– Да, – возразил учёный, – но ведь все эти процессы протекают на Солнце, а температура его измеряется миллионами градусов. Мы же имеем дело с Землей и, главное, с человеком. Его и на тысячную долю этой температуры не нагреешь – сгорит!
– Я и не собираюсь его нагревать. Я рассказывал вам об этом лишь для того, чтобы показать, в чём принцип моего аппарата. Вмешавшись в формы движения материи и резко изменив их, я рассчитываю изменить массу материи, а тогда…
– Но что же будет потом? Ведь если такой опыт пройдёт успешно, то человек навсегда останется микроскопически маленьким.
– Нет, отчего же. Существуют и обратные процессы, и я надеюсь, что сумею вернуть моему микролилипуту прежние, нормальные размеры.
– Невероятно! – воскликнул молодой учёный. – Такие превращения возможны только в сказках!
– А разве мы уже не осуществили большинство сказочных чудес? Разве человек не летает быстрее птицы, не спускается в бездны океана? Разве радиоволны не связывают нас в одно мгновение с тридесятым царством? Разве всевидящее око радиолокатора не побеждает туман и ночную мглу? Разве простая электрическая лампочка не сверкает ярче пера сказочной жар-птицы? Так почему же невозможно уменьшить размеры человека? Мои расчёты показывают, что технически это вполне осуществимая задача. И, если удастся создать необходимую аппаратуру, вы представляете, что это даст вам – учёному-микробиологу? Вы сможете наблюдать микромир в его природной среде! Вы сможете проникнуть в любое растение, расхаживать по его клеткам, как у себя дома. А?
Сергей Петрович с таким воодушевлением рисовал картину возможных исследований, что в конце концов увлёк ею учёных. Он «заразил» этой идеей и двух своих товарищей – инженеров Владимира Яковлевича Ваду и Анатолия Степановича Кривошеина. Втроём они лихорадочно принялись за детальную разработку проекта удивительной аппаратуры, посвящая этому делу все свободные часы.
Когда проект был готов, они втроём отправились с докладом в Москву.
Аппарат был настолько необычен, что понадобилось немало времени, чтобы заставить внимательно выслушать себя.
Но в конце концов им заинтересовались. Инженеры получили возможность построить опытную установку.
И вот на окраине Джохора вырос удивительный «домик». Самое сердце механизма находилось далеко от него, в специально выстроенном под землёй помещении, строго охраняемом.
В самом же «домике» находилось только управление. Каждый, кто входил в аппаратную, видел лишь приборы, кнопки, рычажки, лампочки.
Лабораторию, во избежание всяких неожиданностей, обнесли высокой оградой с колючей проволокой наверху. Вход в «домик» стерегли особые механизмы; их включали, когда оттуда уходили немногочисленные сотрудники. Если бы кто-либо попытался тайно проникнуть в лабораторию, не имея специальных ключей, электрические «сторожа» принялись бы отчаянно трезвонить.
Да и собаки поднимали лай. Это были псы старика садовника, который ухаживал за опытным садом при лаборатории. Садовник не доверял «сторожам»-механизмам и держал здесь своих собак. Инженеры смеялись над ним, но собак не прогоняли.
Тима часто приносил им кости, сахар и приручил сердитых псов. При виде него они радостно виляли хвостами.
Тима часто бывал в лаборатории. Видя интерес сына к «домику», Сергей Петрович охотно брал его туда с собой. Тима научился включать приборы и, бывало, даже кое в чём помогал отцу.
Учёные-микробиологи с опаской относились к эксперименту превращения в микролилипутов. И вот однажды Сергей Петрович, чтобы доказать безукоризненность работы аппарата, смело превратил в микролилипута своего сына. Вместе с ним он совершил путешествие в лист клёна.
С той поры недоверие учёных было сломлено. Опытная лаборатория чётко работала уже полгода.
Сейчас опыты пришлось приостановить, потому что Кривошеий ушёл в отпуск, а Сергей Петрович с Вадой уехали в Москву за дополнительными аппаратами для лаборатории, которые изготавливались по их заказу на одном из московских заводов.
Но, уезжая, они просили Кривошеина приглядывать за лабораторией. Мало ли что может произойти в их отсутствие! Из-за этого Кривошеин остался в Джохоре, никуда не уехал. Впрочем, это он только так говорил. На самом деле его вполне устраивал отпуск в Джохоре: он знал отличные места, где водилось много рыбы, а ему, страстному любителю-рыболову, больше ничего и не нужно было.
* * *
В этот ранний час улицы были пустынны. Но юные заговорщики шли, всё время оглядываясь, не увидит ли их кто-нибудь.
– Скоро начнут поливать улицы, – торопил Тима. – Прибавьте шагу, ребята!
– Ну и что же? – решила Катя. – Вид у нас такой, будто мы идём в горы: рюкзаки за спиной, палатка – всё, как полагается.
