Ник и Вик прижались к стене.
Кинг на мгновенье остановился и осмотрел их своими страшными глазами, словно прикидывал, слопать ли мальчишек сейчас же или не стоит марать о них зубы.
И проследовал дальше, волоча жуткий хвост.
Идти за этой парочкой было крайне неприятно.
– Я думаю, – негромко сказал Вик Нику, – надо приготовиться, что здесь будет еще много всяких гадостей.
– Ты меня нарочно пугаешь?
– Очень надо. Но есть древняя мудрость: кто предупрежден, тот вооружен.
– От пулемета я сейчас не отказался бы.
Крыс будто понял, о чем речь, и на ходу повернул к ним свою хищную морду.
Ник тут же состроил ему умильную улыбку: дескать, я про пулемет не в том смысле, чтобы стрелять в вас, уважаемый крыс, а так, на всякий случай…
И вот очередной поворот, лабиринт стал темнее, послышались какие-то звуки – попискивание, пощелкивание.
Братья увидели: навстречу им бежит стайка крыс. Они были, конечно, противными, но по сравнению с крысом Кингом показались безобидной серой мелочью. Вик мысленно отметил это и сделал вывод: если бы не встреча с чудовищным Кингом, эти крысы напугали бы их. Может быть, не так уж неправ неведомый доктор Страхов, когда лечит большим страхом от страхов меньших?
Крысы же, обнаружив перед собой огромного собрата, замерли, а потом дружно пустились наутек. Кинг издал урчащий звук и бросился за добычей.
Крысиная стая куда-то свернула, и братьям не пришлось наблюдать за тем, как гигант расправляется со своими соплеменниками, осуществляя процесс естественного отбора. Вряд ли это было приятное зрелище.
Людофоб, как только исчез крыс, вернулся на прежнее место – позади братьев.
А им идти было все труднее: лампы стали совсем тусклыми и попадались реже, а потом и совсем исчезли.
И за очередным поворотом они оказались в полной темноте.
– Вперед, вперед, – подбодрил Людофоб.
– А где оно, это вперед? – огрызнулся Ник.
Вик легонько толкнул его локтем: он не любил, когда грубили взрослым. Но вместо бока Ника он ощутил что-то жесткое. Протянул руку и нащупал нечто пупырчатое, прохладное, скользкое, слегка влажное – похожее на кожу лягушки. Вик никогда не брал в руки лягушек и не знал, какие они на ощупь, но на то нам и даны человеческие мозги, чтобы представлять то, чего мы никогда не ощущали.
Вик отдернул руку и голосом, поневоле дрогнувшим, спросил:
– Что это с тобой?
– А чего? – спросил Ник не там, где только что была рука Вика.
Вик вздохнул с облегчением.
– Да так… Показалось.
– Ой! – вскрикнул в это время Ник.
– Что?
– Нащупал что-то! Противное!
– Скользкое с пупырышками?
– Нет. Колючее что-то! Это что, Людофоб?
– Кто знает! – тут же ответил Людофоб. – Может, просто колючая стена, а может, какой-нибудь дикобраз. Мы с вами в Лабиринте Темноты. Не бойтесь, он скоро кончится. И он не страшный, людей я тут почти не встречал.
– А что-нибудь другое? – Вик осторожно водил руками вокруг себя.
– Другого много, но только не знаю чего. Темно же.
– У тебя фонарик, – сказал Ник брату. – Посвети.
Вик достал фонарик, нажал на кнопку, но свет не появился. Батарейка разрядилась.
– Ничего, ничего, дойдем на ощупь! Главное, все время идти прямо! – не унывал Людофоб.
Что делать, они пошли прямо, постоянно натыкаясь на что-то неведомое – жесткое, пушистое, гладкое, холодное, горячее, колючее, вонючее, бугристое, каменистое, слизистое, грязистое, гадистое и просто поганое непонятно что. Да еще звуки какие-то слышались со всех сторон – свистящие, шипящие, шелестящие, шепчущие, шушукающиеся, шебуршащиеся, копошащиеся… Очень неприятно. То есть просто страшно.
А потом начались сюрпризы – кто-то вдруг пробежит рядом, что-то летающее опахнет лицо, паутина облепляет рот, нос, глаза, приходится отцеплять ее пальцами, а вот провели по ноге – то ли хвостом, то ли щупальцем…
Ник и Вик шли, выставив вперед руки. Им меньше всего хотелось касаться стен, но иначе пришлось бы натыкаться на них всем телом. Чтобы не потеряться, они прижались друг к другу плечами. Не очень удобно, зато надежно.
– А вам не страшно? – спросил Ник Людофоба.
– Не очень, – послышался сзади голос. – Я же говорю, людей здесь почти нет, они сюда заходить боятся. А на мелочи я не обращаю внимания. Один раз что-то по уху ударило, потом какая-то гадость на голову свалилась и глаза залепила, бывало, пауки за шиворот сваливались…
– Не надо рассказывать! – взмолился Ник.
