглядел гораздо младше, чем помнила Молли. Видимо, они очутились в том времени, когда она еще не нашла книгу по гипнозу.
Не будь Молли в трансе, она бы, наверное, расхохоталась от изумления или завопила от страха. Она оказалась в собственном прошлом.
— М-у-э, — попыталась она окликнуть мальчишку по имени.
Потом оглянулась через плечо на холм, местами поросший лесом, местами расчищенный под поля, через который пролегала кратчайшая дорога от Брайерсвилльской школы до Хардвикского приюта. Именно по ней предпочитали ходить приютские воспитанники. Если сегодня учебный день, то они уже должны быть на пути домой, поскольку чай подают строго в четыре. Молли не ошиблась — у самой вершины холма маячила группка ребятишек. Чуть ниже из-за деревьев появились еще две фигурки: одна — с черными волосами, другая — в коричневой куртке с завитушкой на спине. Они были слишком далеко, чтобы рассмотреть их лица, и все же, глядя, как твердо шагает первая и как тащится за ней вторая, Молли сразу же подумала о Рокки и о себе. Ну конечно, ведь у нее когда-то была такая куртка со спиральным узором.
«Хоть это и в голове не укладывается, — невозмутимо подумала загипнотизированная Молли, — но вполне вероятно, что эта фигурка, вяло ползущая вверх по склону, — я сама, только немного младше».
Тут она расслышала механическое гудение, которое становилось все громче и громче. На детскую площадку опускался вертолет. Рев двигателя и треск лопастей стали оглушающими.
Мальчишки, заткнув уши, наблюдали за приземлением вертолета. Лопасти еще вращались, но старик подтолкнул Молли к двери. Она поднялась по металлическим ступенькам, чувствуя, как ветер треплет волосы. Перепуганная Петулька сжалась у нее на руках, спрятав нос Молли под мышку. Обе не понимали, что происходит.
— Ку-а ы э-ня э-зе-э? — протянула Молли, но старичок не слушал ее.
Как только гигантская металлическая стрекоза взлетела, девочка попыталась рассмотреть лица детей на склоне, но это ей так и не удалось. Тем не менее, пролетая над приютом, она сумела разглядеть директрису мисс Гадкинс за столиком в саду. Кухарка Эдна подавала ей чай. Мисс Гадкинс вскинула голову, услышав вертолет, и заткнула уши. Эдна что-то орала, размахивая кулаком. Молли легко представила себе проклятия, срывавшиеся с ее языка.
Мелькающие внизу поля походили на зеленое лоскутное одеяло. Через двадцать минут путешественники прибыли в аэропорт. Едва вертолет опустился на поле, как к нему подкатил белый автокар, в который все и пересели, после по особой трассе их подвезли к частному самолету. Молли с Петулькой покорно взошли на борт.
Семь часов спустя самолет приземлился. Дверь открылась, и в салон ворвался горячий воздух, в котором смешались запахи дыма, душистых трав и пряностей. На улице палило солнце. Молли, щурясь, выглянула наружу.
Здание аэропорта, диспетчерские башни и бело-оранжевые конусы ветроуказателей — все дрожало в жарком мареве. Внизу пассажиров уже поджидала блестящая черная машина с маленьким флажком. На флажке был изображен павлин.
— Мэ-э в Эндыи? — попыталась уточнить Молли, но ей в очередной раз не ответили.
Автомобиль тронулся, и очень скоро девочка поняла, что ее догадка верна.
Проезжая часть была забита. Верблюды и лошади тянули повозки и тележки. Яркие грузовики, разрисованные цветами и слонами, с кабинами, украшенными блестящей мишурой, мало напоминали обычные грузовики, которые Молли видела в Англии или Америке. У каждого на кузове было написано: «Не забывайте сигналить». Шофер машины, что везла Молли, не забывал — он то и дело жал на клаксон. И все вокруг тоже сигналили без передышки.
