Ирия рассматривала корабль в бинокль. Потом протянула бинокль Алисе.
Корабль приблизился настолько, что можно было разглядеть лица его гребцов и пассажиров.
Обнаженные по пояс, потные, угрюмые гребцы сидели на низких скамейках. Между ними ходил надсмотрщик с длинным бичом. Пассажиры собрались толпой на носу.
Нарумяненная толстая женщина с копной ярко-рыжих волос восседала на высоком стуле. Одета она была в длинный белый халат, на котором был нашит красный медведь. Вокруг женщины кольцом расположились еще несколько человек, облаченных в белые халаты с красными медведями. На некоторых были шапки, изображающие птичьи головы.
Пашка протянул руку, Алиса передала ему бинокль.
Пока Алиса разглядывала корабль, он уже приблизился. Снизу стали слышны голоса, крик надсмотрщика, который начал стегать бичом по плечам гребцов. Рулевой на корме навалился на тяжелое рулевое весло. Поток подхватил корабль и понес его под самым обрывом.
Пашка опустил бинокль.
– Что характерно, – сказал он, – никакой техники. Обратили внимание?
– Трудно было не обратить, – сказала Алиса.
Ирия между тем разглядывала берег. Она прошла шагов сто вверх по реке, туда, где обрыв выдавался уступом, и позвала ребят.
Там, за поворотом, берег отступал от обрыва. Внизу, на усыпанной камнями и заросшей невысоким кустарником площадке, уместилась покосившаяся хижина. Рядом с ней была видна вытащенная на берег лодка.
– Предлагаю спуститься к хижине, – сказала Ирия.
– Зачем? – спросил Пашка. – Наших надо искать в лесу.
– Там должны быть люди, – ответила Ирия. – Они что-то могут знать.
– Ирия права, – согласилась Алиса. – Лес большой.
Вскоре они отыскали промоину, по которой скатывался к реке ручей. Спуск был крутой, в некоторых местах такой крутой, что приходилось прижиматься всем телом к откосу.
В трещинах росли колючки, из норок выглядывали пауки, ящерицы бесстрашно глазели на людей, не желая уступать дорогу.
От промоины сквозь кусты вела узкая тропинка.
Не доходя нескольких шагов до хижины, Ирия остановилась. Они с минуту прислушивались. Кругом все было тихо. На берегу никого. Тогда Ирия жестом велела друзьям подождать, а сама подошла к двери и постучала. Никто не ответил. Ирия постучала сильнее.
Внезапно дверь резко распахнулась, и в проеме возник приземистый рыжий мужчина, одетый в серую рубаху и рваные черные штаны. В руке он держал топор и готов был пустить его в дело.
– Ты чего? – спросил он.
– Уберите топор, – сказала Ирия. – Что за манеры!
– Манерам не обучен, – ответил оборванец, не опуская топора. – Уходи, пока цела.
– Я не желаю вам вреда, – сказала Ирия, – но мне надо с вами поговорить.
– Человеческого языка не понимает! – удивился рыжий. – Бе-пе, что ли? От вас, бе-пе, добра не жди.
С этими словами он захлопнул дверь.
Но Ирия не сдавалась.
– Погодите, – сказала она, понимая, что за дверью слышно каждое ее слово. – Я пришла издалека. Я никакая не бе-пе. Я не знаю, что это такое «бе-пе». Я потеряла моих друзей. Скажите, пожалуйста, сюда не приходили люди, одетые как я?
– Убью! – раздалось из-за двери. – Не уйдешь сейчас, догоню и убью.
– С ума вы здесь все посходили, что ли? – удивилась Ирия. – Я прошу вас ответить добром.
– Я тебе сейчас отвечу!
Дверь с грохотом раскрылась, и рыжий с занесенным над головой топором выскочил из нее. Если бы Ирия не отшатнулась, он мог бы ее разрубить. Но Ирия ловко перехватила руку оборванца, заломила ее за спину, он согнулся до земли, выронил топор и сразу заныл:
– Тетенька, не надо, я тебе плохого не сделал! Мы люди маленькие, никого не видим, ничего не слышим, возим людей на лодке, как прикажет поклон Таракан, помилуй!
Из-за хижины выбежала рыжая девушка, одетая в платье из какого-то мешка, и с криком: «Не смей трогать моего отца!» – кинулась на Ирию, как разъяренная кошка.
Одна рука у Ирии была занята – она держала оборванца, – и она с трудом стала отбиваться от девушки.
Тут Пашка пришел на помощь Ирии, а Алиса, видя, в какой клубок сплелись все четверо, схватила с земли топор, закинула его в воду и закричала:
– Прекратите драку! Я вам приказываю!
Получилось так громко, так повелительно, что все замерли, и клубок распался.
На поляне перед хижиной наступила тишина.
Отец девушки сидел на земле и тер кисть правой руки – видно, Ирия больно сжала ее. Девушка и Пашка стояли друг против друга, как два бодливых козла.
