– Не переговариваться на уроке! – немедленно рявкнула Синяптук, так что обрамляющие окна сосульки тихонько звякнули. Но тут послышался торопливый топот, и в дверях появилась едва успевшая переодеться в обычную храмовую рубаху Тайрыма в сопровождении остальных девчонок. Широкое лицо наставницы немедленно расплылось в благостной улыбке. – Того дугае, Тайрымочка! С возвращением, девочка моя! Входи, входи! – наставница вскочила и, обняв Тайрыму за плечи, чуть не на руках внесла ее в класс.
«И никаких замечаний про опоздание», – раскладывая перед собой свитки, зло подумала Аякчан.
– Тайрыма только что вернулась из образовательной поездки – все вы, будущие жрицы, должны странствовать, чтоб лучше узнать Среднюю землю… – продолжала наставница.
Угу, только одних в Зимний Дворец отправляют, а других – как вот их с Юлтэк – в стойбища полудиких иннуитов на самый берег Ледяного Океана. Аякчан чувствовала, как внутри у нее начинает тихонько нарастать гневный жар.
– И там она была удостоена приема у самой Королевы! Это большая честь для всей нашей школы! – продолжала разливаться Синяптук. – Мы все гордимся тобой, Таечка!
Девчонки в классе разразились невнятным бормотанием, которое при желании можно было принять за одобрение.
– Садись, деточка! – наставница кивнула Тайрыме и тут же рявкнула: – Что встали? По местам все, живо!
Послышался шорох ног, девчонки торопливо разбежались по коврикам и уселись.
– Вам, как будущим жрицам Храма… – Синяптук несколько раз прошлась взад-вперед между ковриками, резко оборачиваясь в надежде поймать непочтительную ухмылку или скорченную за спиной рожу. Но десятки глаз неотрывно следили за ней с выражением подобострастного внимания. – На ваших рабочих местах придется отвечать не только за бесперебойное горение Огня, но еще и за благосостояние вверенных вашему попечению городов… – она многозначительно посмотрела на Тайрыму, – селений… – взгляд перебежал на Дарпек, – ну и, конечно, диких племен… – взгляд небрежно мазнул по Аякчан с Юлтэк и еще парочке бесплатных учениц. – Жрица Храма должна уметь сотворить из Огня все, потребное для жизни: одежду и обувь, посуду и упряжь, изящный туесок и перекидные вьюки… Поэтому сейчас самостоятельная работа! – снова рявкнула Синяптук. – Каждая из вас подойдет ко мне со своей чашей за порцией Огня. В конце урока сдадите три изделия – посуду, предмет одежды, детскую игрушку. Посмотрим, чему вы научились за прошедший День! – И она повернула вентиль возле учительского сиденья. Шипящая голубая струя хлынула в первую подставленную чашу.
– Остатки Огня в себя не всасывать, из класса не выносить! Запас ограничен! – покрикивала Синяптук.
«Кому ограничен, а кому не очень», – подумала Аякчан, глядя, как чаша Тайрымы до краев наливается светящейся голубизной, и зная, что ей самой перепадет едва ли половина.
– Как всегда – особенное внимание к технике безопасности! Все помнят, что для жриц…
– …кладбищ не бывает! – хором протянули девчонки, и на этот раз их голоса звучали необычайно серьезно. Слишком хорошо нынешние ученицы третьего Дня обучения помнили, что в первый День их было вдвое больше. И что половина отсеялась… или, скажем так, – рассеялась, во время практических занятий, втянув непосильную для себя меру Огня.
Аякчан поглядела в наполненную Синяптук чашу и усмехнулась – ну, до ее меры тут было ой как далеко! Хорошо, что посуду и одежду можно создать практически из ничего, тут главное – точный расчет! Она зачерпнула полную горсть Огня. Сделает сосуд-чорон – вроде тех, что мать лепила из глины. Аякчан досадливо прикусила губу – еще два Дня назад она запретила себе любые воспоминания о прошлой жизни. А теперь надо попробовать создать теплые чулки-ноговицы – в последнее время у нее стал получаться мягкий, похожий на снег материал, не такой теплый, как настоящий мех, но уж точно потеплее обычно выходящих из Огня полупрозрачных тряпочек. Ну а игрушка – это уж совсем просто!
Аякчан украдкой оглядела класс. Юлтэк увлеченно лепила из Огня очередную причудливую шапку с цветами и лентами. Толку от этих ее изделий никакого – ни от жары не защищают, ни от ветра, но красивы, будто сам Огонь! Дарпек, как всегда, выбрала что попроще – рядом с ней уже лежала треугольная косынка и тапка. Зато вид Тайрымы мгновенно наполнил сердце ликованием! Взмокшая так, что капля пота дрожала на носу, их «лучшая ученица» из судорожно дергающегося куска Пламени сооружала одежку, кажется, для одного из многоногих чудищ Седны, Повелительницы Морской Бездны. Во всяком случае, рукавов там просматривалось явно больше чем два.