– Тем более обратят внимание, если увидят, что мы входим в «домик»! – настаивал Тима.
Когда Тима стал открывать калитку, послышалось глухое рычание собак.
– Ну, ну, Султан, Джида, это я! – крикнул Тима, вошёл во двор и поспешно прикрыл за собой калитку. – Постойте тут, ребята, я уберу собак.
Со свёртком, где были заранее припасены кости и сахар, он пошёл к сарайчику. Когда лаборатория работала, садовник на день запирал своих псов в сарай, чтобы они не пугали посетителей.
Тима свистнул, и собаки рысцой потрусили за ним. Тима бросил им еду в сарай. Собаки принялись за угощение, а Тима воспользовался этим и, быстро задвинув засов, вернулся к калитке, чтобы впустить товарищей. Потом открыл входную дверь лаборатории, втолкнул туда ребят и опять велел им ждать. Делал он всё быстро и молча. Снова вернулся к сараю. Отодвинул засов. Оставлять собак в сарае нельзя: придёт садовник и сразу же обнаружит, что кто-то здесь был. Поднимет шум, и тогда всё пропало.
Едва Тима открыл сарай, как собаки, несмотря на соблазнительные кости, бросились к дверям лаборатория, злобно рыча и скаля зубы.
Тиме даже стало страшновато. Но он повелительно крикнул им:
– На место!
И собаки нехотя ушли прочь.
Тима облегчённо вздохнул. Он вошёл в лабораторию, быстро захлопнув за собой дверь. Щёлкнул замок. Ребята вздрогнули. Этот щелчок как бы отделял их от внешнего мира. Так им показалось.
– Ну, как вы тут? – спросил Тима.
– Ничего. Ждём тебя.
– Да вы бы дальше прошли, а то топчетесь у двери.
– Ты же не велел, – сказала Катя.
Она заметно притихла.
Поднявшись вслед за Тимой по трём ступенькам, Катя, Виктор и Ван, осторожно ступая, вошли в просторный коридор. Через застеклённую дверь, которая вела в аппаратную, лился свет.
Первое, что они увидели, перешагнув порог аппаратной, – это широкое, во всю стену, окно прямо против двери и дерево, растущее за ним.
– То самое?.. – почему-то шёпотом спросила Катя.
Вся её весёлость исчезла бесследно. Лицо у неё было напряжённое, испуганное.
– То самое, – спокойно подтвердил Тима. – Вот что, ребята, давайте-ка сюда, в этот чуланчик, спрячем наши рюкзаки и прочее. Я и ключи от лаборатории там оставлю.
Тима открыл маленькую дверцу в стене и стал снимать свой рюкзак. За ним последовали и остальные.
– Ну так, – сказал Тима, с удовольствием расправляя плечи. – Он мне надоел, этот рюкзак… Катя, давай твой.
Катя молча подала. Она остановилась посреди аппаратной, боязливо озираясь. Ван тоже осматривался. Он был здесь впервые. Виктор, заложив руки в карманы, разглядывал пульт управления.
– Та-ак, – неопределённо произнёс он. – Та-ак… Скажи, Тима, как ты разбираешься во всей этой чехарде?
– Почему – чехарде? – удивился Тима. – Здесь всё очень просто, а научиться нажимать кнопки и поворачивать рычаги дело нехитрое.
– А ты наверняка ничего не напутаешь? – вдруг решительно повернулся Виктор.
– Что, струсил? – хитро прищурился Тима.
– Не то чтобы струсил, но согласись, не очень-то приятно остаться на всю жизнь микролилипутом.
– Разве это возможно? – заволновалась Катя. – Ты же, Тима, говорил, что способ совершенно безопасный.
– Я и сейчас это повторю, – возразил Тима. – Ведь не я, а он сомневается. – Тима кивнул в сторону Виктора.
Тот снова повернулся ко всем спиной, делая вид, что рассматривает механизмы.
– Ой, ребята, – вдруг жалобно сказала Катя, – мне стало так страшно, так страшно!..
– Ах, вот как! – возмутился Тима. – То уговаривала, уговаривала, чуть не плакала, так хотела «необыкновенного»! Вы оба, – Тима жестом руки объединил Катю и Виктора, – кричали об этом целый час, а теперь на попятную? Ну ты – девчонка. Ладно, девчонки всегда смелы на словах, а чуть до дела – так в кусты! А он? Этот важный Виктор, самоуверенный хвастун!..
– Ну-ну, потише! Думай, что говоришь…
– И думать нечего! Тоже ещё мужчиной называется! Ладно, я вас не уговариваю. Я лично не боюсь – я уверен, что всё будет в порядке, и не потому отказывался. Но раз уж вы побледнели при виде простых кнопок – куда уж вам дальше идти! Давайте-ка я покажу вам, как тут всё делается, и айда домой!
