Ознакомительная версия.
Взгляд ее упал на черную флейту в руке девушки.
– Ты из Магуса! – бешено крикнула она. – За малыша прячешься?!
Девушка смотрела пустым взглядом. Виолетта развела руки. Пламя изменения настигнет всех.
– Эй! – позвали сзади.
Виолетта развернулась, и невидимое лезвие вошло ей в грудь, чуть левее философского камня.
Белый клинок туата вспыхнул, встречая давнего врага, и Виолетта провалилась глубоко-глубоко в багровую тьму, где погасло ее пламя.
Последняя сжатая пружина огня выплеснулась в пустоту, пронзила воздух. Арвет упал. Накидка его сгорела в пламени изменения, одежда истлела, и каждая клетка тела застонала, охваченная болью и смертью.
Тонкая пленка огня растекалась по телу, волосы светлели, текли черты лица, точно глина под пальцами незримого гончара, очертания рук и ног дрожали, пока волна изменения не завершила свое дело и на земле не остался юноша, ничем не похожий на саама Арвета. Прекрасный и мертвый.
Адъютант склонился над Виолеттой, по рации вызвал медиков… Никто не видел, как человек в старинном плаще появился на выжженной земле. Он остановился у тела Арвета, с печалью опустился на колени.
– О, мой король! – прошептал Мирддин, дотрагиваясь до лица Арвета. – Все свершилось. Рождение ведет к смерти, а смерть к рождению. Такова воля мира, и мы не можем противиться ей.
Он легко поднял его на руки. Оглянулся на девушку в черном платье.
– Идем, дева, – позвал он, и Германика двинулась следом.
Они шли по пепелищу. Надсадно чадили темные остовы вертолетов, хлопья жирного пепла падали будто горячий снег. Шли мимо замерших туш перевертышей, которых сразила рука Арвета, – много детей Якоба Келлера пало в этот день…
В дыму ворочались неуклюжие громады кукол, потерявшие целеустремленность. Проносились шальными ядрами перевертыши с тлеющей шерстью. Скуля, пробегал и исчезал в дымной тьме адский пес, потерявший хозяина-орфиста. Но Мирддина с Германикой не видел никто, никто не бросался навстречу, оскалив клыки и обнажая мечи.
Мирддин вышел к берегу, и навстречу качнулась испуганная толпа людей Магуса, ощерившаяся клинками, овеянная песнями Бардов…
Мирддин скорбно оглядел уцелевших.
– Нас ждет Авалон, братья, – сказал он.
– В воде твари! – разом заговорила толпа, обретя речь вместе с надеждой. – Нам не пройти.
Мирддин ап Моврин взошел на узкий челн. Бережно положил Арвета на дно лодки. Положил меч ему на грудь и оттолкнул лодку от берега.
– Следуйте за мной, люди Договора, – позвал он, и ему поверили, хотя никто прежде не видел этого человека среди людей Магуса, но так ярко горел его пламень жизни, так спокойны и уверенны были его жесты…
И больше некому было верить.
Редкий флот Магуса вышел на просторы озера Герледан. Их никто не преследовал, лодки качались в черной воде, в которой отражались огоньки фонарей, запущенных давным-давно – целую вечность назад, и остывающее пожарище фестиваля «Феерия».
С грохотом обрушился шатер Собора. Тросы лопнули, пылающие полотнища взмыли крыльями феникса, искры рванулись в темное небо. Черный силуэт на сетчатке глаза, забытая кукла темников воздевала руки-мечи, издавая победное мычание, сдавленный крик победы.
– Время тумана, – сказал Мирддин. – Время скрытого от глаз, время дара первых, который не отъемлется у людей Магуса до конца времен. О дар народа богини Дану, укрой мой народ своим плащом, сохрани в своей теплой колыбели.
Белая стена поднялась от темной воды, отрезая берега, скрывая все милосердной дымкой забвения.
Лодки плыли в воздушном молоке, люди гребли, слыша лишь размеренный голос Мирддина, который пел на древнем языке песню тумана.
Синие огни скользнули внизу, черные плавники взрезали воду, сошлись с двух сторон, взяли в клещи лодку Мирддина. Кошмарная тварь всплыла возле челнока, воздела клешни из воды – каждая больше, чем лодка, каждая острее бритвы. Плачет сама вода, когда ее распарывают эти орудия смерти.
Мирддин не прервал песню, не сдвинул лодку ни на дюйм. Вторая тварь возникла из пучины с другого борта, взметнулся над водой черный хвост, качнулось зазубренное жало, полное яда.
