Страх, явно читавшийся на его лице, сразу же исчез, и на губах появилась широкая усмешка.
– Нет. Пираты не хотели привлекать Авению. Они не любят связываться с Варганом без особой необходимости, и они знали, что не все в моем плане ему понравится.
Теперь же, как я понимал, без Авении не обошлось. Потому что, как сказал Варган, его стране это было жизненно необходимо.
– Расскажи мне еще раз о той ночи, когда ты убил моих родителей.
С усталым вздохом он промолвил:
– Я рассказывал это уже тысячу раз.
– Я читал о масле дерваниса. Ты знал, что, чтобы изготовить всего одну каплю яда, нужно больше сотни цветков? Поэтому оно такое редкое, и его так трудно купить. Я не думаю, что вы сами смогли его достать.
Грегор положил руку на рукоять меча.
– Джерон…
Я не обратил на него никакого внимания.
– Где ты его достал?
Коннер самодовольно рассмеялся.
– Задавая такие «правильные» вопросы, ты впустую потратишь свое и мое время.
– Не дерзить королю! – воскликнул Грегор.
На этот раз он достал меч, но я знаком велел убрать его обратно. Коннер не собирался оскорблять меня. Он просто ждал от меня другого вопроса. Но я не знал какого.
В задумчивости я толкнул ногой пустую тарелку, которая стояла на полу, прикрытая сложенной салфеткой.
– Откуда это здесь?
Коннер улыбнулся.
– Названная принцесса сказала, что ты сегодня не пришел на ужин. Так что она принесла твою порцию мне.
Амаринда приходила сюда? Я постарался не подать виду, что это мне неприятно, но он и так все понимал. Ей незачем приходить сюда, если только… Мне вдруг захотелось немедленно уйти.
Грегор вышел вперед.
– Она не думала, что вы будете против.
– Не надо ее защищать! – приказал я. – Из всех ее дружеских связей эта – самая недопустимая.
Грегор молча опустил голову и отошел к стене, хотя и не убрал меча.
Я снова повернулся к Коннеру, который теперь стоял с высоко поднятой головой, сложив руки на груди, будто бросал молчаливый вызов моему авторитету. А ведь и месяца не прошло с тех пор, как я сам стоял перед ним с таким же вызывающим видом.
Он сказал:
– А тебе давно уже пора поблагодарить меня.
– Благодарить тебя? – Ему еще повезло, что я в виде благодарности не отправил его на виселицу.
– Ты теперь король, как я и обещал, – сказал он. – Может быть, тебе и неприятно то, что я для этого сделал, но без меня ты не получил бы своей короны.
Внутри у меня все перевернулось. Никак иначе я не мог выразить своего гнева. Когда я наконец заговорил, слова мои были полны горечи.
– После всего, что ты сделал, ты и правда ждешь моей благодарности?
– Вся Картия должна быть мне благодарна! – Коннер высоко поднял голову. – Ваш отец был слаб. Постепенно соседние страны просто проглотили бы всю Картию целиком. На Дариуса тоже нельзя было рассчитывать. Он был слишком близок к отцу, поэтому не было понятно, каким правителем он станет.
– Но они были моей семьей!
– Твоя семья от тебя отказалась. И не один раз, а дважды. Они отняли у тебя все, вышвырнули на улицу. А я снова вернул тебе твой мир. Я сделал тебя королем.
Я со злостью вскинул голову:
– И что, по-твоему, теперь у меня есть все?
– Кроме одного. – Коннер кивнул в сторону пустой тарелки, той, что принесла Амаринда.
Я снова взглянул на тарелку, стоявшую на полу. Неужели она правда думала, что я одобрю ее появление в камере моего пленника? Она, как никто другой в замке, должна была принять мою сторону. Коннер совершенно верно полагал, что наши отношения с Амариндой далеки от дружеских. А также, что я понятия не имею, как наладить с ней отношения, если это вообще возможно.
Понизив голос, Коннер продолжил:
– Я заплатил за свои преступления против тебя. Отпусти меня, и я буду служить тебе.
Я усмехнулся, успокаиваясь.
– Ты еще можешь пожалеть об этой просьбе. Мне сегодня нанесли визит пираты. Они жаждут встречи с тобой.
На лице Коннера появилось именно то испуганное выражение, которого я ждал. Глаза его расширились, и будто камень застрял в его горле.
– Не отдавай меня им, Джерон. Я знаю, что они сделают, – прохрипел он.
– Во всяком случае, я уверен, что это принесет тебе боль, – холодно сказал я. – Может быть, я и отпущу тебя.
Я повернулся, чтобы уйти, а Коннер в отчаянии крикнул:
– Джерон!
Не дожидаясь, пока я повернусь к нему, он добавил:
– Я предал твою семью. Это правда, но я никогда не предавал Картию. Я все еще считаю себя патриотом.