– Если вы нам скажете, видели ли вы наших друзей или нет, мы сразу уйдем, – сказала Алиса.
– Мы ничего не знаем, – сказал упрямо оборванец. – Куда мой топор дели? Мне без топора нельзя.
– Он в воде у берега лежит, – показала Алиса.
Мужчина сразу поднялся и полез в реку. Нагнувшись, он шарил руками в воде и громко ворчал.
Пока он был занят, девушка тихо сказала:
– Видела я твоих друзей. В лесу они.
– Где в лесу? – спросила Ирия.
– У помников, – сказала девушка.
– Сколько их было? – спросила Ирия. – Они здоровы? Кто такие помники? Они не причинят вреда нашим друзьям?
– Я сразу на все ответить не смогу.
– Отвечай по порядку. – Пашка показал ей кулак.
– А ты прикажи своему мальчишке, чтобы он не дрался, – сказала девушка. – А то ничего не скажу.
– Паша! – воскликнула Ирия. – Неужели ты не понимаешь, что в такой момент…
– Понимаю, – ответил Пашка и сделал шаг в сторону.
– Я была в лесу, – сказала рыжая девушка, – и видела там помников.
– Молчи, Речка! – завопил тут оборванец. – Хватит того, что я уже пережил.
Он, мокрый по пояс, вылез из реки, держа в руке свой топор.
– Папаша, – девушка подошла к нему и отняла топор, – не вмешивайся. Ты не все понимаешь.
Она обернулась к Ирии и объяснила:
– Мой отец здесь перевозчик. И все его обижают. Кто хочет, тот и обижает. А он огрызается, как дикий кот.
– Чтобы слова такого я больше не слышал! – не сдавался отец девушки. – Чтоб о помниках ни слова. А если какой поклон или вкушец услышит?
– Зря я к тебе вернулась, – сказала Речка. – Кричишь ты много!
– А ты, может, и не ко мне вернулась! Может, ты на подглядки вернулась.
Ирия улучила паузу в этом не очень понятном для посторонних споре и вмешалась:
– Вы обещали рассказать о наших друзьях.
– А что еще рассказывать? Помники с ними были. Значит, в Убежище повели.
– Простите, – сказала Ирия, – мы здесь первый день. Мы не знаем, кто такие помники, что такое Убежище, где все это находится. Помогите нам, пожалуйста.
– Ни в коем случае! – разозлился перевозчик. – Я ее не пущу.
– Не надо пускать, – сказала Ирия. – Вы только скажите, куда нам идти, мы сами.
– В лесу самим нельзя, – сказала девушка, – в лесу помереть можно.
– А ты за нас не беспокойся, – сказал Пашка. – Справимся. У нас бластеры.
– В лес нельзя, – сказал перевозчик. – В лесу смерть ходит. Где Ручеек? Нет Ручейка!
– Он придет, – сказала девушка.
– Когда придет? Ты все говоришь, а он не идет.
– Когда надо будет, тогда и придет.
– Сейчас надо.
– Сейчас рано.
– Порченая ты, помниками порченная! – закричал перевозчик, глаза его побелели, он стал водить руками по траве, словно искал свой топор.
– Я вас проведу, – сказала девушка. – Я вас до беспамятной ямы проведу, до каменной дороги.
– Никуда ты, Речка, не пойдешь, – повторил перевозчик.
– Только не сейчас, – сказала девушка. – Когда все проплывут, тогда и пойдем.
– Кто проплывет? – спросил Пашка.
– Я думаю, два остались, – сказала девушка, – но кто знает? Может, еще кого позвали.
Алиса кивнула, будто поняла.
– Должны вот-вот появиться, – продолжала девушка. – Только вам тогда по берегу лучше не гулять. Вдруг стрельнут?
Перевозчик насторожился. У него был отменный слух.
– Едут, – сказал он.
Девушка выглянула из-за угла хижины. Пашка хотел бежать на берег, но перевозчик остановил его:
– Куда собрался? Ты же одет по-чужому. Они тебя мигом схватят. А меня задушат.
Из-за хижины Алиса увидела, что по реке плывет новый корабль. Больше всего он был похож на огромное долбленое красное корыто, посреди которого торчала толстая мачта с парусом. На парусе был грубо нарисован павлин. На корме стоял шатер из синих и желтых полос ткани.
– Сам, – сказал печально перевозчик. – Сам поклон Таракан.
Тут «корыто» начало поворачивать к берегу. Матросы убирали парус, рулевые повисли на рулевом весле, заставляя неповоротливое судно двигаться куда надо.
На корме перед шатром можно было разглядеть человека в полосатой, цвета шатра, одежде. Он махал руками, суетился, грозил кулачком матросам.
– Прятаться надо, – сказала Речка. – Ты чего, отец, молчишь?
– Идите, – согласился перевозчик. – А я дань заплачу!
Девушка вывела путешественников из-за хижины, и, пригибаясь, чтобы их не увидели из «корыта», они побежали к кустам. Там они и затаились.
