Ознакомительная версия.
Я смотрю им вслед, пока они не скрываются из виду.
И тут мне на нос садится снежинка.
Я лыбаюсь как дурак, ловя руками крупные белые хлопья. Снежинки, похожие на идеально правильные кристаллы, сразу тают на моих красных обожженных ладонях.
¾ Впервые за много лет выпал, — говорит мэр, глядя в небо вместе со всеми остальными на площади. Снег падает вниз белыми перьями — он всюду, всюду, всюду.
¾ Разве не волшебство? — спрашиваю я с улыбкой. — Эй, Бен!
Он стоит чуть поодаль и знакомит Ангаррад со своим бэттлмором.
— Подожди минутку, Тодд, — говорит мэр.
— Чего? — нетерпеливо спрашиваю я, потомушто мне куда больше хочется смотреть на снег вместе с Беном, чем с мэром.
— Кажется, я понял, что с ним случилось. — Мы оба смотрим на Бена, который все еще разговаривает с Ангаррад и другими лошадьми.
— Ничего с ним не случилось. Он по-прежнему Бен.
— Да? Спэклы ведь открыли его нараспашку. Мы пока не знаем, как это может отразиться на человеке.
Я хмурюсь, чувствуя муть в животе. Это поднимается гнев.
И отчасти — страх.
¾ Да все с ним хорошо!
¾ Я просто волнуюсь за тебя, Тодд, — бутто бы искренне произносит мэр. — Я вижу, как ты рад возвращению Бена. Как много для тебя значит снова обрести отца.
Я внимательно вглядываюсь в него, не давая Шуму отяжелеть: мы с ним словно камни, которые ничего не излучают и ничем не делятся друг с другом.
Камни, которые медленно заносит снегом.
— Думаешь, ему что-то грозит? — наконец спрашиваю я.
— Наша планета — это поток информации. Бесконечный, неостановимый поток, — говорит мэр. — Информации, которую она хочет тебе дать и которую хочет взять, чтобы раздать остальным. Что с этим можно поделать? Варианта всего два. Можно управлять информацией, которую ты отдаешь миру, как делаем мы с тобой…
— А можно полностью открыться, — говорю я, глядя на Бена: тот ловит мой взгляд и улыбается.
— Какой из вариантов правильный… что ж, скоро узнаем. Но я бы на твоем месте приглядывал за Беном. Ради его же блага.
— Можешь не волноваться, — говорю я. — Я буду заботиться о нем всю оставшуюся жизнь.
Я тоже улыбаюсь, мне все еще тепло от улыбки Бена, но во взгляде мэра я успеваю заметить какой-то странный проблеск.
Проблеск боли.
Но он мгновенно исчезает.
— Надеюсь, обо мне ты тоже не забудешь, — говорит мэр. — Не дашь мне сойти с пути истинного.
Я сглатываю слюну:
— Ты прекрасно справишься и без меня.
Снова боль.
— Да… да, наверняка справлюсь.
— Ты как будто в муке вывалялся, — говорю я Тодду.
— Ты тоже!
Я встряхиваю головой, и с волос сыпятся снежные хлопья. Я уже сижу на Желуде и слышу, как остальные лошади приветствуют Тодда, особенно Ангаррад.
Она красавица, говорит Бен со своего бэттлмора. И, сдается, немного влюблена.
Жеребенок, ржет Ангаррад, опуская голову перед бэттлмором и кокетливо косясь в сторону.
— Ваша главная задача — успокоить спэклов, — говорит мэр, подходя к нам. — Скажите им. что наше стремление к миру ничуть не ослабло, наоборот, окрепло. А потом попробуйте добиться от них какого-нибудь наглядного проявления доброй воли.
— Пусть медленно откроют плотину, например, — кивает Брэдли. — Согласен. Это поможет нашим людям не терять надежды.
— Мы сделаем все, что в наших силах, — говорю я.
— Не сомневаюсь, Виола, — улыбается мэр. — Ты всегда так поступала.
Но я вижу, что его внимание приковано к прощающимся Тодду и Бену.
Мы расстаемся всего на несколько часов, тепло и ласково говорит Бен.
— Береги себя, — отвечает Тодд. — Не хочу потерять тебя в третий раз.
Да уж, вот было бы невезение, улыбается Бен.
И они обнимаются, тепло и крепко, как отец с сыном.
Я не свожу глаз с мэра.
¾ Удачи, — говорит Тодд, подходя ко мне. И уже тише добавляет: — Подумай о моем предложении. Подумай о будущем. — Он робко улыбается. — Раз уж теперь оно у нас есть.
¾ Ты уверен, что мы поступаем правильно? Брэдли мог бы и сам…
— Я же говорю, мэр хочет со мной попрощаться. Потому он такой странный. Это конец.
— С тобой точно все будет хорошо?
— Точно. Я столько времени его терпел — потерплю и еще пару часов.
Несколько секунд мы молча держимся за руки.
— Я согласна. Тодд, — говорю я. — Уедем вместе.
Он ничего не говорит, только стискивает мою ладонь и подносит ее к лицу, словно хочет меня вдохнуть.
— Снег повалил сильнее, — замечаю я.
