Однако Лис презрительно глянул на Путника и гневно осадил его, говоря: «Не хочешь ли ты намекнуть, презренный, что Лисы воруют кур? Так знай же, сплетник, злоумышленник и лжец, что я не буду с тобой разговаривать до тех пор, пока не увижу клетку, о которой идет речь». Затем Лис почтительно обратился к Леопарду: «Всем известно, что сплетник сплетет силки себе самому, злоумышленник запутается в собственном зле, а лжеца непреложно погубит ложь. Будь же снисходителен к моей непонятливости и покажи мне ту клетку, про которую говорит этот наглец. Я хочу, чтобы у него не оставалось ни малейшей лазейки, и засвидетельствую перед миром, что ты съел его по праву, — как только мне станет понятным ваше дело». Леопард возрадовался великой радостью и сказал: «Ты воистину мудр, уважаемый Лис, идем, я покажу тебе эту клетку». И все трое отправились туда, где Путник впервые увидел Леопарда.
Когда они подошли к железной клетке, Лис спросил Путника: «Где ты стоял?» Тот показал, и Лис повелел ему снова встать на это место. «Чтоб я хорошенько представил себе, как все это происходило», — объяснил он. Путник повиновался. После этого Лис подобострастно обратился к Леопарду: «Да позволено мне будет спросить, где стоял ты, о властитель», — проговорил он. Леопард указал передней лапой на клетку. «Там, внутри», — объявил он. Лис преданно посмотрел на Леопарда и обратился к нему еще подобострастней. «Я тугодум, — сказал он, — и с большим трудом разбираюсь в сложных ситуациях. Мне удастся понять, как было дело, только если ты встанешь на то самое место, где увидел тебя этот лгун». Леопард проворно забрался в клетку, и Лис облегченно проговорил: «Ага, кажется, я начинаю кое-что понимать». Потом он глянул на Путника и гневно воскликнул: «Положительно я никогда не встречал таких лжецов, как ты. По твоим словам, тебе пришлось освобождать несравненного Леопарда, а он, оказывается, мог свободно выйти из клетки — дверь-то открыта». — «Она была закрыта», — объяснил Лису Путник. «А ну-ка покажи, как это выглядело», — потребовал Лис. «Вот так», — сказал Путник, притворив дверь и запирая ее. «Так ли? — усомнился Лис. — Ты уверен, что Леопард не может выбраться?» — «Совершенно уверен», — ответил Путник. Тут Лис весело расхохотался и сказал:
«Прими мои поздравления, любезный Леопард. Я ведь говорил, что злоумышленник запутается в собственном зле, а лжеца непреложно погубит ложь. Ты солгал, пообещав своему избавителю, что не причинишь ему вреда, и хотел отплатить злом за добро, — сиди же теперь здесь, пока вороны не выклюют тебе глаза. А ты отправляйся в город, добрый человек, и не забудь про кур. Да передай горожанам, что досаждавший им разбойник попался, — пусть они хорошенько вооружатся и воздадут этому злодею по заслугам».
Так угодил Леопард в собственную ловушку, и ему оставалось только бессильным рычанием отвечать на презрительные насмешки — Лис отхлестал его кнутом издевательств с шестью сотнями ядовитых хвостов, а Путник изжалил семью сотнями язвительных прозвищ, — у Леопарда неистово зудели зубы и яростно чесались когти от желания отомстить обидчикам, но выбраться из клетки ему не удалось. А Путник известил горожан, что Леопард пойман, и те безжалостно прикончили неблагодарного разбойника. Издыхая, Леопард бормотал: «Ох и жалкая настигает меня смерть, и если б я знал, что мне придется так умереть, то я бы этого Путника сразу же съел».
Леопард по-своему жалел о случившемся, однако и он упокоился на словах если-б-я-знал, — да избавит нас Господь от подобной судьбы!..
А теперь, отважные гости, настала пора поблагодарить вас за внимание и сообща отдохнуть во взаимных радостях, — этой фразой закончил наш хозяин вторую беседу.
Завершая второй день у Ирагбейе, мы веселились до глубокой ночи, а наутро перебрались в Покой Третьего Дня… Однако время летит, и я успею пересказать вам, любезные слушатели, только нашу последнюю беседу с этим удивительным мудрецом.
Тут Акара-огун задумался и умолк, словно бы восстанавливая в памяти события далекого прошлого. Мы тоже сидели молча, и через несколько минут он заговорил снова.
