— Но послушай, Лапочка, нам не от чего убегать! Никто не причинит нам зла. Да, случилось плохое, во время Большого Рыка Дом еды обрушился на доброго Длиннолапого и забрал его жизнь, но это уже закончилось.
Счастливчик хотел во что бы то ни стало убедить ее. Если Лапочка поверит ему, то, может быть, он и сам себе поверит?
— Но где тогда остальные Длиннолапые? — пролаяла Лапочка, тряся головой. — Я тебе отвечу: они или сбежали, или все умерли! Пойми же ты, наконец, Счастливчик, — случилось что-то ужасное! Я ухожу из этого города на поиски стаи. И ты должен пойти со мной, так будет правильно!
Счастливчик открыл пасть, чтобы ответить ей, но слова застряли у него в горле. Он мог лишь стоять и грустно смотреть на Лапочку.
Она повернулась, чтобы уйти, но вдруг замерла с поднятой лапой, напружинив все мышцы, словно была готова в любую секунду пуститься наутек. Так она постояла какое-то время, печально глядя на Счастливчика.
— Ты не пойдешь со мной, да? — тихо спросила она, наконец.
Счастливчик заколебался. Мысль о стае по-прежнему ни капельки ему не нравилась, но — странное дело! — ему почему-то ужасно не хотелось расставаться с Лапочкой. Ему нравилось быть с ней рядом. Впервые в жизни гордому Счастливчику стало не по себе при мысли о предстоящем одиночестве.
А Лапочка стояла и ждала его ответа, насторожив уши, с надеждой в глазах…
Счастливчик одернул себя. Чего это он так раскис? Он вырос в городе, он всю свою жизнь прожил на этих улицах, ему ли бояться будущего? И вообще, он не какая-нибудь собачка-на-поводочке, он — Пес-одиночка!
— Я не могу.
— Но ты не можешь здесь остаться! — заскулила Лапочка.
— Я же тебе говорил: я не стайный пес. Никогда им не был и никогда не буду.
Она залилась тоскливым лаем.
— Но собаки не живут одни! Им это не предназначено!
Счастливчик печально посмотрел на нее.
— Вот такой уж я уродился.
Лапочка вздохнула. Подошла к нему. Ласково облизала ему лицо.
Счастливчик растроганно прижался к ней щекой, с трудом подавив горестный плач, рвущийся откуда-то из глубины его живота.
— Я буду скучать по тебе, — тихо прошептала Лапочка. Потом повернулась и протиснулась в дверь.
Счастливчик сделал несколько шагов следом за ней.
— Послушай, не…
Но она только взмахнула хвостом и ушла. А Счастливчик остался стоять, глядя на пустое место, где только что была Лапочка.
Несколько мгновений он не шевелился. Потом устал, растянулся на животе, уронив голову на лапы, и стал слушать удаляющийся стук когтей Лапочки и пустым улицам умершего города. Даже когда звук растаял вдали, запах Лапочки продолжал дрожать в воздухе. Счастливчик хотел, чтобы он поскорее исчез — и забрал с собой непонятную тоску и страх перед одиночеством.
Он закрыл глаза и заставил себе подумать о чем-нибудь насущном.
Например, о еде.
Потому что голод уже давно грыз его изнутри, словно зубастый зверь. Сейчас Счастливчик даже обрадовался этой боли — все лучше, чем думать о Лапочке!
«Выходит, правильно я делал, что всю жизнь старался держаться подальше от других собак, — решил он. — От этого одна боль и расстройство!»
Вернувшись в комнату, где лежал мертвый Длиннолапый, Счастливчик обнюхал и исследовал каждый уголок, слизал с пола все крошки и пятна жира. Некоторые битые предметы, устилавшие пол, пахли едой, поэтому он вылизал их дочиста, стараясь не прорезать язык. Покончив с этим делом, он вскочил на перевернутый стол и отыскал на нем вполне съедобные объедки. Но этого было слишком мало, вкус еды лишь раздразнил его аппетит и разъярил собаку-голод, которая с еще большей злобой набросилась на его пустой живот. К Длиннолапому Счастливчик не приближался, он старался даже не смотреть в его сторону.
«Я теперь сам по себе! Все идет так, как я хочу и как должно быть».
Он был уверен, что в стальной комнате полно еды — наверняка, она хранится в стальных ящиках, выстроившихся вдоль стен. Но сколько Счастливчик не скреб их когтями, ящики даже не думали открываться. Скуля от голода, Счастливчик немного погрыз железные дверки. Но они были твердые и не поддавались. Тогда он стал кидаться на них всем телом. Безрезультатно. В конце концов, Счастливчик признал свое поражение. Что ж, пожалуй, надо было убираться отсюда и отправиться куда-нибудь еще на поиски еды.
