Марина была не в силах вымолвить ни слова, она тяжело дышала и только слабо махала рукой, показывая куда-то вперед.
Ростик посмотрел повнимательней и увидел впереди на стене неяркий красноватый отсвет…
Коридор привел их в небольшой сводчатый зал, в котором горел один-единственный факел. Он освещал ряд низких полукруглых дверей, запертых на огромные висячие замки. По залу медленно прохаживался человек с алебардой на плече.
«Что же делать? Больше идти некуда, – думал Ростик. – Возвращаться назад тоже нельзя – с минуты на минуту может появиться вооруженная арбалетами погоня и, может быть, снова с псауком…
А этот стражник, кажется, один. Придется рискнуть, ничего другого не остается».
Оставив Марину в коридоре, Ростик вышел на свет и зашагал прямо к стражнику. Тот словно очнулся ото сна, вскинул голову, выпучил глаза, а потом вдруг одним прыжком отскочил к дальней стене и, загородившись алебардой, заорал:
– Не подходи! Не подходи, говорю! Хуже будет!
– Но почему? – спросил Ростик.
– Потому что отступать-то мне некуда, – пожаловался стражник. – Понимать же надо! Ой, погибаю! – завыл он. – Погибаю во славу его светлости, глыбу черную ему в глотку!
– Что? – удивился Ростик. – Что ему в глотку?
– Ой, нет! Это я пошутил! – еще больше испугался стражник. – То есть оговорился, то есть ничего я не говорил! Ни в чем я не виноват, за что же смерть-то принимаю, а?!
– Погодите реветь, я вам ничего плохого не сделаю, – попробовал успокоить его Ростик. Стражник сейчас же замолк.
– Правда? – произнес он, испытующе глядя на Ростика. – Честное слово?
– Честное слово.
– Вот за это спасибо, благородный молодой господин! А уж я вам отслужу, в долгу не останусь. Только вы это…
– Что?
– Тут у нас поверье такое есть… У кого в руках Серебрилл, у того честное слово – закон. Нет, это я не к тому, чтобы… А просто, вдруг вы не знаете…
– А где это – У вас? – спросил Ростик. – Где мы находимся?
– Находимся? Это, стало быть, докладываю… – стражник вытянулся, взял алебарду на караул и, уставив выпученные глаза в пространство, затараторил: – Пост номер пять, суточный, трехсменный! Под охраной и обороной состоят склады его светлости обмундирования и упряжи. Пароль – «Когтистый Вертихвост». Караульный Брус ответ закончил!
– Ну, понятно, склады, – сказал Ростик. – А где склады? В чем? Что это вообще за место? Что за его светлость? Здесь же музей был!
– Музей? – задумчиво произнес стражник. – Так вон вы откуда! И Серебрилл при вас… Выходит, новые времена наступают…
«Какие времена?» – хотел спросить Ростик, но в зал вдруг вбежала Марина и закричала:
– Они идут!
Из глубины коридора послышался нарастающий шум.
– Брус, – сказал Ростик. – Как отсюда выбраться? Или хоть спрятаться, а? Побыстрее только!..
Стражник поскреб затылок, глянул на Марину и, наконец, махнул рукой.
– Ладно! Вы меня с налету рубать не стали, и я вам за то помогу. Пошли!
Он снял с пояса связку ключей, отпер одну из дверей и с факелом в руке вошел в склад. Марина и Ростик последовали за ним.
Брус запер изнутри дверь на засов и повел их мимо длинных рядов сундуков и полок куда-то в глубь склада. Смешанный свет от факела и меча выхватывал из темноты туго набитые мешки, седла, бухты канатов, толстые пучки арбалетных стрел, аккуратно разложенные на полках. Откуда-то сбоку вдруг послышался кастрюльный звон. Марина и Ростик испуганно замерли.
– А, ерунда! – небрежно бросил Брус, не останавливаясь. – Это крысы.
– Крысы!!! – взвизгнула Марина.
Ростик вздохнул. Она еще способна пугаться крыс! Это после псаука-то!
Они отправились дальше. Скоро Брус свернул в узкий проход между стеллажами.
– Осторожно, – предупредил он, – не зацепитесь.
Кругом торчали рукояти мечей, копья, кинжалы, секиры и прочее железо.
– Вот это, я думаю, вашей милости подойдет! – Брус снял с крюка кожаную перевязь с ножнами и протянул Ростику. – Незачем каждому встречному-поперечному знать, что вы несете Серебрилл. В нашем городе вам придется опасаться шпионов Бескорыстного. В открытую-то они побоятся нападать, но могут заманить в ловушку, так что ножны вам пригодятся, да и таскать на перевязи легче!
– Какой же он Бескорыстный, если у него кругом шпионы? – спросила Марина, когда они отправились дальше.