Виола, Бен и Брэдли выехали несколько минут назад, и я не свожу глаз с проекции: они начали медленно подниматься по склону к спэклам. Виола сказала, что свяжется со мной по комму, как только они доберутся до места, но я все равно за ними присматриваю — никому от этого вреда не будет, так ведь?
— Хлопья крупные и мягкие, такшто волноваться не о чем, — говорит мэр. — Вот когда снег мелкий и колкий, жди снежной бури. — Он смахивает снежинки с рукава. — А эти — ерунда, ложное предвестие.
— И все же это снег, — говорю я, глядя на лошадей и бэттлморов вдали.
— Пойдем, Тодд. Мне нужна твоя помощь.
— Помощь?
Он показывает на свое лицо:
— Я хоть и говорю, что никаких травм у меня нет, но с целебным гелем в это верится лучше.
— Так пусть госпожа Лоусон…
— Она вернулась на холм, забыл? Пойдем, заодно смажешь себе руки. Отлично помогает.
Я опускаю глаза: действие лекарства постепенно слабеет, и руки в самом деле начало жечь.
¾ Хорошо.
Мы возвращаемся на корабль, который стоит в углу площади неподалеку от нас, поднимаемся на борт и проходим в палату. Там мэр садится на койку, скидывает бушлат и аккуратно кладет его рядом, а потом начинает отклеивать пластыри с головы и шеи.
¾ Зачем? — спрашиваю я. — Они еще свежие.
¾ Очень тугие, — отвечает он. — Наложи мне новые, но посвободней.
Я вздыхаю:
— Ладно.
Подхожу к шкафчику с медикаментами и достаю оттуда новые пластыри и целебный гель. Отклеив защитный слой, я прошу мэра наклониться вперед и свободно накладываю пластыри на страшные ожоги.
— Выглядит жутко, — говорю я, осторожно придавливая пластырь.
— Все могло быть гораздо хуже, если бы не ты, Тодд. — Мэр облегченно вздыхает: лекарство начинает проникать в кровь. Он подставляет мне улыбающееся лицо — улыбка кажется почти грусной. — Помнишь, как я накладывал тебе пластыри? Ох и давно это было…
— Век не забуду, — бормочу я.
Мне кажется, именно тогда мы впервые по-настоящему поняли друг друга. Ты осознал, что я не такой уж злодей.
¾ Может быть. — Я зачерпываю гель двумя пальцами и размазываю по его лицу.
¾ Тогда все и началось.
¾ Для меня все началось гораздо раньше.
¾ Теперь пластыри мне накладываешь ты. В день, когда все закончится.
Я замираю на месте:
— Что закончится?
— Бен вернулся, Тодд. Я не дурак и все понимаю.
— Ты о чем? — настороженно спрашиваю я.
Мэр снова улыбается — на сей раз не скрывая печали
— Я по-прежнему могу тебя читать, — говорит он. — Никто на планете не может, а я могу. Впрочем, я ведь не похож на остальных, верно? Я могу читать тебя, даже когда ты молчалив, как черное небо над нашими головами.
Я делаю шаг назад.
— Ты хочешь уехать с Беном. — Он коротко пожимает плечами. — Я не удивлен. Когда все закончится, ты хочешь взять Бена с Виолой и начать новую жизнь — подальше отсюда. — Он чуть морщится. — Подальше от меня.
В его словах нет никакой угрозы, я вопщем и ждал чего-то вроде этого, но в воздухе висит что-то странное…
(и гул…)
(я впервые замечаю…)
(что его нет, он исчез из моей головы…)
(почему-то без него еще страшнее, чем с ним…)
— Я тебе не сын, — говорю я.
— Но ты мог бы им стать, — почти шепотом произносит мэр. — И каким замечательным ты был бы сыном! Такому не жалко передать всю власть. В твоем Шуме столько силы.
— Я не такой, как ты. И никогда не стану таким.
— Разумеется, — кивает он. — Особенно теперь, когда вернулся твой настоящий отец. Хотя формы у нас одинаковые, а?
Я опускаю глаза на свою форму. Да уж, копия. Даже размер почти одинаковый.
Мэр слегка поворачивает голову и бросает взгляд за мою спину:
¾ Можете показаться, рядовой, Я знаю, что вы здесь.
¾ Чего? — Я резко оборачиваюсь.
В палату заходит Иван.
¾ Трап был опущен, — робко бормочет он. — Я только хотел убедиться, что на корабль никто не пробрался.
¾ Ищете где сила, рядовой Фарроу? — печально улыбаясь, говорит мэр. — Что ж, здесь ее больше нет.
Иван бросает на меня обеспокоенный взгляд:
— Ну, мне пора…
— Верно, Иван. Тебе давно пора.
Мэр спокойно протягивает руку к бушлату, аккуратно сложенному на койке, а мы с Иваном молча наблюдаем, как он забирается в карман, достает оттуда пистолет и, не меняясь в лице, стреляет Ивану прямо в голову.
Мы уже на вершине холма и входим в лагерь спэклов — Небо и 1017-й приветствуют нас, — когда снизу раздается странный хлопок. Я оборачиваюсь в седле:
Ознакомительная версия.
