— Нет. Я просто записывал все рапорты, которые получал. Конечно, у меня нет сведений со всех планет, это невозможно, но и того, что есть, достаточно, чтобы озаботиться расчетом новых границ с Тьмой. И после этого скачка — этого ты не сказал, но додумал — она окажется лишь в одном шаге от Примореса. То есть, от самого Всевышнего. Ты понимаешь, что это значит? От самого Всевышнего! Захватив его, Тьма завладеет всеми секретами галактики и не оставит от всего галактического порядка и следа. Галактика, какой мы знаем ее, не может существовать без Всевышнего и его Совета. Галактика обречена!
С трудом оторвав взгляд от экрана, Даржек раскрыл было рот, но промолчал.
— Куда ты отправишься? — спросил он после затяжной паузы.
— Не знаю. Надеюсь отыскать мирную планетку где-нибудь на окраинах, где нет ничего, привлекательного для Тьмы. Возможно, смогу провести там в покое остаток жизни. А вот ты — что ты станешь делать?
— Драться, — с улыбкой отвечал Даржек.
— Однако лучше всего — подготовиться к любому исходу. Я слышал, что этот эфа купил корабль. Прими это во внимание. Пока я торчал на Куорме и ждал, когда эти болваны освободят меня, я частенько жалел о том, что под рукой в нужный момент не оказалось корабля.
— Спасибо за предостережение. Кстати — здесь, на Йорлке, есть куормеры?
— Мне об этом ничего не известно. Пожалуйста, передай мои извинения Гуле Сло. Как ни замечателен был твой праздник, я туда не вернусь.
— Надеюсь увидеться с тобой до твоего отъезда.
— Приходи в любое время, — отвечал Э-Вуск. — Только не слишком медли.
Прием превратился в толпу игроков в лото, не замечавших вокруг ничего, кроме своих карт. Отвернувшись от них, Даржек отправился искать мисс Слоуп, и нашел ее в темной комнате, беседующей с Ринкл.
— Что хотел от тебя Э-Вуск? — спросила она.
— Тьма, — без обиняков объяснил Даржек. — Он полагает, что Тьма скоро будет здесь. И планирует уехать с Йорлка до ее прихода.
— Пожалуй, это опровергает твои прежние умозаключения об Э-Вуск, — вежливо заметил Ринкл.
— Какие умозаключения?
— Будто он торгует с Тьмой. Если бы это было так, зачем ему бежать от нее?
— Торговец может вести дела с Тьмой, однако при этом вовсе не желать жить в ней, — сухо ответил Даржек. — Еще вопрос, отчего он так уверен в приходе Тьмы. Вот ты видишь какие-либо признаки ее скорого прихода?
— Нет, — после недолгой паузы ответил Ринкл. — А каковы эти признаки?
— Это известно Э-Вуск. Или, по крайней мере, он полагает, что ему это известно.
— Э-Вуск — очень мудрый торговец и знает обычаи многих планет. Я бы не стал пренебрегать его выводами. Однако сам не вижу никаких… признаков.
— Тебе доводилось сталкиваться с Тьмой. — Даржек сощурил глаза. — И ее приход сюда тебя не удивляет.
— Верно. Однако я не ждал его так скоро. Прежде между ее шагами проходило куда больше времени. Я должен обсудить это с Э-Вуск.
— Тогда лучше сделай это завтра. У меня сложилось впечатление, что послезавтра будет уже поздно. Слышал ли ты о планете под названием Куорм?
— Там находилась моя прежняя штаб-квартира. А отчего ты спрашиваешь?
— Я обнаружил нечто, выдаваемое за предмет куормского искусства. Хотелось бы знать: нет ли на Йорлке куормеров, которые могли бы подтвердить подлинность?
— Не припомню, чтобы видел хоть одного.
Извинившись, Даржек отправился к гостям. Все призы для лото давно были разыграны; многие нашли игру достаточно забавной, чтобы продолжать без призов, однако прочие решили предаться другим забавам. В аквазале возобновились танцы, и Даржек, присев в кресло, принялся любоваться ими. Вскоре к нему подошел Ксон, доложивший, что приказчикам не удалось подслушать ничего интересного.
Мисс Слоуп, присоединившаяся к нему, внесла свой вклад в оценку приема:
— Полный провал.
— Не совсем, — возразил Даржек. — Э-Вуск поведал мне кое-что интересное. Я бы даже сказал: поразительное. Но прием, безусловно, провалился. Внедрить в их конторы агентов мы не можем, а вне своих контор они держат рты на замке. Довольно обескураживающий факт.
— Если бы только тот куормер не завял, — с тоской сказала мисс Слоуп. — Наверное, стоило его полить…
— О, вот и Гул Хальвр. Извини, хочу послушать, что он скажет о прогнозах Э-Вуск.
