— Обратите внимание, настоящие дрессированные псы! — суетился Пынтиков. — Артисты всемирно известного корейского театра собак!
Юльке ужасно льстило всеобщее внимание:
— А теперь ЛАМБАДА!
Резиновые косточки взмыли вверх. Собаки расставили лапы широко в стороны и неистово завиляли бёдрами.
— Во дают! — побросав товар, продавцы наблюдали за импровизированным концертом.
Собаки старались изо всех сил, благо недостатка в аудитории у них не было. Однако никто из присутствующих не изъявлял желания купить блистательных артисток.
— Граждане, отходи кто без денег! Концерт для потенциальных покупателей! — лаяла Собакевич.
Она вдруг неловко махнула лапой и, потеряв равновесие, растянулась на грязном полу. Зрители покатились со смеху. Держась за животы, люди тыкали в неуклюжую собаку пальцами и строили рожи. От досады левретка расплакалась.
— I beg your pardon, what's happening here?[2] — среди общего веселья прозвучал чей-то деликатный голос.
Аккуратно протиснувшись сквозь толпу зевак, к девочкам подошёл высокий мужчина. Импозантный, одетый с иголочки, он с первого взгляда выделялся из массы базарного люда.
Почуяв перспективного клиента, Николай Петрович принялся раскланиваться:
— Собачки дрессированные — умеют всё, просто чудеса творят. Купите, месье, не пожалеете!
Иностранец с интересом разглядывал собак.
— Это наш спасательный жилет, — шепнула Лада зарёванной Юльке. — Вставай, надо, чтоб он нас купил, — такса изо всех сил завиляла хвостишкой.
— С меня хватит! Развлекать этих хамов я больше не намерена! Я раздавлена! Как… как таракан!
— Если тебе не дорога собственная шкура, то подумай хотя бы о родителях! — шерсть на таксиной холке встала дыбом, и Лада оказалась похожей на крысу, злую и хитрую.
Юльке стало не по себе. Она нехотя поднялась с пола и помигала глазами, чтобы не было видно слёз.
«Потрясающая мимика! — подумал мистер Стивенсон. — А пластика! Они как будто играют на публику! Очень интересно…»
— Я бы желал купить этих собак, — заговорил англичанин по-русски почти без акцента. — Сколько просите за них?
— Вы настоящий знаток, месье! Тысяча условных единиц, — не моргнув глазом, ответил Пынтиков. — Каждая.
— Здесь две тысячи, — покупатель протянул деньги. — Роджер, позаботьтесь о собаках.
Только теперь Лада заметила седого мужчину, стоявшего чуть позади англичанина.
— Слушаюсь, сэр, — слуга поднял собак на руки. Пахло от него замечательно — какао с корицей и плюшками.
— От этого старикана мы в два счёта слиняем! — обрадовалась Юлька.
— Подождём, пока они выйдут на улицу. А там — по моей команде.
Николай Петрович утёр со лба пот и зачастил сладкою скороговоркой:
— Всего хорошего, месье. Вот увидите, собаки принесут вам счастье, — заполучив деньги, он преобразился в наиприятнейшего человека. Густая краска удовольствия выступила на его небритом лице.
— Спасибо, — сдержанно ответил англичанин. — Кстати, а как зовут собак?
Петрович на мгновение задумался:
— Да никак! Вы, месье, хоть горшками их величайте, только в печку не садите!
Бежать из цепких объятий Роджера оказалось проблематично. Собаки не могли ни вдохнуть, ни выдохнуть. К счастью, на парковке новоиспечённых английских леди ожидало длинное авто, похожее на крокодила. При одном его виде у здания рынка возникало ощущение, что кто-то ошибся адресом. Дверцу услужливо распахнул личный водитель нового хозяина.
— В отель, пожалуйста, — по-английски обратился к шофёру мистер Стивенсон, опустившись в кожаное кресло.
— Очень шикарно! — присвистнула Собакевич. — Если так пойдёт и дальше, я согласна оставаться левреткой до конца своих дней.
— Ты это серьёзно?
— А почему бы и нет? Что я в своей жизни видела? Я ведь не такая талантливая, как ты: никто стипендии не даст! Окончу школу, институт, устроюсь в школу физруком, а потом? Ну замуж выйду. Утром — работа, вечером — сериал по телевизору. Тоска зелёная… Уж лучше быть необыкновенной собакой, чем обыкновенной девчонкой, — Юлька вздохнула.
— Ты собралась ехать в Англию в таком виде? — Лада поразилась резкой перемене Юлькиного настроения.
