В гостинице мы моментально повалились на кровати. Только раздеться и успели. Перенервничали настолько, что сил не осталось даже на ужин. Больше всего на свете хотелось отдохнуть.
Свет включать не стали, поэтому в комнате было темно, хоть глаз выколи. Полежав пару минут, я начал кое-что различать в темноте — очертания предметов, вещей, лежащего на спине Алана.
— Ал, ты не спишь?
— Нет, смысла в этом не вижу. Скоро уже отправимся на Станцию — там-то и высплюсь. А что?
— Помнишь, ты мне обещал рассказать, как получилось, что ты вдруг оказался агентом Света?
— По-моему сейчас не самый лучший момент, — буркнул он в ответ.
— Почему же? Нам ни кто не мешает, ничто не угрожает, да и время как-то убивать надо. А то на Станции тебе было некогда, в мире Даны не хотелось. Начинает складываться впечатление, что ты вовсе не собираешься исполнять свое обещание!
— Зачем тебе это? — тихо спросил он.
— Как это зачем, интересно же! У меня дома из детей не делают секретных агентов. А тут ты так буднично об этом рассказываешь, словно для твоего мира это норма.
Алан тяжело вздохнул.
— Нет, у меня дома это вовсе не норма, напрасно тебе так показалось. Пойти в агенты было крайней мерой, но иного выхода я просто не видел.
— А я думал, ты по идейным соображениям подался. Вроде как у вас в семье такая традиция, передающаяся из поколения в поколение, и ты пошел по стопам отца и деда.
В темноте раздался смешок Алана, который вовсе не показался мне веселым.
— Ты почти угадал — у нас действительно в семье есть схожая традиция. Ты ошибся в одном — мы служим вовсе не Свету. Многие поколения моей семьи предано служили делу Тьмы!
В окружавшей нас в комнате тишине и кромешной темноте, от слов Алана, от того, как он это сказал, повеяло жутью.
— Но как так может быть? Ты же агент Света! Неужели ты предал своих?
— Вовсе нет! Наоборот я как могу, помогаю семье.
— Я ничего не понимаю, — признался я. — То есть ты пошел против родителей, и в тоже время, их не предавал?
— Все было совсем не так. Понимаешь, я никогда не воспринимал войны Света и Тьмы всерьез. То есть она шла, и все о ней знали, но для меня война — это открытые боевые действия, когда армии, нападают друг на друга. У нас же это противостояние шло скорее на политическом уровне. Половина аристократии планеты поддерживала одну сторону, вторая — другую. Я даже не знал, на чьей стороне мои папа и мама. Они были родителями, умными и добрыми, любящими — этого мне было более, чем достаточно. Их все очень уважали. Мои родители просто замечательные люди. Я, начитавшись книг, считал, что они служат Свету — слишком уж они как люди, соответствовали образу слуг Света.
— Подожди, и отец тебе никогда не говорил, кто они на самом деле? Не пытался объяснить, на чью сторону должен встать ты?
— Нет, все было иначе. Он рассказывал про обе стороны в этом противостоянии — это когда я был совсем маленьким. Затем, когда подрос, то уже сам начал читать книги, пытаясь во все это вникнуть — но читал то, что сам хотел. Никто меня ни в чем не ограничивал и ни к чему не подталкивал. Папа готовил меня к выбору, который я должен был совершить рано или поздно. Но который я должен был бы сделать сам. Понимаешь?
— Не совсем, — признался я. — Как это давался выбор? Неужели они бы допустили, чтобы в их стройных темных рядах затесался агент света? Да и вообще, ну кто согласится встать на сторону дьявола?
— Артем, друг мой, ты сильно путаешь. На самом деле, никто и не говорит, что, встав на сторону Света, ты станешь служить Богу, а если займешь другую сторону, то будешь в рядах сторонников его оппонента. Это всего лишь две могущественные организации, которые могли бы называться "А" и "Б". Какая из этих букв лучше? Многие светлые считают, что за их организацией стоит сам Бог, что корни их могущества, уходят к Создателю. Во многом, теорию подтверждает и тот факт, что на стороне тьмы, нередко выступает — вампиры и оборотни, суккубы, демоны, и прочие существа, которые у людей прочно ассоциируются со злом. Но они на стороне Тьмы вовсе не потому, что служат Дьяволу. Просто светлые, никогда бы не приняли в свои ряды, этих существ. Но оставлять их никому не подконтрольными тоже нельзя — они ведь именно то самое злое, о котором ты говоришь. Они будут убивать ни в чем не повинных людей, просто потому, что их к этому подталкивает собственная природа. Встав на сторону Тьму, им пришлось подчиняться общим правилам. Больше никаких убийств, и прочих ужасов, они себе позволить не могут, иначе Тьма накажет. Я не исключаю, что изначально их начали принимать вовсе не из таких побуждений, а исключительно из желания укрепить свои ряды, заполучив сильных соратников. Вот, а по-поводу людей тьмы. Тьма обозначает всего лишь сторону, но не мировоззрение. Они считают правильным до конца отстаивать свои идеалы. До конца быть верными чести и нравственному закону. Они стараются, прежде всего, быть хорошими людьми. Все мне известные темные очень набожные люди. Причем не напускно набожные, а истинно верующие. Они верят, что Бог станет судить их по земным делам, а не за то, кому они служили — потому и ведут себя предельно честно по отношении к самим себе, окружающим и Творцу.
