Понадобилось несколько долгих минут, чтобы он смог худо-бедно прийти в себя. Что бы там с ним на самом деле ни произошло, говорил Сэм себе, слезами делу не поможешь. В конце концов, он ведь жив, правильно? И даже начинает мерзнуть.
Он встал на ноги, отряхнул песок с рубахи и стал взбираться на вершину холма, чтобы как следует оглядеться. Оказывается, он находился на довольно большом острове. Остров был серый, почти без растительности, будто всё живое смело с него ветром. За спиной у Сэма грохотало море, а над головой нависали тучи, сквозь которые там и тут прорывались столбы золотого света. А внизу... Внизу были дома, да, пожалуй, похоже на дома. Дым... И даже люди! Он смог различить среди домов крошечные подвижные точки!
— Э-эй! — заорал он. — Э-ге-гей!
Но расстояние было слишком велико, и ветер дул в лицо, так что он не мог донести крик до людей. Тогда Сэмюел побежал, не обращая внимания на то, что ноги у него босые и проваливаются в рыхлую почву. Тут есть деревня, остров обитаем! Сейчас ему всё объяснят! Может, там, в подвале, он потерял сознание? Его пришлось увезти на вертолете скорой помощи — вот откуда на нем эта больничная рубашка! Но произошел несчастный случай и... К счастью, теперь всё позади, и эти люди сейчас его приютят. Можно будет высушиться и позвонить бабушке, чтобы не волновалась... Она, наверное, уже с ума сходит от беспокойства!
Запыхавшись от бега, через десять минут Сэм начал сбавлять ход. До деревни оставалось не больше пары сотен метров. Вообще-то это была не совсем деревня, скорее, нечто вроде кочевого стойбища из каменных домиков, окруженного невысоким забором. Летний лагерь? Коммуна хиппи, проповедующих жизнь ближе к природе?
Сэмюел вдруг резко остановился. Отсюда жителей можно было разглядеть уже довольно четко. По крайней мере, одну группу, которая собралась возле чего-то вроде загона для овец. Они как будто бы указывали на него пальцами и обсуждали его. Все как один — мужчины, и одетые очень странно — в коричневые длинные мантии, подпоясанные веревкой вместо пояса. Сэм хлопнул себя по лбу. Да это же монахи! Остров монахов! Вот папа удивится, когда он ему расскажет!
Сэм снова двинулся вперед, но на этот раз уже немного настороженно. Что-то он не слышал о том, чтобы в их краях существовало подобное религиозное учреждение. Наверное, ему в подвале стало совсем плохо, раз врачи решили отправить его настолько далеко от дома! Видимо, он пролежал без сознания несколько дней. Странно только, что, если не считать приступа рвоты, чувствовал он себя не так уж и плохо...
Группа мужчин теперь тоже двигалась в его сторону. Они шли неорганизованной толпой и возбужденно жестикулировали. У некоторых в руках были палки или мечи. Желудок у Сэма снова сжался. Однажды он видел по телевизору репортаж о клубах любителей Средневековья, которые собирались по выходным, чтобы пожить как во времена крестоносцев. Двинутые, если кому интересно мнение Сэма... Но выбирать не приходилось — больше на острове, похоже, никого и не было. Тут с порывами шквального ветра до него стали долетать голоса и куски непонятных фраз:
— Dia dite...
— Go rev... me agot...
Похоже, говорили на эльфийском языке, как во «Властелине колец». Видимо, чтобы было уж совсем аутентично.
— Bhi ag Colum-Chill! Acht bhi...
Сэм откашлялся и робко поднял руку в знак приветствия:
— Эге-гей!
До людей оставалось не больше двадцати метров.
— ...uaignigh nah-Alban?
И тут произошло нечто еще более странное, чем всё, что происходило до этого: без малейшего усилия и напряжения Сэм вдруг начал понимать, что говорят эти люди! Секунду назад это был незнакомый ему язык, состоящий из странных гортанных звуков, а теперь он вдруг — раз! — и понимает всё настолько хорошо, как будто с рождения практиковался в этом наречии.
— Я же вам говорю! восклицал горбатый бородач. — Он просто взял и появился, возник из ниоткуда! И сразу очутился в бухте Колума Килле!