– Сам просил.
– Я не просил!
У Ника зачесалось меж лопатками. Возможно, просто зачесалось, а возможно, что-то попало. Нику показалось: живое и гадкое.
– Паук! – закричал он и бросился вперед, что было глуповато: если это даже и паук, он ведь за шиворотом, какой смысл бежать от того, что на тебе?
Вик, боясь, что брат заблудится, помчался вслед за ним.
Они бежали, натыкаясь о стены, ушибаясь о них.
Людофоб тоже прибавил шагу. Топот ног убегающих братьев помогал ему ориентироваться, следовать за ними и не натыкаться на стены.
Вик догнал Ника, уцепил за рубашку, Ник взвизгнул и ударил его по руке.
– Это я! – закричал Вик.
– Предупреждать надо!
Наконец стало светлее.
Вик и Ник увидели обычные каменные стены.
Братья стали успокаиваться.
Впрочем, и до этого, когда бежали, им было уже не так страшно, хотя они и стукались, и ушибались. Вик успел мысленно сделать еще один вывод: когда бежишь, не так боишься. И еще: когда что-то осторожно и боязливо нащупываешь в темноте, оно кажется страшнее, чем если об него стукнуться или просто схватить. В будущем так и буду делать, решил он. Пока в темноте что-то ощупываешь, оно успеет сто раз показаться и жабой, и ящером, и крокодилом. А если сразу ухватишь – тут же понятно что… Что? Что все-таки крокодил? Ну и пусть крокодил. Но только крокодил, а не сразу и жаба, и ящер. Уж что-нибудь одно. Одного, но понятно чего боишься меньше, чем многого и непонятного.
Нормальные пацаны, конкретные парни
Итак, стало светлее.
Братья приободрились, а Людофоб, напротив, помрачнел.
– В чем дело? – спросил Вик.
– Тут уже люди встречаются.
– Вот и хорошо! – обрадовался Ник.
Людофоб метнул на него раздраженный взгляд, но ничего не сказал.
Первыми встреченными людьми, возникшими в полусумраке, оказались два подростка лет примерно четырнадцати. Братьям они показались тоже братьями – очень уж похожи. Прически одинаковые, глаза смотрят одинаково (сурово), у каждого в левом ухе по серьге, на запястье одинаковые татуировки (нарисованные) в виде стрел и черепа, на пальцах каждой руки по два металлических перстня – тоже с черепушками и стрелками, футболки на них были черные с какими-то скорпионами и тараканами, штаны широкие, со множеством карманов, кроссовки на толстых подошвах. Просто близнецы! Но, приглядевшись, братья заметили, что различия все-таки есть: у одного была родинка на щеке, а у второго родинки не было.
Людофоб трясся от страха.
– Не трогайте меня, пожалуйста! – попросил он.
Но подростки не собирались его трогать и вообще не заинтересовались им. Они уставились на Вика и Ника, и тот, который без родинки, спросил:
– Вы откуда?
– Оттуда, – махнул рукой Вик.
– Лечиться прибыли?
– Нет, мы так.
– Как это так? – не понимали подростки. – Так здесь никого не бывает. Или там есть где-то вход? – Они переглянулись.
– Был. Теперь закрылся, – сообщил Вик.
Подростки заметно огорчились.
– Говорил я тебе, нечего тут делать! – сказал тот, что без родинки.
– А вы не сбежать, случайно, пытались? – полюбопытствовал Людофоб.
– С какой стати? Нам и тут хорошо. Мы просто… Гуляем, – сказал тот, что с родинкой, и Вик с Ником тут же по его интонации поняли, что он врет. Уж как подростки умеют врать взрослым, они прекрасно знали. Но Людофоб оказался таким же наивным и доверчивым, какими обычно бывают учителя и родители, он не усомнился. И посоветовал:
– Ну и гуляйте дальше, только одни! Мне и без вас страха хватает!
Подростки не торопились гулять. Оглядев Ника и Вика, тот, что без родинки, сказал:
– Какие-то вы не крутые.
– И прикид на вас не прикольный! – добавил второй.
Людофоб не понял, о чем речь, хоть и был местным, а Вик и Ник прекрасно поняли: подростки имели в виду, что выглядят они очень уж просто. И пирсинга у них нет (а это модно). И штанов нет со множеством карманов (это тоже модно). И татуировок нет (вот уж что модно так модно!). В их школе многие обзавелись всем этим, чтобы выглядеть круто. Вик, обладая большей, чем брат, самостоятельностью поведения, не обращал на моду внимания, а Ник заикнулся было о том, чтобы проколоть ему ухо, но Олег с усмешкой спросил:
– Хочешь быть лучше самого себя?
Ник не вполне понял, но смутно догадался. И все же сказал:
– Нет, но у нас в классе все так ходят.
Он имел в виду, конечно, не всех, а лучших, авторитетных, тех, кто называет себя нормальными пацанами и конкретными парнями.