СЕДЬМОЙ ДЕНЬ С ИРАГБЕЙЕ В ЕГО ДОМЕ-О-СЕМИ-ПОКОЯХ И ВОЗВРАЩЕНИЕ НА РОДИНУ
В этот день Ирагбейе повел нас после завтрака осматривать достопримечательности Горнего Лангбодо, а вернувшись, пообедав и немного отдохнув, мы принялись развлекаться — соревновались в беге и борьбе, залезали взапуски на деревья, состязались в прыжках, мерялись ловкостью и силой, — а затем Ирагбейе пригласил нас в Седьмой покой своего дома, ибо настал последний день наших с ним бесед. Седьмой покой отличался от шести предыдущих сверкающей белизной: и стены, и пол, и потолок, и все внутреннее убранство было там белое, а матово-черную кожу нашего хозяина оттеняла белая сутана. Он сказал, что садиться мы сегодня не будем, и обратился к нам с такими словами:
— Многое обсудили мы за шесть дней, любезные гости, а сегодня настала пора поговорить о нашем Создателе. Я должен сразу же сказать вам, о храбрые охотники, выносливые путешественники и радетели родины, что, если человек произносит мудрые речи или совершает великие поступки без мыслей о Господе, он обкрадывает свою жизнь и обманывает самого себя, как покупатель, решивший купить бобов и обратившийся к продавцу маиса. Бог всемогущ. Он Творец предвечного слова, Владыка Небес и Хозяин всякого дня; Высший дух, Чудотворец и Хранитель жизни; Царь Славы, Целитель и Благодетель; Судья, Защитник и Заступник, который был, есть и пребудет во веки веков. А теперь я хочу поведать вам, отважные гости, крохотную историю о Его великом всемогуществе.
Жил некогда король — властитель необъятных просторов, хозяин несметных богатств и отец неисчислимых детей — с прекрасным лицом и мерзким нравом: он был грешен, как Дьявол, и жесток, словно обезьяна, он утопал в низменных злодеяниях своих и возносился над миром в презрительном высокомерии.
Этот король забыл, что прекрасен лишь тот, кто славен добром, однако, несмотря на грехи, был ревностным прихожанином городской церкви. И вот однажды, когда шла церковная служба, некое песнопение под аккомпанемент органной музыки показалось ему особенно сладкозвучным, а поскольку хор пел на незнакомом для него языке, он попросил перевести ему непонятные слова. Услышав перевод — Он низложит сильных с престола и вознесет смиренных, — король впал в неописуемую ярость, на лбу у него выступил жаркий пот, а глаза налились кровью, и, если б это было возможно, он тотчас же расстрелял бы органиста и обезглавил певчих. С трудом превозмогая надменную ярость, он сказал одному из своих приближенных: «Теперь-то я понимаю, почему они поют на неведомом нам языке — им хочется унизить своего короля, но так, чтобы он этого не заметил, — непременно напомни мне после службы, что я собирался поучить этих распоясавшихся наглецов уму-разуму и уважению к земным властелинам. Кто на земле не слышал о моей славе? Кто не знает моего могущества? Кто осмелится противиться моей силе? У бога в небесах свой престол, а у меня на земле свой. Я не в силах сместить его — однако и ему не под силу низложить меня».
Так восклицал король, не знавший равных себе среди земных владык. Он возмечтал о равнобожии, позабыв, кто его создал, а Создатель, глядя на него с печальной улыбкой, сказал ангелу, стоявшему по левую руку от Него: «Ты позаботишься о нем, и пусть судьба его будет уроком для сильных мира сего. Пресытившись благами земными, он отвергает Меня, — да и он ли один? Всякий день кто-нибудь из возгордившихся сынов человеческих бросает Мне вызов, а Я взираю на них с улыбкою сострадания, ибо сам дал им некогда свободную волю. Да и этот, отвергающий Меня, — разве не создан он по образу Моему и подобию? Воистину нет в мире кары, которую не мог бы я наложить на него, если бы пожелал отомстить ему. Я могу превратить его в чудовищного зверя лесного или крохотную полевую былинку, могу послать ему голову животного взамен его собственной, оставив тело человека, могу измыслить возмездие, неведомое доселе смертным, дабы помнил он, кто его создал. Однако у Меня нет желания мстить ему, а поэтому отправляйся в его страну и воссядь на королевский престол, дав ему время одуматься и раскаяться, — если это произойдет, верни его на престол».