Я повернулся к нему.
– Как это возможно? Ты хотя бы представляешь, во что ввязался, когда нанимал пиратов?
Коннер сжал губы, а потом кивнул в сторону моей завязанной руки.
– Так ты тоже им нужен, – глубокая морщина у него на лбу немного разгладилась. – Значит, на кону две жизни – моя и твоя.
– На кону вся Картия, – сказал я. – Ты открыл ворота, и я не знаю, удастся ли мне закрыть их. – Я повернулся и подошел к нему, так близко, что видел, как при взгляде на меня расширились его зрачки. – Мне нужно имя пирата, которого ты нанял, чтобы убить меня. Назови мне его, или ты сегодня же окажешься в их руках.
Коннер тихо прошептал:
– Его имя Девлин. Он похвалялся, что твоя смерть обеспечит ему почетное место среди пиратов. Ты остался в живых, и это, должно быть, очень унизительно для него.
– И полагаю, что для тебя тоже.
Коннера это не смутило.
– Правда в том, что твоя жизнь не нужна никому кроме меня! А я здесь единственный, у кого есть связи с пиратами. Я нужен тебе.
Я покачал головой.
– Ты нужен Картии не больше, чем моровая язва.
В его голосе зазвучала злоба:
– А ты думаешь, что нужен своему народу? Ты правда веришь, что кто-то хочет пойти воевать за мальчишку, от которого всем одни неприятности? Веришь, что кто-то хотел твоего возвращения? Нет, Джерон, ты один. У тебя тут никого нет.
Мне было больно слышать эти слова, так больно, будто он дал мне пощечину. Коннер, должно быть, понял, что я чувствую, и продолжил нападение.
– Я помню, как четыре года назад твой отец сказал, что не может объявить войну, потому что нет никаких доказательств того, что ты погиб. Конечно, это была ложь. А какой король захочет врать своему народу? Разве не проще было бы, если бы ты действительно погиб? Не кажется ли тебе, что для твоего отца это было бы лучше?
Сжав в руке нож, я бросился на Коннера и приставил лезвие к его горлу, руки у меня так дрожали от злости, что нож поцарапал ему шею.
– Ты все разрушил! – крикнул я.
Коннер поднял голову и вздохнул.
– И только я могу спасти тебя. Регенты тебе не помогут. Подумай, как удобно было бы для них, если бы пираты до тебя добрались.
К несчастью, в этом он был прав. С их точки зрения, моя смерть решила бы множество проблем.
– И народ твой тебе не поможет, – продолжал он. – Прислушайся. Люди смеются над тобой.
Глядя ему прямо в глаза, я сказал:
– Да это ты смеешься надо мной.
Он помолчал. Наконец я понял, что вспышка злобы, обуявшей его во время нашего разговора, улеглась.
– Нет, Джерон, – мрачно проговорил он. – Я проклинаю тебя всей душой. Но я не смеюсь.
Грегор все еще стоял позади нас, и мне пришло в голову, что он не возражал бы, если бы сейчас я воспользовался ножом. Он никогда не одобрял моего решения заключить Коннера в тюрьму вместо того, чтобы казнить. Но ведь он не одобрял и других моих решений.
Я постарался успокоить дыхание, а потом повторил свой вопрос:
– Где ты взял масло дерваниса?
– У пирата Девлина, – буркнул Коннер. – Но это тебе сейчас не поможет. Только я могу все уладить. Позволь мне помочь тебе спасти Картию. Прости меня, мой король, здесь и сейчас.
Я прищелкнул языком и сказал:
– Я прощу тебя, как только ты вернешь мне мою семью. До свидания, Коннер.
Он все еще выкрикивал мое имя, когда за нами закрылась дверь камеры. Грегор молча шагал за мной вниз по лестнице. Я пошел вперед, пока он давал распоряжения страже. Когда я вошел в главный коридор замка, то заметил, как трясутся мои руки. Коннер сумел неожиданно сильно обескуражить и взволновать меня. Даже закованный в цепи, он прекрасно видел и мог воздействовать на мои самые уязвимые места.
Грегор догнал меня и спросил, как я себя чувствую, но я не ответил. Затем он сказал:
– Коннер отрицает связь между Варганом и пиратами. Может быть, вы ошиблись.
– Нет. Скажите мне, что я упустил. Коннер сказал, что я задаю не те вопросы.
– Он манипулятор. Играет на ваших слабостях. Ему не надо доверять.
Я остановился и посмотрел на воина.
– Вы верите мне, Грегор?
– А должен верить? – Он переступил с ноги на ногу. Было видно, что он сам удивляется собственной дерзости. А чуть позже – уже более почтительным тоном – продолжил: – После всего, что случилось сегодня, вы, наверное, утомлены. Отдохните и знайте, что я буду защищать вас.