Возникшая у Аякчан над плечом Синяптук брезгливо взяла в руки готовую пушистую ноговицу.
– Вижу, ты так ничему и не научилась. – С презрительной усмешкой она повертела ноговицу, помяла пальцем лохматую ткань. – Впрочем, я не удивлена. Голубой огонь сам тонок и сверкающ, и, чтобы творить из него, надо иметь тонкую и прекрасную душу. А тут все грубое, толстое – и ни на что не пригодное! Эту самостоятельную ты завалила, – роняя ноговицу на пол, фыркнула наставница. – Не знаю, как собираешься экзамен сдавать. – И она переместилась к Тайрыме. Та подняла на наставницу затравленный взгляд.
– Хм, – протянула Синяптук, разглядывая лежащее перед Тайрымой многорукое изделие. – Оригинально. Приятно видеть в нашей глуши образчик настоящего придворного вкуса, – она одобрительно покивала. – Заканчивай это и можешь дальше не продолжать – и так видно, что с заданием ты справляешься!
– Спасибо, наставница Синяптук! – радостно выпалила девчонка.
– Мне будет приятно, если ты сообщишь своей тетке, жрице Метаткар, каких успехов ты под моим руководством достигла в созидании из Огня, – важно сказала Синяптук, удаляясь.
– Конечно, наставница! – еще радостнее завопила Тайрыма, выхватывая из чаши новый клуб Огня и латая им самые вызывающие прорехи в своем изделии.
Ах так! С утра тлеющее в душе раздражение зашевелилось под сердцем, издавая нарастающее рычание яростного зверя. Аякчан длинно и протяжно выдохнула – ну, держись, богатейка! Она пристально уставилась на творение Тайрымы.
Зажатый у ней в пальцах перекошенный рукав полыхнул длинным лепестком Пламени. Наученные горьким опытом девчонки мгновенно кинулись на пол и ползком рванули к стенам, подальше от источника возгорания. Языки Огня разбежались из-под рук визжащей Тайрымы, возвращая все ее творчество первозданному Пламени, которое вспучилось Огненным шаром и с громким треском лопнуло Тайрыме в физиономию.
Над классом повисла тишина. Залегшие девчонки медленно поднимали головы.
– Вы видели? Видели? – вопила Тайрыма. В ледяном полу у ее ног красовалась истекающая паром черная проплавленная дыра. Ощупывая покрасневшее от жара лицо, девчонка потрясенно оглянулась на класс… и увидела так и оставшуюся сидеть на своем месте Аякчан. Отвести взгляд та не успела. Глаза у Аякчан стали невероятной, какой-то треугольной формы. На перепуганную Тайрыму уставились два бездонных провала, в глубине которых бледно-голубыми призраками носились Огненные сполохи.
Тайрыма вытянула трясущийся палец:
– Это ты! Это все ты! Наставница, это она! Она навела порчу на мою чашу с Огнем!
Синяптук подозрительно уставилась на мгновенно перетрусившую Аякчан.
– Я… Я не…
– Что тут за крики? – двери класса распахнулись.
– Старшая наставница! – вскричала Тайрыма, бросаясь к шагнувшей в класс Солкокчон, прозванной «Трижды шелковой» за жутковато-ласковую манеру, с которой она обращалась с провинившимися ученицами. – Вот она! – палец Тайрымы ткнулся в Аякчан. – Навела порчу на мой Огонь!
– Да-да! – немедленно подхватила Синяптук. – Эта девочка, Аякчан, совершенно не старается, и никаких особых способностей я тоже за ней не замечаю. – Она поджала губы. – Не знаю уж, зачем верховная жрица Храма Айгыр рекомендовала ее к обучению в нашей школе!
– Вот она вскоре появится – ее и спросите, – бросила «Трижды шелковая» с бесконечно ласковой улыбкой и двинулась к Аякчан.
– Верховная жрица будет здесь? – всполошилась Синяптук, но старшая наставница не обратила на нее внимания.
Она остановилась у скорчившейся на своем коврике Аякчан и подобрала с пола отвергнутую Синяптук ноговицу.
– Она должна быть теплой, – пробормотала старшая наставница, теребя толстую пушистую ткань в пальцах. – Ты сама такое придумала?
Аякчан заглянула в ласковые-ласковые глаза Солкокчон и содрогнулась. Нет уж, нынче она совершила одну ошибку, второй не будет.
– Это всего лишь моя практическая работа, госпожа старшая наставница, – с поклоном сказала она. – По указаниям наставницы Синяптук.
– И как же этот материал называется?
– Синяптон! – выпалила Аякчан, стараясь не расхохотаться в глупо вытянувшееся лицо толстой мальвины.