— Как так может быть? Они же тьме служат! Они попадут в Ад после смерти!
— Дурацкие названия всему виной. Кто-то в древности додумался, и назвал свое дело — делом Света. Другая же сторона, ничего не придумала лучше, как занять антагонистическое слово — Тьма. Вот и повелось с тех пор. Но это совсем не так, ну или не совсем так. Это две идеи, две философии, в которым людям отведена центральная роль. Именно им предстоит выбирать, чью сторону занять.
То, что говорил Алан, никак не увязывалось у меня в голове, с тем, что я сам успел придумать. Тьма и Свет — всеобъемлющие понятия. А тут получалось, что это, чуть ли не две политических партии, активно между собой грызущиеся. Как-то все слишком просто получалось.
— Я так и не понял, в чем разница между ними.
— Да ну тебя! — Алан в темноте махнул рукой. — К этому пониманию можно придти только с годами. Как я понимаю, Тьма дает больше возможностей. Ты сам волен выбирать, что будешь делать, а чего не будешь. Чью сторону займешь. Свет такой возможности не предоставляет. Ты должен быть истинно предан делу света. Не должен испытывать не малейших сомнений, относительно полученных тобой заданий, ибо они продиктованы делом Света, а значит верны. Твои дети, тоже должны служить Свету, потому, что, если выберут другую сторону, или займут нейтральную позицию, то будут прокляты.
— Странно все как-то.
— Это сложно понять, это нужно увидеть и прочувствовать. У тебя странный мир в этом отношении. Никто не знает про Станцию. Много конфессий существует, притом, что есть религия истинного Бога. У вас знают добро и зло, но не могут отличить одно от другого. Есть священники, но очень мало людей, которые могут донести свет истинной веры. Я не понимаю твоего мира.
— Я тоже не понимаю вашего деления на Свет и Тьму, — огрызнулся я. — Борьба идет едва ли не во всех мирах, и, между тем, никто не знает точно, что есть одно и что есть другое. Борьба напоминает борьбу Добра и Зла, притом, что все поклоняются одному единому Богу, и считают себя праведниками.
— Да многие идут во Тьму, просто потому, что не верят в Бога! Свет берет в свои ряды только верующих. У них многие и в руководстве верят, что главный у них Бог и воюют они именно с Дьяволом. Фанатики. Хорошо, что есть и вменяемые люди.
— Алан, а ты никогда не думал, что эти фанатики могут оказаться правы? Что за Тьмой действительно стоит Дьявол, и тогда твои родители помогали укоренению зла? Вспомни, кто стоит на этой стороне баррикад. Не допускаешь возможности, что если Тьме служат всяческие отродья, то это может быть и не простое совпадение?
— Я не знаю. Нет. С таким же успехом, за Светом может Дьявол стоять. Бог изначально дал человеку свободу выбора и самоопределения. Свет отбирает эту возможность.
— Эй, — рассмеялся я. — Не забывай, на чьей ты стороне!
— Да я помню. И я верю в дело милостивого Света. И с каждым днем верю все больше и больше. Я же уже достаточно давно служу светлым, и с каждым разом убеждаюсь в их правоте. Видимо родители поддерживали Тьму, потому что мало знали о Свете, иначе их выбора не объяснить. Служить Свету здорово, а вера только укрепляет тебя. Дает возможность увидеть и понять нечто большое, чем обычные законы жизни.
— Слушай, я вот помогаю Свету, но в Бога как-то не очень верю, — признался я.
— А ты поверь, а еще лучше постарайся прийти к нему. Потому что, если в сердце человека нет Бога, его места занимает Дьявол.
— Красиво. Но где-то я что-то подобное уже слышал, — задумчиво проговорил я. — Алан, твой рассказ все запутал, но ты так и не объяснил, как вдруг так получилось, что ты стал служить Свету.
