Тинка подняла руки, приготовилась к колдовскому хлопку, произнесла:
Фиксус-тутус, — и хлопнула один раз.
Или надо хлопнуть три раза?
— О-о-а-а-а! — донеслось от соседей. Господин Лидофски стоял так, будто кто-то пригвоздил его ботинки к земле: он наклонялся то вперед, то в сторону, то назад, как неваляшка, и от безвыходности размахивал руками.
Муни, что ты делаешь? — пробулькала его жена ртом камбалы. — Ты не мог бы стоять как подобает?
Лисси, схватившись за живот, громко хохотала. Обернуться господин Лидофски точно не мог. Зато госпожа Лидофски энергично расхаживала вокруг мужа.
Упс! — закричала Тинка, так как только сейчас вспомнила, что, произнося заклинание оцепенения, нужно было сделать три колдовских хлопка.
Она хлопнула вдогонку еще два раза, но эффект был не тот, которого она ожидала.
Господин Лидофски по-прежнему поворачивался в разные стороны, как пропеллер, не сходя с места. Госпожа Лидофски в целях безопасности отпрыгнула подальше и начала ругаться.
Фиксус-тутус! — повторила Тинка и хлопнула три раза.
Внизу, на террасе, оба Лидофских застыли как статуи. Тинка с облегчением вздохнула.
Идея с подопытным кроликом оказалась кстати, — сама себя похвалила Лисси, за что была вознаграждена язвительным взглядом сводной сестры.
Тинка снова принялась судорожно листать колдовскую книгу, пока не наткнулась на страницу, с которой на нее смотрели ужасные рожи: там была женщина с тремя ртами и двумя носами на лбу, у второй нос закручивался штопором, а у третьей уши были размером с тарелку.
«Потерпели неудачу в погоне за красотой? Нет проблем!» — гласил заголовок. Тинка пробежала глазами по строчкам, где описывались всевозможные ляпсусы и способы их исправления. Минуту спустя у госпожи Лидофски исчезли лицо камбалы и грива пони.
Я не нахожу, что теперь она стала симпатичнее, — ухмыльнулась Лисси. —
Мы бы сделали ей одолжение, если бы оставили наколдованную красоту.
Колдовским хлопком наоборот — в этот раз надо было постучать друг о друга большими пальцами и мизинцами — Тинка вывела соседей из состояния оцепенения.
Лидофские, недоумевая, огляделись.
Муни, что-то случилось! Определенно тут не обошлось без дерзких девчонок.
Когда они посмотрели вверх на круглое окно, сестры спрятались. Теперь, не выдержав, захихикала и Тинка.
А Грит все же наша мама, — констатировала Лисси.
Неожиданный визит
Вторую половину дня Тинка и Лисси делали домашние задания. Они наслаждались вечерним солнцем в дальней части сада, сидя за кофейным столиком.
Лисси притворялась, будто ломает голову над решением математической задачи. На самом деле она все больше и больше вытягивала шею, так как постоянно заглядывала в тетрадь к сестре и списывала у нее.
Не поднимая головы, Тинка произнесла:
— Ты скоро превратишься в жирафа, если будешь продолжать в том же духе.
Лисси откинулась назад и сделала вид, будто не слышит Тинку.
Солнце теперь пряталось намного раньше, чем летом, и прохладный ветерок разгуливал в кронах деревьев. Девочки озябли, собрали свои вещи и вернулись в дом.
Казимир постоянно мяукал, требуя молока. Семеро его детенышей и мамаша, гордая сиамская кошка, вторили ему, вертясь под Тинкиными ногами.
Слева от прихожей располагалось продолговатое сводчатое помещение, где находилась старомодная кухня. Электрических приборов в ней не было, вместо этого там были открытый очаг с котелком, полки с жестяными банками и склянками и отверстие, из которого постоянно клубился холодный туман. В этом «холодильнике» хранилось молоко Казимира. И хотя бутылку никогда не меняли, она каждый раз была наполнена свежим молоком.
Тинка наполнила большую миску, поставила ее на пол и стала наблюдать, как на молочной поверхности появляются одна за другой маленькие воронки.
Снизу доносилось голодное чавканье и причмокивание.
В коридоре пронзительно закричал коршун. Это была не настоящая, а вырезанная из дерева птица, примостившаяся на коротком суку, прибитом над входной дверью. Крик коршуна был чем-то вроде дверного звонка.
Кто-то стоит у садовых ворот! — закричала* Лисси, которая была занята тем, что взахлеб читала колдовские книги.
Сходи посмотри, кто там, — попросила Тинка.
Ты сама можешь это сделать, — ответила Лисси.
Тинка рывком сняла куртку с вешалки, закуталась в нее и вышла в сад. Посмотрев на улицу, она оторопела.