— Это лазутчик! — рявкнул другой, глядя на Сэма с осуждением. — Явился прощупывать почву, чтобы потом нас обокрасть!
— Хватит! — перебил его тот, кто шагал первым, видимо, их главный. — Сначала послушаем, что он сам скажет. В своей безграничной милости Господь, возможно, прислал нам своего последнего вестника... Мальчик, откуда ты взялся?
— Да его наверняка из моря на берег выбросило, — вмешался худой верзила прежде, чем Сэм успел придумать ответ. — В этом году в море не протолкнуться из-за рыбацких лодок, так что...
— Оглобля, может, ты помолчишь? — перебил его главный. — С виду он вполне смышленый, так что наверняка сам может рассказать, откуда появился.
Сэмюел пытался унять дрожь в коленках и всё гадал, что за небывалые звуки вырвутся сейчас из его рта. Что же до причин его появления на острове, то, судя по настроению этих людей, лучше отвечать как можно более туманно.
— Я... Меня выбросило морем, — сорвалась с его губ удивительная фраза, полная эльфийских согласных. Моя... Моя лодка опрокинулась,
А я что говорил! — восторжествовал Оглобля.
— Вранье! — крикнул горбун. — Он просто вдруг появился из ниоткуда!
— Ну ладно, брат Эгран, видно, зрение у тебя уже не то, что в молодости! — возразил главный. —— А если речь идет о бухте Колума Килле, то это, возможно, знак... Наш великий учитель разве он не заботился о нас всю нашу жизнь, братья мои?
— Да, отец-настоятель, — согласились все хором.
— Хоть и настали суровые времена, из бухты Колума Килле не может прийти ничего дурного, не правда ли? Господь никогда не позволил бы нашим врагам осквернить столь священное место... А следовательно, мы можем предположить, пока у нас не появится доказательств обратного, что этот мальчик действительно прибыл к нам на остров по морю. Кто знает, что принесет нам его визит? Пути Господни не бывают прямыми, но они всегда выводят на дорогу мудрости.
И, повернувшись к Сэмюелю, он добавил:
— Как тебя зовут, мой мальчик?
— Сэм, — немного помедлив, ответил тот.
— Сэум, — повторил аббат, гулко растягивая гласную. — Крестили тебя, Сэум?
— Да, — кивнул Сэм. «Да» прозвучало как «та», но он этого не заметил.
— Значит, крестному знамению ты обучен?
Монахи пристально смотрели на него, и Сэм счел за лучшее продемонстрировать: поднес три пальца поочередно сначала ко лбу, потом к груди и к обоим плечам. Его жест был встречен нестройными выкриками «Аминь!», и все палки и мечи разом опустились, будто по волшебству.
Отец-настоятель улыбнулся ему.
— Превосходно, Сэум. Насколько я могу судить, ты — добрый христианин и не имеешь отношения к этому дьявольскому племени! Так значит, ты находился в рыбацкой лодке, да?
Сэм согласился — что еще он мог сказать?
Ну что ж, Сэум, на ближайшие дни — если я не передумаю — ты присоединишься к нашей общине. Станешь спать в хлеву — брат-эконом выдаст тебе охапку соломы. Тебе будет запрещен доступ в спальню и в погреб с запасами, а в церковь и скрипторий3 разрешается входить только в сопровождении одного из нас. Да вот хотя бы брата Ранальда. Раз он так рвался тебя защищать, пускай берет под свою опеку! Ну и, конечно, ты должен будешь нести монастырское послушание.
Брат Ранальд — тот, которого называли Оглоблей, — отнесся к словам настоятеля с большой серьезностью и с почтением поклонился.
— К несчастью, — продолжал настоятель, — ты попал на остров Айона не в добрый час. Возможно, для тебя было бы лучше кануть в пучину вместе с твоей лодкой. Белые Чужестранцы уже спешат к нам. Они разграбили другие монастыри и города в двух днях парусного пути отсюда. Наш монастырь гораздо богаче прочих — им это известно. Так что теперь я боюсь, как бы тебе не пришлось разделить нашу печальную участь, Сэум.
И настоятель отвесил гостю легкий подзатыльник — очевидно, имея в виду отцовский ободряющий жест, но Сэм от этого удара едва не рухнул на землю.