– Это верно, ваша милость, кругом, – согласился Брус. – Не найдете такой дыры, где бы их не было. Но и то сказать, как еще узнаешь, верит народ, что ты Бескорыстный, или нет? А так посылаешь шпиона потолкаться на рынке, он тебе и докладывает: так точно, мол, все, как один, верят, весь народ только и мечтает положить жизнь во славу Бескорыстного Вождя…
– А если кто-нибудь не мечтает? – настаивала Марина.
– Ну, про этих Бескорыстному не докладывают, зачем такого человека огорчать? На то есть начальник Единодушного Одобрения.
– Какой начальник? – переспросил Ростик.
– Единодушного Одобрения. Когда-то все и правда были за Бескорыстного, и он даже слыл защитником слабых и угнетенных. У него тогда друзей было много, и они всю страну освободили от загорных борзаков, которые тут хозяйничали.
И Серебрилл – меч этот… Бескорыстный с ним не расставался. Бывало, как в битве или стычке какой – все равно, сверкнет только лезвие голубое, самосветное – – сейчас враги разбегаются. Потому что против Серебрилла воевать сумасшедший разве что станет, да псаук безмозглый.
Так, значит, всех и победили. Жизнь пошла – лучше некуда, мир, достаток. Грабители из-за гор и носа не высовывали. И так это славно лет пятнадцать пролетело – до сих пор люди вспоминают… Ну, друзья Бескорыстного, которые разъехались постепенно, а которые и померли, один он остался. Но не успокоился, все подвигов хотел, искал, кому бы помочь бескорыстно. И надумал, наконец, напасть на загорские земли.
Как сейчас помню: созвали нас в воскресенье на городскую площадь, и стал нам Бескорыстный расписывать, как тяжело жилось при борзаках и что, мол, перед потомками, первейший наш долг – вырвать с корнем эту заразу, уничтожить разбойничье логово у наших границ. Ну, мы молодые тогда были, зеленые совсем, вроде вас… Брус вдруг поперхнулся.
– То есть я не то… ваша милость. Я не вам… не вас.
Ростик отмахнулся:
– Дальше, дальше!
– Ну и вот… Я говорю… молодые были, юные, стало быть. Ну и кричим ему, Бескорыстному, веди, мол, мы им покажем!..
А старики-то молчат.
А Бескорыстный кричит:
– Что же вы? Смелее! Наша слава ждет нас там!
Выхватил он меч и показывает на горы. Тут все так и сели – лезвие-то не светится!
А Бескорыстного чуть и вовсе удар не хватил, побледнел он, безумными глазами поглядел на меч, потом на нас, но ничего не сказал – повернулся и ушел.
После уж нам разъяснили, что из-за большого числа добрых дел, которые совершил Бескорыстный, волшебная сила у меча кончилась. Да только проверить нельзя было, никто другой его в руках не держал…
С тех пор и пошло: доносы, шпионы – очень уж Бескорыстного заботит, как к нему народ теперь относится, зовут ли все еще Бескорыстным или выдумали новое прозвище. Набрал он себе помощников, а те и рады – законы издают, недовольных ловят. И сказано: к Бескорыстному относиться всем одинаково – с любовью и уважением, и что он ни скажет – сейчас всем выражать Единодушное Одобрение… Такая вот жизнь наша… Ну, пришли…
Они остановились перед низенькой дверцей с зарешеченным окошком, сквозь которое снаружи пробивался бледный свет. Брус отпер дверцу и по коридору вывел наконец Марину и Ростика на воздух – в тесный хозяйственный дворик позади замка Бескорыстного. Здесь они укрылись в тени раскидистого дерева и осмотрелись.
– Ворота видите? – прошептал Брус. – Сразу аа ними повернете налево и бегом на перекидной мост. За мостом уже две дороги. Налево – вниз, в город, а направо – в горы. Но в горы не ходите, там такие чудовища обитают, что в одиночку да без опыта нечего и соваться. Бегите вниз – если будет погоня, спрячетесь в переулках. А дальше так, спросите харчевню старого Перешника на борваковской дороге, ее всякий знает. Ну, а старику шепнете, что, мол, привет ему от Бруса. Он вам поможет… Да! Серебрилл-то без надобности из ножен не вынимайте, ваша милость, да поглядывайте вокруг повнимательней. Ну а если уж придется драться – тогда рубите смело, нет такой силы, чтобы против этого меча устояла!
– А вы-то что же, остаетесь? – спросил Ростик.
– Нет, – ответил Брус. – Оставаться мне никак нельзя. Мне теперь с Бескорыстным не по пути. Только и с вами я непойду, уж не сердитесь. Не тянет меня больше на приключения, стар стал. Если Перешник спросит про меня, скажите – на север ушел, родственников навестить… Ну, прощайте. Вам первым бежать…
Ростик хотел ему что-то сказать, но в это время из замка донеслись протяжные звуки трубы. Брус махнул рукой. Быстрее!
