Наконец мы добрались до него. И оказались в пещере с высоким круглым сводом, пятнистым от водяных бликов.
— Не понимаю, — сказала, оглядываясь, Шона. — Откуда идет свет?
Я покачала головой. Мы оплыли пещеру кругом. Можно было подумать, что свет поднимается из-под воды.
— Ну-ка.
Я нырнула. И ахнула. Теперь понятно! Весь пол был усыпан кристаллами, камушками и кусками золота, сверкавшими так ярко, что хотелось прикрыть ладонью глаза. Я никогда еще не видала подобных драгоценностей. На дне был выложен круг из сияющих розовых камней с острыми белыми гранями. Между камнями сверкали крупицы золота. В середине стоял ярко-голубой кристалл, похожий на ракету, устремленную ввысь, к поверхности воды.
— Да что же это… — Шона плавала по кругу, приоткрыв рот, и глаза ее сияли отраженным светом голубого камня.
Я огляделась. Еще, и еще… Похоже, кристаллы и камни покрывали весь пол, заполоняли все щели и трещины.
— Эмили, нам надо возвращаться.
Неизвестно откуда вынырнула толстая зеленая рыба-ангел. Замерла между нами, испуганно тараща глаза, и тут же метнулась в какую-то расщелину.
— Эмили, мы уже все посмотрели. Нам нельзя здесь быть.
Я бросила глазеть по сторонам. Шона права.
— Ладно. Поплыли назад.
Мы узнали то, что так волновало Алтею и Марину. За лагуной скрывалась пещера, полная сокровищ. Но зачем? Непонятно.
Шона немедленно развернулась и поплыла назад к туннелю. Но тут я заметила кое-что на стене пещеры: рисунок, точно такой же, как мы уже видели, только еще больше. Кажется, это называется мозаика.
Приблизившись, я разглядела, что она выложена из драгоценных камней: в середине большой кусок золота овальной формы, в половину меня ростом, а из него тянутся разноцветные нити-струйки. Я потрогала мозаику, — она дрогнула под моей рукой.
— Шона!
— Пойдем, — она продолжала плыть вперед.
Я покачала слиток золота. Он был вставлен в скалу, но непрочно. Его легко будет вынуть. Надо хотя бы попробовать. Тут точно какая-то тайна. Наверняка.
— Шона! — снова окликнула я. — Иди, посмотри.
Она обернулась.
— Он шатается! — Я тянула слиток на себя, подсунув под него пальцы. — Помоги мне.
Шона неохотно подплыла.
— Я думала, что мы… акулий хвост!
— Ты думала, что мы — акулий хвост?
Шона уставилась на мозаику.
— Что это?
— Помоги мне вытащить золото.
— Ты что, серьезно? Хочешь разнести всю пещеру?
— Мы ничего не разнесем. И слиток вставим на место. Только сначала посмотрим, что там, за ним.
Я вновь представила себе лица Алтеи и Марины с удивленно распахнутыми глазами. Они будут поражены моей смелостью. И, может быть даже, со мной все захотят дружить, и я перестану быть последним-распоследним человеком, над которым издевается самая противная вредина в классе. Эта пещера изменит всю мою жизнь, я точно знаю!
Шона тяжело вздохнула, потом неуверенно засунула пальцы под слиток, и мы понемножку вытянули его из стены. Держа слиток с двух сторон, осторожно опустили его, и он мягко плюхнулся на дно, взбаламутив песок вокруг.
— И что теперь? — Шона проводила слиток взглядом.
Приблизившись к образовавшемуся отверстию, я сунула туда голову. Еще туннель! Я схватила Шону за руку.
— Мы должны туда забраться!
— Мы ничего не должны! — вспыхнула Шона.
— Ну пожалуйста! Неужели тебе не любопытно, что там? Неужели ты не чувствуешь, что там что-то есть? — Я уже не думала об Алтее с Мариной. Меня тянуло туда, как магнитом.
Магнитом? У меня сжалось горло… Но туннель не мог вести в центр Треугольника. Мы же около острова. Здесь нет течения, здесь безопасно.
Шона заглянула в туннель. В глазах ее отражались блестящие кристаллы, — и неуверенность.
— Только быстренько глянем, и домой, — нерешительно проговорила она.
— Договорились!
Мы проскользнули в дыру и поплыли сквозь темноту, впереди я, за мной Шона. По мере того как мы углублялись в скалу, вода становилась все холоднее, а стены — неровными и шершавыми.
И вдруг внезапно туннель закончился. Тупик.
— Что теперь? — спросила я, оборачиваясь к Шоне.
— Возвращаемся назад. Мы посмотрели, — здесь ничего нет. И меня это не очень-то удивляет. И не огорчает. Пошли.
Не может туннель вот так взять и закончиться! Уверена, что он куда-то ведет! Я провела рукой по скале перед собой. Она была не такая, как стены. Глаже. И тут я поняла, в чем разница.
— Шона! Это валун!
— Что?