По крайней мере, он снова очутится на свежем воздухе, под открытым небом, как и положено свободной и одинокой собаке. Ничего, до сих пор он отлично о себе заботился, не пропадет и теперь!
Он вернулся на улицу. Теперь она показалась Счастливчику еще более пустынной, чем раньше, и он невольно ускорил шаг, перескакивая через груды мусора и камня, пока не выбрался на просторное открытое место. Может быть, здесь найдется что-нибудь полезное?
Счастливчик помнил, что это место еще недавно кипело жизнью и энергией, здесь было очень много Длиннолапых и их клеток-гремелок.
Клетки и теперь оказались на месте, только они больше не двигались, а Длиннолапых — ни злых, ни добрых — и вовсе не было видно. Часть клеток-гремелок валялись на боку — одна длиннющая клетка врезалась своим тупым рылом прямо в стену дома, засыпав все вокруг битым прозрачным камнем.
Счастливчик осторожно прошел по груде осколков, ощетинив загривок и высоко поднимая лапы. Здесь снова чувствовался запах Длиннолапых, только это был плохой запах. Такой же, как от Доброго Длиннолапого из Дома еды, когда он перестал жить. И тишина была нехорошая, давящая, нарушаемая только мерной капелью и журчанием воды.
Собака-Солнце сидела высоко над головой Счастливчика, в этот день она была особенно яркой и ослепительной, сияла себе с небес и разбрасывала по улицам черные тени от оставшихся домов. Каждый раз, когда Счастливчик проходил мимо такого озерца черной тьмы, он невольно вздрагивал и ускорял шаг, чтобы побыстрее выбраться на свет.
Так он шел и шел, постепенно пятна света становились все меньше, тени все длиннее, а боль в пустом животе — все несноснее.
«Может, зря я не пошел с Лапочкой?»
Нет! Нельзя так думать! Он был псом-одиночкой, и этим все сказано.
Счастливчик повернулся и решительно потрусил в незнакомый переулок. Это был его город! Здесь всегда будет для него еда и крыша! Даже если ему придется рыться в мусорных баках Домов еды или искать другие перевернутые пахучие коробки на дорогах, он готов это делать! Все равно вороны и крысы всего не съедят, на его долю что-нибудь да останется! Хватит скулить, он не кто-нибудь, а самостоятельный, независимый и храбрый пес-одиночка по имени Счастливчик!
Он не умрет с голоду.
Счастливчик остановился только, когда совсем выбился из сил. Переулок, по которому он брел, был разрушен гораздо меньше, чем остальная часть города, только огромная глубокая трещина пробегала прямо по его середине, и валялись два перевернутых мусорных бака. Пожалуй, если в них как следует порыться, то можно неплохо набить себе брюхо. Счастливчик подскочил к ближайшему баку — и оцепенел, вся шерсть у него на боках встала дыбом. Его остановил запах — резкий и сильный, слишком хорошо знакомый.
Враг!
Раздвинув губы в грозном рычании, он повел носом, чтобы определить, где скрывается мерзкая тварь. Прямо над головой у Счастливчика находились ступеньки, прикрепленные к стене, и какая-то невидимая сила потянула его обоняние, зрение и слух к этим железным скобкам. Счастливчик знал, что как раз в таких местах любят прятаться его враги, они сидят там тихо-тихо, притаившись, выжидая момент, чтобы прыгнуть на него, выставив свои острые когти.
Он угадал. Вот он, смертельный враг: взъерошенная полосатая шерсть, треугольные уши, в злобе прижатые к макушке, и блестящие, острые зубы! Враг издал низкое, угрожающее рычание, сменившееся страшным шипением, потом изогнулся дугой и приготовился к прыжку, напружинив мышцы.
Царапка!
Злые зеленые глаза уставились на Счастливчика сверху вниз. Шерсть у него на загривке встала дыбом, он с трудом подавил тугой комок тревоги в животе. Счастливчик знал, что царапка сразу почует запах его страха и малейшую тень неуверенности — но Счастливчик не боялся и не колебался.
Он оскалил клыки, вскинул голову и залился самым грозным лаем, на какой только был способен.
«Я тоже опасный, я тоже грозный, лучше не связывайся со мной, царапка…»
В ответ враг встал, растопырив негнущиеся лапы, выгнул спину и распушился так, что стал казаться вдвое крупнее самого себя. Затем он поднял одну лапу с выпущенными острыми когтями.
Счастливчик приказал себе не отворачиваться, свирепо уставился на врага и зарычал еще громче.
Царапка тоже не остался в долгу, он зашипел во всю мочь, да так, что забрызгал слюной нос Счастливчику. Миг спустя царапка спрыгнул с железной лестницы, и Счастливчику потребовалось все мужество, чтобы остаться на месте. Царапка ловко приземлился на искореженную клетку-гремелку и развернулся, с ненавистью глядя на своего врага.