Мирддин вел челнок недрогнувшей рукой. Твари рванулись, и вдруг туман разошелся. Словно молния ударила дважды – справа и слева, поразила без промаха созданий Альберта Фреймуса. Две глыбы льда тяжело закачались на волнах. Внутри их застыли паукозмеи.
Ледяная химера ударила крыльями и умчалась ввысь.
Лодки продолжили путь и исчезли в тумане. Засадная стая перевертышей так и не дождалась их на противоположном берегу.
Океан Вероятности был багров, солнце, пронзенное линией горизонта, истекало кровью, когда белые вершины Авалона, как далекие облака, встали вдали.
Никто не мог сказать, как долго они плыли, месяц или час, каждый взмах весла перемещал лодку на добрую сотню метров, люди Магуса плыли на остров Ловцов – единственное место, где могли скрыться.
Мирддин вел их, но когда Авалон встал на горизонте, он обратился к своему редкому флоту:
– Остров Ловцов ждет вас.
– Пойдем с нами, старик, – сказал Роджер Брэдли. – Я тебя не знаю, но ты нас спас.
Мирддин покачал головой:
– У меня другой путь, я должен замкнуть круг времени. Король умер и возродился.
Он более не отвечал на вопросы. Повинуясь его жесту, лодка двинулась прочь по солнечной дорожке на волнах.
Солнце садилось, лодка превратилась в черную точку, и когда последний солнечный луч выбежал из-за горизонта как шальное дитя, зеленая вспышка соединила воду и облака, точно лестница в небеса.
И лодка исчезла.
– Опоздали… – выдохнул Бьорн.
Черное поле смерти – таким они увидели фестиваль «Феерия» на озере Герледан. Обгоревшие тела людей и чудовищных созданий, обугленные остовы машин, черный скелет вертолета. Пепел на месте шатров еще дымился.
Никто не охранял это поле, никто даже не потрудился убрать тела.
– А где полиция? Где журналисты? – Бьорн озирался, он никак не мог прийти в себя от увиденного.
– Какая полиция? – спросил Людвиг. – Ты же сам все видел.
Да, Бьорн видел.
Когда их автобус пересек туннель под Ла-Маншем, его остановили на блокпосту.
Согласно чрезвычайному циркуляру временного правительства, на территории Франции было временно приостановлено все пассажирское сообщение. Автобусы, поезда, самолеты, личные автомобили. Страна замерла в ужасе.
На атомной станции в Нормандии был совершен теракт, террористам удалось разрушить активную зону реактора, и в зону поражения попало несколько крупных городов. Радиоактивное облако смещалось в сторону Германии.
Согласно скупым военным сводкам, в стране действовало еще несколько диверсионных отрядов, целью которых являются важнейшие объекты инфраструктуры, в связи с чем граждан просят воздержаться от всяческих поездок…
Пассажиров высаживали там же, на блокпосту, и сортировали в зависимости от дальнейшей цели поездки.
Бьорн и Людвиг, разумеется, не стали ждать, пока их рассортируют, под прикрытием светлого сна, который навеял Страж, они покинули блокпост, забрались в первый же военный грузовик и отправились на юг.
Дальше пришлось действовать противозаконными методами. Интересно, все Стражи Магуса умеют так ловко угонять мотоциклы или это Людвиг Ланге отличается особыми талантами?
Он увел «Харлей» прямо из автосалона, под прикрытием того же безотказного светлого сна. И они рванули в Бретань. Был риск поймать пулю, несколько раз их засекали патрули военной полиции, но здесь уже вступал в дело Бьорн. Древний лед пылал в ладонях, он взывал к его силе, и машины улетали в кювет, когда полотно дороги превращалось в каток. Они ехали ночами, не включая фар, Людвига вел ясный взор, а облако тумана скрывало их, когда они проносились мимо блокпостов.
И все равно не успели.
Никого не было на курортном озере Герледан, ни единой души.
– Значит, все? – Бьорн опустился на землю. – Все было зря? Все погибли…
– Погибли многие, – подтвердил Людвиг. – Но не все. Разве ты не слышишь?
Бьорн поднял голову. Страж указывал в сторону леса:
– Там есть кто-то… Ну же, малыш, ты умеешь слышать треск льда за несколько километров, а стука сердца не различаешь?
Юноша подскочил. Далеко в лесу горела слабая искра чьего-то присутствия. Чье-то сердце билось – медленно, как ручей долгой зимой под толстым слоем льда. И это был не зверь.
– Идем!
Белый дуб чуть заметно шевелил ветвями, словно пробовал кончиками пальцев ветер. Тихо, так тихо на поляне, так светло и чисто. Ни пепла, ни крови, ни грязи, ни смерти.
Двое стояли перед дубом, потрясенно смотрели на пещеру в его корнях.
– Она…
Ознакомительная версия.