— Конечно! Ты можешь назвать хотя бы пару причин, почему я не должна этого делать?
— Поверь, их гораздо больше, чем пара. Если ты останешься в собачьей шкуре, то уже никогда не увидишь друзей, родителей. Не испытаешь любви, не сможешь получить олимпийское золото — ты ведь так об этом мечтала…
— Душевные терзания и прочая сентиментальная ерунда не про меня, — перебила её левретка. — Всё, чего я хочу сейчас, изменить свою скучную жизнь. Неважно, в чьём обличии я начну жить по-новому, главное — жить шикарно! Единственное, что меня волнует, — это кличка.
— А кличка-то тут при чём?
— Не скажи. Я, может быть, хочу изящно именоваться Хризантемой, а мне присвоят какое-нибудь плебейское Жулька.
Машина остановилась.
— Спасибо, Питер, — поблагодарил англичанин. — Можете быть свободны. Завтра в 7:30 выезжаем в аэропорт.
Через тонированные стёкла лимузина собаки увидели, где им предстояло провести последний вечер перед тем, как навсегда покинуть родной город. В пятизвёздочном отеле!
Левретка принюхалась:
— Чуешь? Запах новой жизни! Запах орхидей, икры и хрусталя! — Юлька улыбалась нехорошо, мечтательно.
— Икрой тебя никто кормить не будет.
— Ну это мы ещё посмотрим.
Такие апартаменты девочки видели только в американском кино. В номере, занимаемом сэром Стивенсоном и его слугой Роджером (водитель и повар разместились этажом выше), было три спальни, кабинет, гостиная и две ванные комнаты.
— Роджер, займитесь собаками. Они должны быть готовы к девяти. Вечером у нас ужин с консулом.
Стоит немного отвлечься от нашей истории и рассказать о сэре Стивенсоне, который сыграет немаловажную роль в судьбе Чернышёвой и Собакевич.
Будучи наследником огромного состояния, лорд по настоянию отца получил великолепное образование в области юриспруденции. Проработав адвокатом и разочаровавшись в профессии, Николас ушёл в свободное плавание и посвятил себя науке. С детства его увлекала русская литература, и после смерти отца, получив свободу действий, он рьяно взялся за изучение русского языка.
Однажды, исследуя библиотечные полки, Николас наткнулся на затрёпанную книжицу под названием «Русские фразеологизмы в картинках». Его так поразила меткость и юмор народных пословиц и поговорок, что через две недели он уже находился в деревне Кукушечке Самарской области. Там под чутким руководством бабы Мани лорд занялся собирательством фольклора.
Прошло десять лет, в течение которых Николас много путешествовал по России, стал профессором, женился и обзавёлся наследником.
— Слышала? Мы познакомимся с настоящим английским консулом! — Лада наконец улыбнулась так, будто выдвинули ящик, к которому целую вечность никто не прикасался, и вытащила из него эту счастливую улыбку.
— Всё самое лучшее у нас ещё впереди, поверь! И это благодаря тому, что мы в собачьих шкурах, — довольно заявила Юлька и взмыла вдруг в воздух. Левретка издала короткий хрип и отчаянно засучила лапами.
— What a disgusting smell![3] — Роджер брезгливо взял собачонок за шкирки и понёс в ванную комнату.
— Сам вонючка! — Юлька разве что губы не надула. Безумными глазами она смотрела на золочёную, благоухающую лавандой ванну.
Собаки с головой погрузились в душистую пену, что моментально улучшило Юлькино настроение.
— Осуществляются мечты! — левретка выставила наружу мордочку с выплывшими наверх ушами.
Жмурясь от удовольствия, Лада не спеша поплыла кролем. Весёлые пузырьки, поднимающиеся со дна ванны, приятно щекотали живот. Но счастье было недолгим. Слуга неделикатно схватил таксу и принялся намыливать её шампунем от паразитов.
— Зачем эта гадость? Мы приличные собаки, у нас нет никаких блох! — Юлькин вопрос был задан таким враждебным тоном, в нём было столько экспрессии, что слуга вздрогнул, но лицо его не утратило каменного спокойствия.
Роджер внимательно посмотрел на левретку. Казалось, собаку распирало желание садануть по нему лапой. Но из-за явной разницы в весовой категории пришлось ограничиться вопросом.
— Странно, на секунду мне показалось, что эта собака со мной разговаривает… — Роджер в недоумении почесал затылок.
По окончании водных процедур подруг отнесли в специально отведённую спальню с кроватью под балдахином. Их причесали, почистили уши, сделали педикюр, вкусно накормили и уложили спать.