— Туннель перекрыт. Скала впереди — не такая, как стены. Потрогай.
Протиснувшись мимо меня, Шона коснулась валуна.
Я ощупывала его бок.
— Тут по всей поверхности идет трещина. (Она повторяла форму слитка на том конце туннеля.) Может, его тоже можно расшатать.
Шона бросила на меня выразительный взгляд.
— Только попробуем.
— И почему я тебя слушаюсь? — тяжело вздохнула Шона.
— Потому что ты тоже это чувствуешь! Потому что там что-то такое есть, что волнует и притягивает тебя! Потому что в прошлый раз мы вот так же нашли моего папу! Потому что ты стала моей подругой и из-за этого попала на прекрасный затерянный остров! Потому что…
— Ну всё, хватит тебе, — Шона хмурилась и улыбалась одновременно. — Не заводись. Начинай уж.
Этот валун так просто не выпал. Мы толкали и толкали его, но безрезультатно. Или почти безрезультатно. Валун слегка покачивался вперед-назад, как на пружине, но не сдвигался.
— Это бесполезно, — пропыхтела Шона. — Мы никогда его не вытолкнем.
— Нужно раскачивать сильнее. Смотри, он шатается. Если мы обе одновременно толкнем его сверху, может, он скувырнется. Давай на счет «три». Готова?
Шона кивнула, не поднимая головы.
— Раз. — Я покрепче уперлась руками в камень.
— Два. — Я напрягла хвост, готовая оттолкнуться им со всей силы.
— Три!
Мы рванулись вперед, ударили в валун, сопя и пыхтя.
— Отпускай его! — Камень качнулся вперед, а затем — назад. — Еще раз!
Снова мы навалились на камень, и вновь он слегка качнулся. И снова и снова мы толкали и пихали, пока, наконец, он не начал сдвигаться.
И тут Шона остановилась.
— Все. Не могу больше.
— Но мы почти сдвинули!
— Я хочу вернуться, — сказала Шона. — Не хочу все это двигать.
— Да в чем дело?
— Дело в том, что мы не знаем, что находится с той стороны!
— Вот именно! Но там ведь что-то есть, правда? Я чувствую; у меня внутри все дрожит.
— У меня тоже. И мне это совсем не нравится, Эм. Это неприятно. Я не хочу знать, что там, и хочу уйти поскорее, пока на нас всё не обрушилось.
— Всего один камень! Ничего не обрушится.
Но Шона уже повернулась, чтобы уплыть.
— Только разок толкнем.
— Толкай, если хочешь. Я ухожу.
— Ну и пожалуйста!
Я вернулась к валуну. Он покачивался на самом краю дыры. Наверное, теперь его можно столкнуть и в одиночку. Я уже не понимала, зачем мне это все нужно. Но просто невозможно было повернуть назад сейчас, после того, как мы столько проплыли, — и не узнать, что же там такое. Другого случая может не подвернуться. А там что-то есть. Я чувствовала. Вся пещера равномерно вибрировала от… от чего?
Подстегиваемая отчаянием, я с силой оттолкнулась от воды хвостом и навалилась на валун, пихая его вперед.
Он вздрогнул, очень медленно закачался вместе с волнами и опрокинулся назад; огромный, гладкий, овальный камень, плавно переворачиваясь, опускался в глубину.
Он чем-то напомнил мне снежный ком, который катится с горы, на ходу обрастая снегом. Что-то происходило по ту сторону дыры, под нами, под островом, в самом сердце скалы.
— Я же говорила! Я говорила тебе! — завизжала Шона. — Это обвал! Нас засыплет!
— Все в порядке.
Я старалась не поддаться панике. В туннеле все было спокойно. Это с той стороны отверстия вода бурлила и пенилась. И было что-то еще — не что-то, а кто-то. Где-то там, внизу, колебания перешли в низкий рокот. Там кто-то был. Мое горячее желание узнать, кто именно, вдруг разом испарилось.
— В чем дело? — закричала Шона.
— Просто… валун ударяется об уступы, падая на дно, — ответила я, пытаясь прикинуться абсолютно спокойной. — Все в порядке, не волнуйся. Сейчас это кончится.
Валун еще падал, задевая за скалы, но постепенно пропадая из виду. Вокруг него вздымались песок и мелкие камушки; некоторые даже забросило через отверстие к нам в пещеру.
А потом все прекратилось. Никаких ударов. Никаких столбов песка и каменной крошки, ничего. Полная тишина.
Абсолютная тишина. Тихо до жути.
— Вот видишь, — сказала я, испуганно улыбаясь, — я же сказала, что все будет в порядке.
И тут мы услышали. Гул. Это была не легкая дрожь и не рокот. А нарастающий гул. Рев заполнил пещеры, он приближался. Не смея шевельнуться, я посмотрела на Шону. Ее губы двигались, но до меня не доносилось ни звука. Гул превратился в кошмарный пронзительный вой. Я закрыла уши ладонями.