Гул Хальвр нечего было сказать о прогнозах. И о каких-либо куормерах па Йорлке он также ничего не знал. Даржек заговорил с Гул Калн — тот, услышав о предсказаниях Э-Вуск, лишь пожал плечами.
— Сидя и горюя о приходе Тьмы, мы не предотвратим ее. Если она стремится сюда, то в конце концов придет. Думаю, все мы уже научились вовремя переводить капиталы в безопасные места и сводить потери к минимуму.
Капиталы… потери… торговля. Даржек вежливо выслушал carу о недавних подвигах Гул Калн на ниве ручевого волокна, выразил сожаление о том, что не сумел вовремя избавиться от излишков делькового сахара и сбежал под благовидным предлогом.
Прочие гости веселились вовсю, и это означало, что задержатся они допоздна.
Даржек тихонько выскользнул в сад. Три крохотные луны Йорлка висели одна над другой, точно шарики жонглера. Ночь была странно тиха — насекомые Йорлка либо не издавали звуков, либо эти звуки находились за пределами человеческого восприятия — и пронизана пряными запахами растений, приобретенных мисс Слоуп у Ринкл ради ничтожной вероятности, что какие-либо из них окажутся аналогами земных.
Сад был тих и покоен, и возвышавшееся рядом жилище не имело окон, из которых кто-либо мог наблюдать за ним из любопытства или со злыми намерениями. Однако вскоре Даржек обнаружил, что и здесь, точно среди толпы шумных гостей, не может размышлять спокойно. Впрочем, что толку размышлять? Любой предпринятый им ход оказывался неверным; куда ни кинь — все клин. Он и теперь знал о Тьме не больше, чем узнал из краткой лекции ВОСЬМОГО.
— Похоже, Тьма сама желает поспособствовать моему образованию, — сказал он себе. — Остается только подождать.
Громко хлопнула распахнувшаяся дверь.
— Гул Дарр, ты здесь? — отчаянно крикнул Ксон. — Скорее!
Даржек рванулся внутрь. Там, в прихожей, корчились на полу несколько гостей, среди которых был и Гул Сейх. Их отчаянно тошнило.
— Врача! — рявкнул Даржек.
— Гуд Базак уже отправился за ними, — сказал Ксон.
— За ними?
Охваченный недобрыми предчувствиями, Даржек развернулся и помчался в аквазал.
Его предчувствия оправдались. Гости, точно по волшебству разом пораженные жестокой болезнью, со стонами корчились на полу. Мисс Слоуп, в полной растерянности, металась среди них, размахивая руками, и, когда Даржек обратился к ней, ответила невнятным клекотом.
Тут появился Гуд Базак в сопровождении роты докторов, и кризис миновал столь же внезапно и загадочно, как начался. Один за другим, опорожнив желудки, гости неуверенно поднимались на ноги — оскорбленные, потрясенные, некоторые перепачканы с ног до головы. К изумлению Даржека, они вовсе не сердились — скорее, им было неудобно перед хозяином, точно виноваты в происшедшем были исключительно они сами.
Прием разом закончился. Каждый, едва почувствовав себя в силах доковылять до трансмиттера, тут же отправлялся домой. Врачи, в недоумении обойдя оставшихся, удалились, рассудив, что компетентная природа справится далее сама. Даржек запустил робота-уборщика, послал Ксона в контору «Транс-Стар» и штаб-квартиру сыщиков еще за несколькими. Одному роботу с уборкой за ночь было явно не справиться.
Мисс Слоуп, наконец успокоившись, подошла к Даржеку, точно маленький ребенок, ожидающий заслуженной порки.
— Что случилось с едой? — спросил он.
— Это — не из-за еды, — робко призналась она.
— Из-за чего же тогда?
— Ну, все они молчали, и я подумала: попробую малость развязать им языки. И велела подать каждому…
— Что?
— Кружку моего ревеневого пива.
— Но это невозможно! — воскликнул Даржек. — Мы выпили последнее, когда расставались со Смитом!
— Я приготовила еще.
— А где же взяла ревень?
— У Ринкл.
— Как?!
— Ну, оно выглядело совсем как ревень. И на вкус было немного похоже. И пиво вышло замечательным…
— Осталось хоть немного? Дай попробовать.
Мисс Слоуп вынула бутылку. Попробовав пиво, Даржек поспешил сплюнуть:
— Слоуппи! Да в этой штуке градусов двадцать пять, не меньше!
— Я решила сделать покрепче.
— Да уж, это им развязало языки… и не только языки. Теперь неделю придется проветривать дом. И все равно до конца не выветрится.
— Прости. Все, чего я хотела — это чтобы они заговорили.
— Заговорят, не сомневайся. И будут говорить обо всем этом многие годы. Но я буду удивлен, если хоть один из них отныне заговорит с нами.
— Ну, отчего же. Все они принесли извинения. Судя по всему, никто не в обиде на нас. Гула Азфель даже поблагодарила меня за приятный вечер.