Гостья еще не увидела Тинку, так как между высоких кустов было довольно темно. И поэтому Тинке удалось незамеченной вернуться в дом. Тяжело дыша, она показалась на пороге комнаты с книгами.
Лисси, мама... я имею в виду... моя ма... здесь. Перед садовыми воротами!
Это нарушение соглашения! — возмутилась Лисси. — До воскресенья наш девиз звучит не только «МАЛЬЧИШКАМ ВХОД СТРОГО ВОСПРЕЩЕН!», но и «РОДИТЕЛЯМ ПРОСЬБА НЕ ВХОДИТЬ!».
Но она уже здесь. Что нам делать? — Тинка, растерявшись, размахивала руками.
Мы, э... так и скажем ей! — ответила Лисси и поднялась с пола. Но тут же остановилась. — Эй, мы можем воспользоваться ситуацией и наколдовать ей немножко красоты.
Тинка, протестуя, подняла руки:
Нет, ни при каких обстоятельствах! Эта ма дорога мне! Я не хочу ма с гривой пони и лицом камбалы! Большое спасибо, но, пожалуйста, не надо!
Коршун снова пронзительно закричал:
Может, вы будете так добры и подойдете к воротам, прежде чем я охрипну от крика?
Да, да, да! — проворчала Лисси и засеменила в сад.
Тинка шла следом за сестрой.
У садовых ворот стояла Грит Клювель-Тедимайер и с опаской смотрела то вверх, то вниз улицы, будто ее преследовали. С первого взгляда девочки заметили, что она не такая, как всегда. Обычно спокойная, сейчас она выглядела легкомысленной и суетливой.
Привет, ма! — поздоровалась Тинка.
Что тебя сюда привело? — спросила Лисси, закрывая за собой ворота и давая понять, насколько нежелателен визит Грит.
Ах, мне надо с вами поговорить. Срочно. Пожалуйста, впустите меня!
Что случилось? — озабоченно спросила Тинка.
Это ужасно, но я не могу рассказать вам об этом здесь, на улице.
Тинка и Лисси обменялись недоуменными взглядами. Лисси отрицательно покачала головой, в то время как Тинка кивнула в знак согласия.
За тобой гонится полиция? Ты ограбила банк? — допытывалась Лисси.
Ограбила банк? — Грит Клювель-Тедимайер непонимающе смотрела на приемную дочь. — Ах... это, должно быть, шутка? Но я не в состоянии смеяться.
Можешь намекнуть, о чем идет речь? — попросила Тинка.
Речь идет... ах, девочки, речь идет о вас! — Грит чуть не плакала.
Она начала рыться в бежевой сумке, висящей на плече. Тинка никак не могла припомнить, видела ли она дома эту сумку. Ей сейчас было все равно, согласна Лисси или нет, но она кивнула садовым воротам, и они послушно открылись, оттолкнув Лисси назад.
Эй, — запротестовала она.
Грит Клювель-Тедимайер торопливо вошла в сад. Не обращая внимания на девочек, она направилась мимо них к дому.
Лисси смерила Тинку бешеным взглядом. Тинка пожала плечами в знак того, что она не имеет ни малейшего понятия о том, что случилось. Она обогнала маму и преградила ей путь.
Минуточку! — начала она.
Мне надо присесть, — простонала Грит и схватилась за сердце. — Мне нужно воды. — Ее колени затряслись, и 78 шатающейся походкой она направилась к красной входной двери.
Лисси и Тинка шли теперь слева и справа, чтобы в случае чего подхватить гостью.
Не обращая внимания ни на кристаллы, ни на свечение и сияние в прихожей, госпожа Клювель-Тедимайер, пошатываясь, прошла в гостиную и тяжело опустилась на софу.
Ах, — прошептала она и слабо улыбнулась. — Я уж думала, что не выдержу.
Ма... пожалуйста... скажи, что случилось? — попросила Тинка.
Девочки, когда я вам расскажу... Пожалуйста, воды, быстрее! А ты, Лисси, сходи и... принеси из моего автомобиля большой полиэтиленовый пакет. — Грит вытащила из кармана ключи и бросила их Лисси.
Снова девочки в недоумении посмотрели друг на друга. Они никогда не видели маму в таком состоянии. Что они должны обо всем этом думать?
Лисси нехотя вышла из дома и пошла по извилистой дорожке. Старые деревья над ее головой издавали странные звуки. Лисси остановилась и навострила уши.
Она расслышала треск, и скрип, и невнятные всхлипы, будто кто-то пытался говорить с кляпом во рту.
Это были не совсем обычные деревья. Они не раз удивляли Лисси и Тинку своим поведением. Мощные ветви, например, выставляли из сада незваных гостей, удивлению которых не было предела.
— С Грит деревья так не поступили бы, — размышляла Лисси.
